К вопросу о роли жанра «фэнтези» в творчестве Терри Пратчетта

Е. В. Авдеева

Статья посвящена анализу детской трилогии Терри Пратчетта с точки зрения функциональных параметров жанра «фэнтези». Представлен теоретический обзор проблемы интерпретации понятия «фэнтези» как жанра художественного произведения. Особое внимание уделено отображению образа ребёнка в творчестве автора. Выделены некоторые характеристики юмористического фэнтези в контексте рассматриваемой трилогии. Определены перспективы дальнейшего исследования с точки зрения стилистического, композици­онного и тематического построения книг Терри Пратчетта.

Ключевые слова: художественный текст, теория речевых жанров, фэнтези, литературная сказка, Терри Пратчетт.

Фэнтези как жанр сформировался в середине ХХ века, и поэтому по праву может называться современным. Именно в силу своей жанровой молодости статус фэнтези является пока ещё недостаточно определённым. Ос­новная цель данной статьи направлена на то, чтобы определить специфические характеристики фэнтези как жанра художественного текста. Кроме того, наша цель состоит в описании роли фэнтези в творчестве Т. Прат­четта.

Для того чтобы классифицировать фэнтези как жанр, обратимся к определению понятия «речевой жанр».

Родоначальник теории речевых жанров М. М. Бахтин выделяет три момента в интерпретации данного тер­мина: это тематическое содержание, стиль и композиционное построение, которые неразрывно связаны и опре­деляются спецификой конкретной сферы общения. Учёный пишет: «Каждое отдельное высказывание, конечно, индивидуально, но каждая сфера использования языка вырабатывает свои относительно устойчивые типы та­ких высказываний, которые мы и называем речевыми жанрами» [1, с. 168].

М. М. Бахтин разделяет речевые жанры на два типа: первичные и вторичные. Так, к первичным жанрам, по его мнению, относятся однословные реплики и высказывания, иначе говоря, различные продукты бытовой коммуникации. Вторичные речевые жанры формируются из первичных в условиях высокоразвитой культурной коммуникации. Жанровая теория М. М. Бахтина легла в основу определения как речевых, так и литературно­художественных жанров.

Вслед за В. А. Салимовским под жанром мы будем понимать «исторически складывающийся и развиваю­щийся тип литературного произведения» [2, с. 56]. Этот исследователь подчёркивает, что литературный жанр обладает рядом фиксированных черт, которые «могут характеризовать самые разные стороны произведения, включающие тематику, вымысел, объём, внутренний и внешние планы» [2, с. 56]. Исследуя прагматику дис­курса, Н. Ф. Алефиренко отмечает значимость развития многообразных форм литературы, выделяет постоян­ные изменения основных признаков «в зависимости от развития дискурсивных и организационных критериев коммуникации» [3, с. 18].

Между жанром фэнтези и другими жанрами художественной литературы, такими как фантастика, сказка и жанрами магического реализма, нет чёткой границы. Так, исследование С. В. Алексеева показало наличие двух пересекающихся интерпретаций этого феномена. В узком значении фэнтези интерпретируется как «жанр сказочно-мифологической прозы приключенческого, как правило, характера, сложившийся в англоязычной литературе второй половины XIX - первой половины XX века» [4, с. 309]. В широком смысле фэнтези соединя­ется как с фантастикой (в частности, с научной фантастикой), так и литературой ужасов и жанрами магического реализма.

С. Л. Кошелев, один из первых исследователей жанра, включает в рассматриваемое терминообозначение «научную фантастику» и «философскую фантастику», так как «способ художественной интерпретации и по­знания действительности в фантастике включает в повествование в качестве структурообразующего элемента выход за границы признаваемого реально возможным или существующим в той действительности, которой принадлежит автор фантастического произведения» [5, с. 7].

Р. И. Кабаков, исследуя творчество Дж. Р. Р. Толкина, опирается на термин, предложенный самим писате­лем для обозначения жанра как своих произведений, так и подобных им - «fairy-tales» («волшебные сказки»). Он указывает на то, что «триединая функция fairy-story: исцеление, спасение, утешение - восходит к основным постулатам христианства» [6, с. 20].

Примечательно, что исследование фэнтези в контексте литературной сказки достаточно популярно среди литературоведов. Так, Я. В. Королькова соотносит фэнтези и литературную сказку по наличию такого принци­пиально важного показателя, как чудо. Чудесное в структуре как литературной сказки, так и фэнтези занимает главенствующую роль. Оно оказывает влияние на развитие сюжета, эволюцию героев и организацию мироуст­ройства. При этом чудесное воспринимается как норма жизни и не подвергается критическому анализу [7, с. 142].

