Неизвестные сценарии Евгения Замятина

DOI 10.22455/2541-8297-2019-13-8-70
УДК 821.161.1

2019, А.Ф. Строев

Аннотация: Публикация четырех неизвестных сценариев Евгения Замя­тина 1934—1936 гг., хранящихся во Франции: «Бич Божий» (переработка пье­сы Замятина «Атилла»), «Владыка Азии» (измененный и расширенный вариант сценария «Чингиз-хан»), «Иван Грозный» и «Принцесса Ванина» (инсцени­ровка новеллы Стендаля). Статья анализирует сценарии в контексте творче­ства Замятина и литературы Серебряного века. Они построены на постоянных лейтмотивах (поцелуй / отрава, любовь / поединок, страсть / власть) и могут рассматриваться как единый текст. В центре событий находится сильная жен­щина, покоряющая слабых мужчин и вступающая в противоборство с властите­лем. Сюжет обретает форму «змеиного мифа»: змея-искусительница понуждает к бунту, несет смерть государю. За любовным конфликтом сценариев стоят исто­риософские концепции писателя, политические аллюзии и, возможно, мистиче­ские мотивы.

Ключевые слова: Е.И. Замятин, сценарии, «Мы», Иван Грозный, Тамерлан, Стендаль, Аттила, литература Серебряного века, «змеиный миф», Вяч.И. Ива­нов, Ф. Сологуб, «Фауст» Гёте.

Информация об авторе: Александр Федорович Строев,

д.ф.н., Университет Новая Сорбонна — Париж 3, Париж, Франция.

Цитирование: Строев А.Ф. Неизвестные сценарии Евгения Замятина // Литературный факт. 2019. № 3 (13). С. 8—7〇・ DOI 10.22455/2541-8297-2019-13-8-70

Alexander Stroev

Unknown movie scripts by Yevgeny Zamyatin

Abstract: The publication of four unknown movie scripts by Yevgeny Zamya­tin 1934-1936, stored in France: “Bich Bozhii» (revised script of his play “Attila”), “Vladyka Azii” (modified and expanded version of the script “Genghis Khan”), “Ivan Groznyi” and “Princess Vanina” (a staging of the novel by Stendhal). The introductory article analyzes Zamyatin's scripts both in the context of the writer's work and the lit­erature of the Silver Age. They are built on constant leitmotivs (Kiss / Poison, Love / Fight, Passion / Power) and can be considered a single text. At the center of events is a strong Woman, conquering weak men and entering in confrontation with the Ar­chon. The plot takes on the form of a “serpent myth” in which a woman — a tempt­ing snake — forces a riot, brings death to the sovereign. Behind the love conflict of Zamyatin's scripts are the historiosophical concepts of the writer, political allusions, and a number of mystical motives.

Keywords: Yevgeny Zamyatin, movie scripts, the novel “We”, Ivan the Terri­ble, Tamerlan, Stendhal, Attila, the literature of the Silver Age, “the serpent myth”, Vyacheslav Ivanov, Fedor Sologub, Goethe's “Faust”.

Information about the author: Alexander Stroev, Doctor Hab, University of Sorbonne Nouvelle Paris 3, Paris, France. E-mail: alexandre.stroev@libertysurf.fr

Citation: Stroev Alexander. Unknown movie scripts by Yevgeny Zamyatin. Lite­rary fact, 2019, no. 3 (13), pp. 8-70. DOI 10.22455/2541-8297-2019-13-8-70

Основная часть сценариев Замятина, не опубликованных при его жизни, включая черновые наброски и варианты, собрана и напечатана в 4 томе его собрания сочинений^[1]. Издатели использовали машинописные копии, сохранившиеся в Бахметьевском архиве Колумбийского университета. Однако личные архивы писателя остались в Париже у его вдовы. Сорок лет назад их подробно описала Дагмара Хобцова^[2]. В настоящее время эти документы находятся в университетской библиотеке Нантера (восемь картонных коробок, 230 ед. хр.)^[3]. В 2012 г. Татьяна Никитина использовала их для своей дипломной работы в Университете Новая Сорбонна — Париж 3 (1 год магистратуры). Среди прочего она нашла в библиотеке четыре неопубликованные сценарные заявки Замя­тина, написанные в конце жизни писателя, в 1934—1936 гг: «Бич Божий», «Владыка Азии», «Иван Грозный» и «Принцесса Ванина» (инсценировка новеллы Стендаля). «Бич Божий» — переработка пьесы Замятина «Атил- ла»^[4] (1928). «Владыка Азии» — измененный и расширенный вариант сценария «Чингиз-хан», с заменой Чингиз-хана на Тимура (Тамерлана).

