Неизвестные сценарии Евгения Замятина. ​Владыка Азии

<1936> Радикальная переработка сценария «Чингиз-хан».

Кузница кривого Джаргутая работает на славу: сегодня в степи происходит «курултай» — одновременно парламент, ярмарка, выставка невест и состязания монгольских рыцарей — «батырей».

Кузнец Джаргутай — это монгольский Гаргантюа: никто не может столько съесть и выпить, как он. Сегодня он не только сам напился кумыса, но ради шутки напоил и одного из своих клиентов — коней. Когда владелец сел на пьяного коня — конь взбесился, понес. Все на пути разбегаются. Бешеный конь несет всадника прямо к пропасти. На самом краю перед конем вырастает молодой, скромно одетый монгол. Он только спокойно смотрит навстречу бешено мчащегося коня, но под его взглядом конь вдруг останавливается, дрожа всем телом.

Скоро имя этого монгола переходит из уст в уста: это — молодой князь Тимур. Впрочем, богачи произносят это имя пренебрежительно: Тимур — из бедного рода.

У Тимура есть невеста, Улек, но он никогда еще не видел ее: отец Улек и отец Тимура обручили их еще детьми. Отец Улек, Алтан-хан, при­сутствует на «курултае» вместе с дочерью. Тимур всюду слышит толки о ее красоте, но до него доходит также слух, что у Улек есть избранник сердца — Уркур. Все знают, что Уркур будет участвовать в состязаниях на одном из лучших коней Алтана.

Когда Тимур видит коня с ковром Алтана и на коне ловкого, краси­вого юношу, он догадывается, что это и есть его соперник. Он жаждет встретиться с ним, победить его на глазах у Улек, он знает, что она должна быть в рядах зрителей.

Начинается «байга» — монгольские дикие скачки с живым бараном, которого наездники рвут друг у друга. Охваченные азартом зрители неи­стово кричат имя Тимура, он впереди всех. Его догоняет юноша на коне Алтана, вырывает у него окровавленную баранью ногу. Тимур вышибает его из седла, но юноша ни за что не хочет отдать ему трофей — баранью ногу, прячет ее за пазуху. Тимур рванул его кафтан — и увидел девичьи груди. Он на мгновенье растерялся. Девушка воспользовалась этим, чтобы вскочить на коня и умчаться с трофеем. Тимур побежден, и его победительницей оказывается Улек: это была она, она решила заменить Уркура, сломавшего руку еще до начала состязаний.

Так происходит первая встреча Тимура и Улек. Он еще сам не знает, что загорелось в его сердце по отношению к этой девушке: ненависть 一 или любовь. Во всяком случае он напоминает Алтану о своих правах на Улек. Алтан, хотя и неохотно, вынужден признать эти права. Назнача­ется день, когда Улек с своим приданым, конями и слугами, поставит свою юрту рядом с юртой Тимура. Диалог расстающихся ненадолго жениха и невесты 一 это словесный поединок двух врагов, когда каждое слово 一 как нож.

В ночь брака Тимур в своей юрте лежит, нетерпеливо ожидая прихо­да Улек. Наконец, входная занавес приоткрывается 一 но вместо невесты в юрте появляется несколько вооруженных монголов. Застигнутый врасплох Тимур схвачен, на ногу ему набита колодка. В нападающих он узнает племя меркитов, некогда убивших его отца в силу старой кровной вражды. Справившись с Тимуром, меркиты идут в юрту Улек, оставив при пленнике часового. Под немым, страшным взглядом Тимура, часо­вому становится не по себе, он поворачивается спиной. Тимур оглушает его молниеносным ударом тяжелой колодки и волоча ее за собой, хромая, выходит из юрты.

Его бегство скоро обнаруживается, его ищут.

С своей колодкой он не мог далеко убежать, это ясно 一 и тем не менее он как в воду канул, его нет нигде. Озадаченные преследователи оцепляют всю местность и решают ждать до утра, чтобы найти Тимура при дневном свете.

В числе налетчиков 一 веселый разбойник кузнец Джаргутай, люби­тель таких авантюр. Ночью, стоя на страже, он от скуки начинает удить рыбу в реке. Он замечает в воде странно уходящую от его челнока тростинку. Ему становится жутко, но хлебнув кумыса, он хватает тростинку, выдергивает ее... и над водой показывается голова Тимура: он все время сидел в воде, дыша через тростинку. Теперь Тимуру уже не уйти, кузнец торжествует, он поймал беглеца.

