«Сердца-антенны»
В. Пронин
Лучшие стихотворения и новеллы Луи Фюрнберга и Стефана Хермлина, объединенные в один большой том, создали портрет двух талантливых поэтов демократической Германии. Читая их произведения рядом, нетрудно почувствовать поэтическое сходство этих художников, заметить характерные закономерности в развитии немецкой литературы. Вместе с тем такое соседство по-своему оттеняет своеобразие и оригинальность поэтики обоих мастеров.
Начала их биографий во многом схожи. «Музыка и литература окружали меня с самого детства», — писал Фюрнберг в своих автобиографических заметках. Родительский дом Хермлина украшали гобелены из Обюссона, картины Гейнсборо, а музицируя, отец любил наигрывать Скарлатти. Из этого упорядоченного благополучия будущих поэтов вырвала жестокая реальность, бурные события политической жизни Германии закономерно привели их к повседневной антифашистской борьбе. Незадолго до прихода Гитлера к власти оба поэта сделали спой главный жизненный выбор — стали коммунистами. В дальнейшем им пришлось разделить участь многих немецких антифашистов. Находясь в политическом подполье, они Beли среди рабочих нелегальную агитацию. Чудом спасшись от преследования гестапо, Хермлин в составе Интербригады сражался за Испанскую республику, позже участвовал во французском Сопротивлении.
Фюрнбергу, вырвавшемуся из фашистского застенка, пришлось стать изгнанником. На долгие пять лет он застрял в Палестине. Особенно изнурительными были последние месяцы в британском лагере, в пустыне Эль Шатт, где Фюрнберг вместе с югославскими партизанами ждал первой возможности вернуться на родину. Стефан Хермлин нашел в то же время пристанище в нейтральной Швейцарии.
Именно в эти тревожные, трагические годы сформировался талант обоих поэтов.
Автор «Брата Безымянного», «Вселенского гимна», равно как и Брехт, Бехер, Вайнерт и тот же Хермлин, субъективно желал и объективно был обязан стать нравственным наставником. Если когда-то просветители готовили умы к грядущей буржуазной революции, то поэты-антифашисты просвещали одурманенные фашизмом массы ради грядущего их возрождения и новой жизни. Отсюда характерное для немецкой демократической и социалистической поэзии тридцатых годов стремление преподать поучающую мысль в форме откровенного урока, диспута, прокламации. Поэзия Фюрнберга, впервые представленная по-русски столь полно и многопланово, — в этом ряду. Правда, он не столь публицистичен, как Бехер, у него нет сатирического запала Брехта. Особенно показателен «Брат Безымянный», отточено и четко переведенный Львом Гинзбургом и ставший центром поэтических страниц книги. Поэма «Брат Безымянный» позволяет глубже всего проникнуть в мир поэта, прошагать вместе с ним сквозь города и годы. Это духовная исповедь современного немецкого интеллигента.
Читая иноязычные стихи, всегда приходится слишком многому верить на слово, полагаясь на переводчика. В этом отношении зарубежная проза всегда все-таки достовернее. И хотя новелл в этой книге немного, каждая из них образец высокого искусства. Фюрнберг представлен преимущественно как исторический новеллист. «Новелла о Моцарте» и «Встреча в Веймаре»... Фюрнберг берет событие сравнительно частное, во времени непродолжительное, он восстанавливает встречи людей из разных стран, эпох, культур, действительно имевшие место в прошлом. В «Новелле о Моцарте» гениальный композитор, завершающий своего «Дон Жуана», встречается с дряхлым, доживающим свой век Казановой. Уже сама по себе необычная, но вполне возможная ситуация создает многообещающий сюжет. Аналогично задуманная «Встреча в Веймаре» посвящена нескольким дням дружеского общения олимпийца Гете с молодым Мицкевичем...
Луи Фюрнберг умер, не достигнув и пятидесятилетия. Сказались тяжкие мытарства и недуги. Прощаясь с поэтом, немецкие писатели, ученые и литераторы коллективными усилиями создали книгу, посвященную его памяти. Среди ее участников был и Стефан Хермлин, который, расставаясь со старым другом, подчеркнул, что поэт немало сделал для немецкого народа, тяжело пережив его горести и борясь за лучшее будущее страны.
В предисловии ко второй части книги Г. Знаменская справедливо утверждает: «Стефан Хермлин сложился как художник в тяжелейшее для его поколения время — годы фашизма и второй мировой войны. Вполне понятно, что и в лирике и в прозе Хермлина перед нами нередко предстают ужасающие картины — разгул смерти, неизбывные человеческие страдания, руины больших городов».
Хотелось бы только подчеркнуть, что Хермлин сформировался как поэт и мыслитель удивительно быстро. Его ранние стихи — такие, как «Баллада про королеву Горечь», «Баллала о горожанине в великой беде» и в особенности «Манифест к штурмующим Сталинград», явились актуальным и психологически точным выражением антифашистской позиции. Бросая язвительные и пророческие строки тем, кто по приказу фюрера штурмовал волжскую твердыню, поэт проникает в самую глубь сознания одураченных и обреченных солдат:
Я стану вашим медленным прозреньем...
Я побываю в каждой вашей думе...
Ненависть и жалость, презрение и стыд, ответственность за свой народ и вера в то, что город выстоит, а осаждающих ждут «багровые кошмары», выплеснулись в темпераментный монолог-прокламацию. Емко и страстно выразило это произведение тему трагической вины Германии.
Стефана Хермлина критики иногда упрекали за его приверженность к старинным жанрам — балладе и сонету. Между тем обращение к этим формам вполне закономерно для автора, влюбленного в творчество Вийона и новейших французских поэтов, знатока Шекспира, равно как Гете и Шиллера. Ему важно было отстоять общеевропейские традиции в поэзии, а баллады и сонеты уже в силу своей широчайшей распространенности выражали общность культуры. К тому же, подобно Бехеру, ему, очевидно, хотелось свои пламенные гражданские чувства облечь в строгую, отточенную веками поэтическую форму.
К сожалению, в рецензируемой книге очень скромно представлены стихотворения последних лет. Значительно полнее в ней выступает Хермлин-новеллист.
Рассказы «Лейтенант Йорк фон Вартенбург», «В мире тьмы» и другие, посвященные годам борьбы с гитлеризмом и написанные в сдержанной, клейстовской манере, сегодня читаются как обвинительный документ против тех, кто удачливо приспосабливался к новым порядкам, слишком поздно поняв всю пагубность пути верноподданнического сотрудничества с фашизмом.
Ст. Хермлин раньше многих других начал изучать историю антифашистского Сопротивления в Германии. Портреты погибших героев он запечатлел еще в начале пятидесятых годов в документальной книге «Первая шеренга». И новеллы «Путь большевиков», «Время одиночества» очень близки ей по теме. Хермлин рассказал здесь о тех, кто выстоял, кто не утратил человеческого достоинства в самые гибельные моменты, кто находился в подполье, томился в концлагерях, пребывал в эмиграции.
Поэзия и проза Луи Фюрнберга и Стефана Хермлина по праву заняли одно из первых мест в библиотеке лучших произведений литературы Германии. На их книгах учатся многие молодые поэты и прозаики новой Германии.
Л-ра: Литературное обозрение. – 1975. – № 7. – С. 95-97.
Критика