К теме «Замятин и кино» обращались многие исследователи^[5]. Мне уже приходилось писать об инсценировке новеллы «Ванина Ванини»^[6], и в данной статье я развиваю намеченные ранее темы.

С момента своего появления кино активно использует литературные произведения. В 1920-1930 гг оно, как магнит, притягивает многих пи­сателей. Это и деньги, и слава. В Советском Союзе Замятин написал два сценария по своим новеллам, а в эмиграции изготовил дюжину сценарных заявок для французских и американских режиссеров. Писатель сочинял оригинальные тексты, перерабатывал для экрана свои творения («Мы», «Сибирь», «Атилла»), русские и французские романы, повести, пьесы (И. Тургенев, Л. Толстой, Н. Гоголь, А. Толстой, М. Горький, А. Пушкин, Э. де Гонкур, Стендаль). Замятин мечтал покорить Голливуд, встречался и переписывался с режиссером Сесилем Б. Демиллем, посылал ему сценарии в переводе на английский. Тщетно. Лишь два проекта реализо­вались во Франции, и именно те, где писатель играл вторую роль: фильм Жана Ренуара «На дне» (1936; сценарий Е. Замятина и Ж. Компанееца^[7], диалоги Ш. Спака и Ж. Ренуара) и «Пиковая дама» Федора Оцепа (1937), где Замятин, видимо, участвовал в качестве консультанта при подготовке сценария.

Сразу определим жанр публикуемых текстов: это сценарные заявки, краткое изложение («экспозэ», «экспозэ сценария», «синопсис», как пи­шет Замятин). Только сюжет, без диалогов (они пишутся на следующем этапе). Жанр этот соответствует творческим принципам писателя, кото­рый, по его словам, активно использует в прозе кинематографические приемы^[8].

Сценарная заявка — рабочий материал, который может и должен меняться, подстраиваться под требования и вкусы режиссеров и продю­серов. В машинопись сценария «Принцесса Ванина» (1936) Замятин вносит карандашную правку, добавляя счастливый конец. Он переде­лывает повесть Стендаля так же, как роман «Мы»: в сценарии «Д-503» (1932) в финале рушится Зеленая Стена, героиня І-310 жива, и восстание еще может победить.

Похоже, что Замятин в сценариях 1930-х гг. остается верен эстетике немого кино, столь ценимой в России, тогда как в Европе и Америке уже восторжествовало звуковое кино. И поэтому, возможно, их отвергают на Западе. Сценарии напоминают авантюрные романы: стремительное действие, множество событий, беспрестанные смертельные угрозы, сме­няющие одна другую, покушения, переодевания, неожиданные развязки.

Тем яснее проявляются в сценариях лейтмотивы творчества Замя­тина. Они беспрестанно варьируются в оригинальных произведениях и в инсценировках чужих, вне зависимости от жанра, времени (далекое прошлое, настоящее или далекое будущее) и места действия (Россия, Азия, Европа). Сценарии можно рассматривать как единый текст с чет­кой проблематикой и сюжетом, разыгрывающимся в разных регистрах, с повторяющимися ситуациями и действующими лицами.

Как писали многие исследователи, в произведениях Замятина действие строится как реальное и символическое противоборство двух начал: мужское / женское (Адам / Ева), рациональное / эмоциональное, культура / природа, энтропия / энергия, Фауст / Мефистофель, Рай / Иску­ситель, Запад / Восток (Рим / скифы, гунны), правитель / бунтарь^[9]. Как правило, писатель использует в произведении большую часть этих оппо­зиций с тем, чтобы через одно противостояние просматривалось другое. Любовный конфликт предстает как политический (утопия, революция), как развитие евразийских идей и научных, мистических (символистских и теософских) и литературных (в первую очередь, в романе «Мы»). В полемических статьях Замятин в той же системе понятий противопо­ставляет Петербург и Москву^[10], описывает современную литературную^[11] и политическую ситуацию, отводя себе роль скифа, бунтаря, еретика^[12].

Полюса постоянно притягиваются и отталкиваются. Конфликт развивается по принципу любви — ненависти (Odietamo), влечения — желания убить (Эрос / Танатос), будь то революция или война полов, битва порядка (утопии) и хаоса (дьявольского, творческого начала), цивилизации и варваров. В 1920 г. в статье «Завтра» Замятин мечтает о диалектике истории:

Вчера был царь и были рабы, сегодня — нет царя, но остались рабы, завтра будут только цари. Мы идем во имя завтрашнего свобод­ного человека — царя. Мы пережили эпоху подавления масс; мы пере­живаем эпоху подавления личности во имя масс; завтра — принесет освобождение личности во имя человека^[13].