Но Тимур знает слабые места людей. Мокрый, он просит у кузнеца кумысу, чтобы отогреться 一 и приводит его в восхищение своим умени­ем пить: ему удается перепить кузнеца. Кузнец уже влюблен в него, он сбивает с ноги Тимура колодку. Нога у Тимура повреждена колодкой, он не может идти. Кузнец прячет его в телеге с шерстью. Утром он вместе с другими принимает участие в розысках Тимура. Когда подходят к теле­ге, кузнец спокойно замечает, что в такую жару никто не мог бы улежать под шерстью. Это замечание спасает Тимура. Меркиты скоро удаляются, убедившись в бесполезности поисков: очевидно, Тимур утонул в реке. Из-под шерсти Тимур видит, как увозят связанную, но. довольно улы­бающуюся Улек.

Тимур на свободе, но он один как перст среди своего разгра­бленного и подожженного становища: ни денег, ни слуг, ни жены, ни 〇 Υ~\ 〇

коней. Этот сильный человек дает волю своему отчаянию: ему не надо притворяться, никто не видит его.

Но он ошибается: чей-то внимательный глаз следит за ним. Найдя какую-то вещь, оброненную Улек, Тимур разговаривает с этой вещью, как с живою, скупая слеза ползет по его щеке. И в этот патетический момент он слышит чей-то громкий смех. Взбешенный, он хромая, кидается, чтобы голыми руками задушить человека, оскорбившего его своим смехом, но попадает в крепкие объятия кузнеца Джаргутая: кузнец в пути удрал от меркитов с двумя конями. Теперь Тимур уже не одинок: у него есть верный друг и хороший конь. От кузнеца он уз­нает, что Улек везут к отцу, Алтану: похищение ее было организовано Алтаном.

Вместе с кузнецом Тимур едет к князю Аксалле: Аксалла обязан ему жизнью: это его взбесившегося коня Тимур остановил на краю пропасти. Аксалла рад гостю и рад возможности оказать ему услугу: он снабжает Тимура деньгами, чтобы тот мог собрать отряд и отбить похищенную жену. Но он дружески предупреждает Тимура об опасности этого пред­приятия: Алтан — один из самых могущественных вассалов суверена Монголии Кучар-хана и, может быть, даже будущий суверен, так как Кучар бездетен. Если даже попытка Тимура увенчается успехом, Алтан непременно пожалуется Кучар-хану — и тогда Тимур погиб. Никакие опасности не останавливают Тимура, он хочет куда-то скакать сейчас же ночью, но кузнец смеется над его горячностью: все равно — нужно много времени, чтобы собрать и вооружить людей, а у Аксалы уже на­крыт ужин...

Кузнец рассчитал верно: предприятие удастся осуществить только зимой. В глухую снежную ночь, оставив своих людей ждать сигнал, Тимур с кузнецом ползут к юртам Алтана. К их удивлению, в главной юрте не спят, там свет, голоса. Приподняв заднюю полу юрты, Тимур видит какое-то собрание у Алтана, в числе присутствующих — вели­кий шаман Монголии Кокчу, Улек здесь не видно. Тимур сообщает об этом кузнецу и они уже готовы ползти дальше, как вдруг Тимур вслу­шивается в то, что говорят в юрте и, к удивлению и неудовольствию кузнеца, заявляет, что останется здесь: пусть кузнец один найдет Улек и вернется сюда. Кузнец повинуется.

Тимур слушает, потом снова приподымает полу юрты и его глазам открывается странное зрелище: одному из присутствующих кончают брить голову, затем пленный китаец обмакивает кисточку в тушь и начи­нает разрисовывать бритую голову. Шаман называет имя Булата...

Кузнец возвращается: он нашел юрту, где спит Улек, юрта охраня­ется вооруженными людьми, без боя не обойтись. Он прикладывает руки ко рту и воет по-волчьи: это сигнал. Еще немного — и появляют­ся люди Тимура...

Предприятие удалось. Улек — в юрте Тимура. Он торжествует победу над ней, он приказывает ей стлать постель: сегодня она станет его женой. Улек делает постель^[1], ложится, а затем злорадно сообщает Тимуру, что у нее будет ребенок от другого — от Уркура. Тимур хва­тается за нож, но овладев собою, молча выходит. Приказав ничего не понимающему кузнецу стеречь Улек, Тимур садится на коня и мчится в снежную степь.

Он возвращается только утром. Загнанный конь падает мертвым.

Солдаты Тимура и гости ждут выхода молодых. Тимур приказывает Улек следовать за ним. Она предчувствует, что ее ждет. Эта гордая жен­щина просит Тимура только об одном: чтобы он убил ее сейчас же, не позоря перед всеми. Тимур молчит.

Выйдя вместе с Улек к собравшимся, Тимур объявляет будущего ребенка — своим. Улек поражена. Но этот акт великодушия — победа Тимура в борьбе с ней. Ее ненависть к Тимуру становится еще острее, борьба между ними продолжается. Она обращается с Тимуром высо­комерно. Если он не смеет убить ее — пусть немедленно отпустит ее к отцу и спасает свою шкуру, пока не поздно: ее отец уже наверное принес жалобу Кучар-хану.

Улек права: однажды утром становище Тимура оказывается окру­женным сильным отрядом Кучар-хана. Но никто не думает о сдаче: все готовы умереть за Тимура. К общему недоумению Тимур заявляет, что он отдается в руки Кучар-хана. Для кузнеца и остальных ясно, что Тимур идет на верную гибель. Поднимается бунт против него — чтобы спасти его. Но Тимуру до статочно появиться перед солдатами, чтобы они, вопреки доводам рассудка и сердца, подчинились ему: такова почти мистическая сила его влияния на людей. Он уезжает, поручив Улек кузнецу: сам он вернется, может быть, нескоро. «Никогда!» — торжествует Улек.

У старика Кучар-хана разыгрался ревматизм, он гневен. Суд по жа­лобе Алтана не обещает Тимуру ничего хорошего. Жалобу Алтана при­вез Мако — тот самый человек, которому в юрте Алтана брили голову. Рядом с Кучар-ханом сидит шаман Кокчу. Присутствует Булат — правая рука Кучара. Тимур ведет себя так, как будто он задался целью погубить себя, он подтверждает все обвинения, выставленные Мако.

И вдруг он огорошивает Мако вопросом: а не говорил ли Мако в юрте Алтана, что Кучар-хан старая кляча, которую давно пора сдать на живодерню? Он открывает весь подслушанный им заговор Алтана против суверена Кучар-хана, в заговоре должен принять участие даже Булат: Мако привез ему письмо от Алтана. Мако отрицает все: никакого письма у него нет, пусть его обыщут. Письма действительно не находят. Тогда Тимур срывает с Мако тюбетейку: письмо написано на бритой го­лове Мако. Тимур сам прочесть письма не может: он неграмотен, пусть прочтет шаман, человек ученый.

Шаман все время как на иголках: Тимур до сих пор не называл его имя в числе заговорщиков. Только теперь, пронизывающе гля­дя на шамана, Тимур заявляет, что шаман тоже был на собрании заговорщиков, но был там для того, чтобы открыть все Кучар-хану. Шаман понимает, что Тимур безмолвно предлагает ему союз 一 и подтверждает слова Тимура. Победа Тимура 一 полная. По пред­ложению шамана, Кучар-хан назначает Тимура одним из главных военачальников в трудном походе против восставших вассалов; вместе с Тимуром руководить кампанией будет его друг Аксалла. Шаман по достоинству оценил азиатскую хитрость Тимура, он пред­сказывает ему великую будущность.

Проходит много лун. Ребенок Улек уже ползает. Она по-прежнему живет отрезанная от всего мира, под бдительным надзором своего ве­селого тюремщика 一 кузнеца Джаргутая. Она подавлена: она ждала, что ее любовник Уркур явится, чтобы освободить ее, но условленный срок давно прошел, а Уркур не явился. И гордая Улек вырвала его из своего сердца, она не хочет больше слышать его имени. Она не знает, что Уркур пытался пробраться к ней, но был схвачен и теперь кузнец держит его в надежном месте до возвращения Тимура.

Тюремщик-кузнец кормит Улек изысканными монгольскими яства­ми, 一 он развлекает ее танцовщицами, музыкантами, но пленница томится, ее кипучий темперамент не находит выхода. И она воскресает, когда узнает, что Тимур приезжает: она предвкушает борьбу с ним, она наслаждается своей ненавистью к нему, воспрянувшей с новой силой. Она огорчена, что прибывает новый гонец, с известием, что Тимур не приедет: он тяжело ранен. Единственно, что утешает ее 一 это слух, что Тимура уже нет в живых.