Однако сама лексика отсылает не только к логике «Интернационала», но и к державинской формуле «Я царь, — я раб, — я червь, — я бог!». Написанный в том же году роман «Мы» показывает, чтб именно несет «светлое будущее».

Замятинские дихотомии порождают двойственных персонажей, колеблющихся между двумя полюсами. Происходит обмен ролей, ген­дерных и социальных, зачастую подчеркнутый переодеванием.

Повторяющиеся темы, образы, сравнения настолько навязчивы, что впору говорить о страхах, фобиях и фантазмах не только персонажей (Замятин в духе Фрейда анализирует подсознание Д-503), но и автора^[14]. Они подпитывают его литературную и историософскую мифологию.

^[1] Замятин Е.И. Собр. соч.: В 5 т. Т. 4. М., 2010.

^[2] Hobzova D. Catalogue des archives parisiennes d'Evgenij Zamjatin // Cahiers du monde russe et sovietique. 1972. № 3. P. 232—285.

^[3] Universite Paris Nanterre. La contemporaine. Archives. Fonds particuliers. Evgueni Zamiatine. F delta res 0614. 8 cartons. А. Галушкин составил в 2012 г. аннотированный каталог парижского архива Замятина, оставшийся неопубликованным.

^[4] Историческое лицо пишется иначе: Аттила.

^[5] Харви Б. Евгений Замятин — сценарист // Киноведческие записки. 2001. № 53. С. 97-107 (URL: http://www.kinozapiski.ru/ru/article/sendvalues/739/; дата обращения: 07.06.2019); Нусинова Н.И. Когда мы в Россию вернемся... Русское кинематографическое зарубежье. 1918-1939. М., 2003; Янгиров Р.М. «Рабы Немого»: Очерки исторического быта русских кинематографистов за рубежом. 1920-1930-е годы. М., 2007; Янгиров Р.М. Хроника кинематографической жизни русского зарубежья: В 2 т. М., 2010; HellerL. Universelle russite: LesBas-fonds, ou Gorki revu par Zamiatine revu par Renoir // Studia Litterarum. 2018. Т. 3, № 1. С. 196-211.

^[6] Строев А., Никитина Т. Замятин и Стендаль: неопубликованный сценарий «Принцесса Ванина» // Литература и идеология. Век ХХ. М., 2016. С. 75-84; Stroev A., Nikitina T. Zamiatine adaptateur de Stendhal: scenario inedit “La princesse Vanina” (1936) // Lectures et lecteurs de Stendhal. Paris, 2019. P. 255-261.

^[7] Сценарий «На дне» (машинопись, рукописные заметки) хранится в Национальной библиотеке Франции: BnF. Departement des Arts du spectacle 4-My- 1266 (104 feuillets).

^[8] Харви Б. Евгений Замятин — сценарист.

^[9] Давыдова Т.Т. Фаустовская коллизия в романе Евгения Замятина «Мы» // Гете в русской культуре ХХ века. М., 2004. С. 128—143; Давыдова Т.Т. «Мы» Е. Замятина 一 роман-антиутопия // Е.И. Замятин: Pro еt contra. СПб., 2014. С. 380703; Хатямова М.А. Формы литературной саморефлексии в русской прозе первой трети XX века. М., 2008.

^[10] «Москва 一 Петербург» (1933).

^[11] «Скифы ли?» (1918), «О литературе, революции, энтропии и прочем» (1923), «Рай» (1921).

^[12] «Завтра» (1919-1920), «Беседы еретика» (1919).

^[13] ЗамятинЕ.И. Собр. соч. Т. 3. С. 114.

^[14] «Такие укромные углы есть в душе у каждого из нас. Я (бессознательно) вытаскиваю оттуда еле заметных пауков, откармливаю их, и они постепенно вырастают в моих мистеров Краггсов, Азанчеевых, викариев Дьюли, строителей Д-503. Это — нечто вроде фрейдовского метода лечения, когда врач заставляет пациента исповедоваться, выбрасывать из себя все “задержанные эмоции”» (Замятин Е.И. Собр. соч. Т. 3. С. 595).

Тема предателя и героя
Роковая женщина
«Отрава поцелуя»
Змеиный эрос
Замятин и символисты
Евгений Замятин. Сценарные заявки
Владыка Азии
Иван Грозный
Принцесса Ванина