Этот слух распространяется и в лагере Тимура. Суровые бойцы бьют себя в грудь, плачут, они в отчаянии: видно, что все они обожают своего вождя. Когда к ним выходит Аксалла и заявляет, что Тимур 一 жив, они не верят. Они окружают дворец, они требуют, чтобы им показали Тимура.

Все это происходит в Самарканде, недавно взятом Тимуром. Дворец самаркандского эмира стал резиденцией Тимура, Аксаллы и других генералов Кучар-хана.

Странное зрелище: в спальне эмира — роскошная кровать стоит пу­стая, а Тимур лежит рядом на полу, на войлоке. Он еще жив. Вокруг него мусульмане, китайские доктора, но ему ненавистны все эти городские люди, комнаты, вещи. Он задыхается здесь, он, кажется, действительно умирает.

Но едва до его слуха достигает многоголосый крик толпы, повторя­ющий его имя, он открывает глаза. Вбегает растерянный Аксалла, чтобы сообщить требование войск, желающих видеть Тимура. К ужасу врачей, Тимур нечеловеческим усилием воли заставляет себя встать. Его ведут во двор, сажают на коня, открывают ворота — и выпрямившийся, не­подвижный, похожий на воскресшего мертвеца, он медленно едет среди расступающейся перед ним онемевшей толпы. Он выезжает в городские ворота, пускает коня вскачь по снежному полю, его догоняют перепу­ганные врачи, Аксалла. Он приказывает снять себя с коня и положить на снег: в комнате он умрет наверное, а здесь ——может быть, нет…

В глухом горном ущелье — Алтан, эмир самаркандский, и другие противники Тимура: они скрываются здесь после жестоких поражений, нанесенных им Тимуром и Аксаллой. Сюда доходит до них слух, что Тимур при смерти. Это известие вливает в них новую энергию, они решают собрать все силы и немедля ударить на врага.

Тимур лежит в юрте, поставленной для него в снежном поле. При­бывают один за другим гонцы от Аксаллы, ведущего бой с войсками Алтана и эмира.

Неожиданно вместо очередного гонца входит шаман Кокчу и еще не­сколько придворных, только что прибывших из резиденции Кучар-хана. Они просят удалить всех присутствующих из юрты и сообщают Тимуру, что Кучар-хан умер. Армия должна выбрать нового суверена Монголии. Кандидатов, несомненно, только двое: Тимур и Аксалла.

Аксалла на голову разбил Алтана. Победители въезжают в городские ворота, подняв на плечи Аксаллу. Их крики мгновенно затихают: их встречает великий шаман с известием о смерти суверена.

Выборы, по обычаю, должны произойти с первыми лучами солнца. Ночью сторонники Аксаллы снуют среди войск, они щедро раздают деньги, они напоминают о том, что Тимур болен. В войсках —— растерянность, колебание. Делегаты приходят за советом к шаману, но шаман заявляет, что в таком важном деле он не надеется на свой разум, он мо­жет дать ответ только по внушению Великого Духа —— после совершения обряда «камланья».

При свете костров совершается этот жуткий обряд. Дикая музыка ритуальных бубнов, сначала медленная и глухая, становится все гром­че, темп ее делается лихорадочным. Шаман все неистовей кружится в священном танце, пока в конвульсиях не падает замертво. Все ждут не шевелясь, в совершенной тишине: солдаты и офицеры, Алтан и другие пленные, придворные и среди них посол китайского императора. Костры потухают...

Загорается уже заря. Шаман, будто воскресший, поднимается и странным, не своим голосом говорит о великом властелине, который соединит под своим скипетром весь Восток и заставит дрожать Запад. Шаман не называет имени Тимура, но из нескольких деталей ясно, о ком он говорит. И едва брызнул первый луч солнца, как это имя слышится в тысячеголосом крике: «Тимур!»

Слегка прихрамывая — след колодки — Тимур появляется перед во­йсками. Он заявляет, что он подчиняется голосу Бога и народа. Хитрый китаец-посол бросает замечание: «Неизвестно: Тимур ли хан повинуется Богу — или Бог Тимур-хану...»

До начала новых походов Тимур дает отдых себе и войскам: он стремится домой — увидеть Улек. Он выезжает туда немедленно; двор и свита — приедут на день позже.

Когда Улек докладывают, что ее хочет видеть хан, она еще не пони­мает, кто это. Пышно одетая, она принимает посетителя. Как, это — хан? Перед нею — Тимур, так же просто, почти бедно одетый, как раньше, только постаревший. Она жестоко говорит это ему в лицо, она издевает­ся над его хромотой. Она кличет сына — это уже подросший мальчик. «Похож?» — спрашивает она мужа. Тимур вглядывается и видит на щеке у мальчика знакомое ему родимое пятно: такое же есть на щеке у Уркура...

Тимур выходит от Улек вне себя от ревности и гнева. Никто еще не видел его таким, все трепещут. Один кузнец осмеливается доложить ему, что прибыли пленные — Алтан и другие: что сделать с ними? Тимур приказывает развести цемент и к утру построить из пленных башню на ближайшем кургане: пусть башня будет предупреждением для всех, кто осмелится встать на пути Тимура.

Сзади кузнеца Тимур замечает какого-то обросшего, оборванного человека. Это — Уркур. Тимур предлагает ему на выбор: или стать од­ним из камней башни — или, навсегда отказавшись от Улек выбрать себе в жены одну из пленниц и затем получить свободу. Уркур предпочитает последнее^[2].

Когда Тимур, Улек и еще несколько приглашенных уже сели обе­дать — появляется еще один гость: Уркур с выбранной им пленницей. Улек смотрит на него, не веря глазам. «Не узнаешь? — тихо спрашивает ее Тимур. — Это Уркур и его жена». Но приготовленный Тимуром удар не попадает в цель: Улек отвечает, что этот человек уже давно ей безразличен. И действительно, она так же равнодушно-высокомерна с Уркуром, как со всеми. Тимуру хочется, чтобы скорее кончился этот мучительный обед, чтобы ушли гости. Гости — простые и грубые люди — грубо шутят: Хану хочется поскорей остаться с женой.

Ночь с Улек — для Тимура еще мучительней. Бросив себе вой­лок, он ложится отдельно от Улек, у порога. Но он слышит, как Улек раздевается, потом слышит ее дыхание: она заснула. Он осторожно подходит к ней, долго смотрит на нее, возвращается на свой войлок. И тогда Улек открывает глаза: она только притворялась спящей...

Утром, выйдя наружу, Улек не узнает окружающего. За ночь все изменилось. Везде — люди, кони, знамена, бунчуки, юрты, великолеп­ная палатка: ночью прибыла свита и двор Тимур-хана. Полог палатки открыт и там, замешавшись в толпу снаружи, Улек видит Тимура во всей его славе, на троне, окруженного придворными, вассалами. Он принимает чужеземных послов.

Гнев еще видимо кипит в нем, он говорит резко и непреклонно. Когда посол от русских князей жалуется ему на набеги монгольских шаек, Тимур соглашается, что это непорядок: вместо шаек будет по­слана армия.

Когда китайский посол в цветистых выражениях напоминает Ти­муру, покойный Кучар-хан всегда платил дань китайскому императору, Тимур заявляет, что скоро он сам с войсками будет в Пекине и поговорит с императором.

Монголы — в восторге от ответов своего повелителя, от его силы. Это настроение против воли захватывает и Улек — и только гордость удерживает ее от того, чтобы не закричать вместе со всеми.

По окончании приема Тимур ведет вассалов и послов на курган и показывает им выстроенную за ночь страшную человеческую башню.

Улек знает, что Тимур сегодня же отбывает обратно к своей армии, она ждет, что он зайдет к ней, но он уезжает, не простившись. К Улек заходит только кузнец, чтобы передать ей от имени Тимура, что если она хочет — она может ехать куда ей угодно. Улек оскорблена этим, кажется, еще больше, чем прежним своим положением пленницы. Она кричит, что если так — то она ни за что и никуда не уедет отсюда, хотя бы ее тащили силой. Кузнец смеется: «Хочешь оставаться здесь — оставайся, это нам все равно...

Играет нежная музыка. Во дворце китайского богдыхана происходит обед. В числе присутствующих — дочь богдыхана, красавица Хуа-лу, посол, ездивший к Тимуру, комендант Пекина и другие.

Все здесь совершенно непохоже на дикую грубость монголов: здесь во всем видна давняя культура, все происходит согласно пышно­му церемониалу, который ни в каком случае не подлежит нарушению. Обед полагается из двадцати блюд. Но странно: все съели по тарелочке риса, а дальше — подают пустые тарелки, и тем не менее все делают вид, что едят...

Все объясняется очень просто: Пекин давно осажден войсками Ти­мура, город голодает.

Слышны отдаленные крики. Слуга вызывает коменданта в соседний покой. Растерянный офицер сообщает коменданту, что монголы пробили брешь в стене, они вот-вот ворвутся в город. Комендант тихо докладывает об этом богдыхану. Богдыхан, сохраняя установленную улыбку, замечает коменданту, что он все время ручался за неприступность Пе­кина. Комендант учтиво извиняется: он не хотел огорчать повелителя, он признает свою вину — и комендант спокойно, на глазах у богдыхана, принимает яд.

Богдыхан посылает к Тимуру посла, чтобы на любых условиях за­ключить мир. Обед продолжается, конец еще нескоро...

Тимур принимает посла в походной юрте. Он задерживает посла в качестве заложника и отправляет для переговоров к богдыхану кузне­ца. Посол испуган перспективой, что в чинной атмосфере дворца, перед принцессой Хуа-Лу появится этот веселый грубиян. Он просит послать вместе с кузнецом кого-нибудь еще. Тимур настроен весело, подумав он обещает, что даст кузнецу в подручные надежного человека.

Когда во дворце богдыхана подают чай — появляются послы Тиму­ра: один из них кузнец, в другом, слегка прихрамывающим, мы узнаем самого Тимура, который решил воспользоваться случаем, чтобы самому увидеть состояние защиты города.

Кузнец ведет себя во дворце совершенно непринужденно, еже­минутно, к огорчению китайцев, нарушая церемониал. Ему, конечно, нужен не чай, а что-нибудь покрепче: ему подают рисовой водки. Он пьет ее чашку за чашкой. Но водка оказывается крепче кумыса: кузнец скоро пьянеет и начинает выкидывать такие шутки, которые приводят китайцев в ужас.

Принцесса Хуа-Лу, очевидно, уже давно умирала со скуки в этой чинной атмосфере: она в восторге от послов, от испуга придворных, она хохочет как ребенок. Она уже сидит на коленях у Тимура и с восхищением смотрит, как он для ее забавы гнет в трубку золотые тарелки.

В это время разражается катастрофа: разгулявшийся кузнец дернул за бороду богдыхана. Это уж чересчур! Рассерженный Тимур, схватив кузнеца за шиворот, выпихивает его из комнаты и берет переговоры в свои руки. Он требует определенное количество золота, шелка, коней. Он согласен, чтоб это называлось не данью, а подарком, но есть еще добавочное условие: китайский император отдает свою дочь Хуа-Лу в жены Тимуру. Император заявляет, что это, к сожалению, невозможно: принцесса Хуа-Лу никогда на это не согласится. Принцесса Хуа-Лу задумывается. Она спрашивает: что за человек Тимур? «Он похож на меня», — отвечает Тимур. Хуа-Лу радостно хлопает в ладоши: если это так — она согласна.

Известия, что Китай — во власти Тимура, достигают Европы одно­временно со слухами о том, что следующий свой удар монголы обрушат на Запад.

У венгерского короля Белы во дворце собралась «Лига Наций» — представители главных европейских держав: Франции, Италии, Поль­ши, принц Генрих Познанский, магистр ордена Тамплиеров, русский удельный князь. Обсуждаются меры для общей борьбы с варварами, все согласны, что необходимы коалиции. Но споры об условиях союза бы­стро переходят в ссору, и рассерженный король Бела объявляет собрание закрытым.

Тимур тем временем вернулся к себе, в родное становище — в сопровождении новой жены Хуа-Лу. Очаровательная, веселая как ребенок китаянка забавляет Тимура, но в его душе по-прежнему живет образ гордой и непобедимой Улек. В борьбе с нею у Тимура теперь есть великолепное оружие: Хуа-Лу. Китаянка не менее красива, чем Улек и — дочь китайского императора — она выше по происхожде­нию. Улек невыносимо страдает от ревности, но она делает все, чтобы скрыть это.

Улек необычайно ласкова с Хуа-Лу, она осыпает ее похвалами, подарками, поцелуями. Когда она видит, что Тимур начинает хмурить­ся, мрачнеет, она удваивает свою любезность к Хуа-Лу и как будто совершенно не замечает присутствия Тимура. Китаянка недовольна монгольской едой, она скучает по фруктам, к которым привыкла в Китае. У Улек есть в запасе фрукты, она прикажет сейчас же подать их. Тимур, не дожидаясь, угрюмо уводит китаянку в ее юрту спать. Хуа-Лу, как ре­бенок, огорчена тем, что не получила лакомства. Но скоро она утешена: ей приносят фрукты от Улек в ее юрту.

Тимур запрещает Хуа-Лу есть фрукты. Она готова заплакать: почему Тимур так жесток с ней? Тимур, не отвечая, бросает несколько плодов обезьянке — любимице Хуа-Лу. Обезьянка съела фрукты без всяких дурных последствий. Тогда сам Тимур берет и пробует персик. Только убедившись, что он ошибся и что фрукты не отравлены, Тимур дает персик китаянке.

Улек в это время подкрадывается к юрте и, до крови кусая от вол­нения губы, прислушивается, что там происходит. Уже поздняя ночь. Раздетая Хуа-Лу, лежа в постели и играя с обезьянкой, продолжает есть фрукты. Тимур в глубокой задумчивости, не глядя берет фрукты из корзины и дает китаянке. Он не видит, что из-под фруктов поднимается голова змеи.

Это видит Улек, приподнявшая в этот момент полу юрту. Это видит обезьянка, выпрыгнувшая в страхе из рук хозяйки. И тогда замечает змею китаянка. Но и она, и Улек от ужаса на мгновение онемела.

Когда Улек вскрикивает, чтобы предупредить об опасности Тиму­ра —— уже поздно: змея ужалила его. Улек, разумеется, послала змею не для него, а для соперницы-китаянки. Теперь Улек кидается к Тимуру и, схватив укушенный змеей палец, высасывает яд. Она плачет, целует его руки, она сквозь слезы просит простить ее: она не хотела —— она любит его...

Тимуру все понятно теперь и без ее слов: он счастлив, он завоевал Улек, это может быть самая трудная из его побед. Забыв о Хуа-Лу, он берет Улек в свои объятия и несет ее в свою юрту.

Улек и Тимур —— вдвоем. Долгая любовная война между этими двумя сильными людьми сейчас, очевидно, найдет разрешение в счастливой развязке. Но едва Тимур прижимает ее губы к своим —— как Улек вскри­кивает от боли и отталкивает Тимура. Одно мгновение он не понимает: как, и теперь Улек не хочет сдаться? Но сейчас ему становиться ясна страшная истина: высосав яд, Улек погубила себя —— ее губы были искусаны.

Утро. Около постели Улек стоят Тимур, шаман Кокчу, мусульман­ский врач. И Кокчу, и мусульманин —— признали себя бессильными спа­сти Улек. Сейчас придет буддийский монах Чанг-Чун, о котором говорят, что он знает секрет бессмертия, что он святой, чудотворец.

И в самом деле: ни чудо ли? —— едва вошел этот монах, как метавша­яся в бреду Улек тихо засыпает, это —— хороший знак. «Осторожней, не разбуди ее!» —— шепчет обрадованный Тимур монаху. —— «Она только что заснула». Монах смотрит на Улек: «Она заснула навсегда»...

Тимур, не веря, бросается к Улек, обнимает ее, трясет: нет, она мерт­ва. От отчаяния он переходит к бешеному гневу: как смел монах лгать, что человек —— бессмертен? Монах спокойно отвечает, что бессмертен человеческий дух, бессмертна человеческая слава: имя Тимура будет жить в веках и в века он уведет за собой Улек.

Тимур высылает всех из юрты, он хочет остаться с Улек вдвоем. Снова, как это уже было когда-то, одна скупая слеза ползет по его окаменевшему лицу. Откуда-то из угла слышен плач: это забытая всеми китаянка, спрятавшаяся в угол. Она бросается к Тимуру и обняв его начинает по-детски, смешно утешать ...

Рядом с тем курганом, на котором высится «башня пленных» — памятник жестокости Тимура, высится другой курган — памятник его любви к Улек. Тимур медленно поднимается с земли. Его лицо еще тверже, чем обычно, в его голосе еще больше металла, чем всегда. Он объявляет собравшимся о новом походе. «Куда?» — спрашивает кузнец. «Туда, на запад», — показывает Тимур.

^[1] Французская калька (fait le lit).[

^[2] Повторение сцены между Атиллой и Вигилой.