С. В. Шешунова предпринимает попытку проследить путь становления фэнтези как жанра [8]. Своего под­хода к пониманию природы этого жанра она не предлагает, но приводит два дополняющих друг друга толкова­ния из Словаря литературоведческих терминов автора-составителя С. П. Белокуровой: а) разновидность фанта­стики, в произведениях которой изображаются вымышленные события, где главную роль играет иррациональ­ное, мистическое начало, и миры, существование которых нельзя объяснить логически; б) своеобразное соединение сказки, фантастики и приключенческого рыцарского романа [8, с. 318]. В своей работе С. В. Шешунова прослеживает историю возникновения и становления термина «фэнтези», его орфографию (варианты наприсания), грамматику (варианты форм употребления термина), словообразовательные потенции слова, осо­бенности толкования студентами-филологами и др. Рассматривая разные аспекты термина «фэнтези», автор статьи пишет, что «о его кодификации говорить пока сложно, поскольку слово не зафиксировано в толковых словарях...» [8, с. 318], и называет ряд лексикографических изданий, в которых оно действительно не зафикси­ровано.

Однако заметим, что данное слово уже вошло в раздел «Дополнения к «Словарю» от А до Я» Словаря рус­ского языка С. И. Ожегова, где ему Л. И. Скворцов (автор названых «Дополнений...» и редактор Словаря) предлагает следующее толкование: «Фэнтези… Новый литературный жанр чистой ненаучной фантастики в свободной манере» [9, с. 961]. Оно зафиксировано в Русском орфографическом словаре под редакцией В. В. Лопатина и О. Е. Ивановой [10, с. 801]. Кроме того, сайт Academic.ru приводит фиксацию данного поня­тия многими лексикографическими изданиями разных типов, в частности, Новым словарём иностранных слов (2009), Словрём синонимов В. Н. Тришина (2013), Современным толковым словарём Т. Ф. Ефремовой (2000) и др., а также изданиями энцклопедического характера, например: Большим энциклопедическим словарём (2000), Современной иллюстрированной энциклопедией под ред. А. П. Горкина (2006), Энциклопедическим словарём (2009) [11].

Приведём некоторые толкования термина из разных современных источников его фиксирования:

- Фэнтези - это вид фантастической литературы, основанной на необычайном и порой непонятном сюжетном допущении. Это допущение не имеет, как правило, житейских мотиваций в тексте, основываясь на существовании фактов и явлений, не поддающихся рациональному объяснению. B отличие от научной фантастики, в фэнтэзи может быть сколько угодно фантастических допущений (боги, демоны, волшебники, умеющие разговаривать животные и предметы, мифологические и реальные существа, приведения, вампиры и т.п.). События в фэнтэзи происходят в условной реальности, в своеобразном параллельном мире, похожем на наш [12];

- Фэнтези (англ. fantasy) - литературный или киножанр, сочетающий в себе черты фантастики, сказки, мифа или эпоса [13];

- Фэнтези... Один из литературных жанров, сочетающий в себе черты фантастики, сказания, мифа и эпоса [14];

- Фэнтези (англ. phantasy букв. - фантазия) - жанр литературы и искусства, примыкающий к научной фан­тастике, но в более свободной, «сказочной» манере использующий мотивы дальних перемещений в простран­стве и времени, инопланетных миров, искусственных организмов, мифологию древних цивилизаций [15].

Приведённые трактовки понятия «фэнтези» позволяют говорить о том, что, несмотря на наличие различных жанровых критериев, оно всё ещё не имеет прочного, устойчивого, общепринятого толкования.

Анализируя словарные дефиниции данного термина, О. К. Яковенко выделяет следующие характеристики фэнтези как жанра:1) принадлежность произведений фэнтези к возможным мирам; 2) наличие средневекового антуража; 3) высокая степень фантастичности; 4) ненаучность, иррациональность, обусловленная наличием магии [16, с. 150]. Проследим это на нашем материале.

Несмотря на споры по поводу сущности термина «фэнтези» и различных его трактовок, произведения дан­ного жанра являются сегодня одним из самых популярных в детском и подростковом чтении. Поэтому особый интерес вызывают фэнтезийные произведения, в которых протагонистами выступают дети и подростки. По­скольку перспективой дальнейшего нашего исследования ставится описание лингвостилистических особенно­стей отображения реального и вымышленного мира ребёнка на примере трилогии Терри Пратчета о Джонни Максвелле, обратимся к творчеству этого писателя.

Сэр Теренс Дэвид Джон Пратчетт стал известен как мастер жанра фэнтези благодаря серии книг о Плоском мире. Его книги переведены на 37 языков, он обладатель ряда престижных наград и литературных премий. Из­вестность к писателю пришла в 1983 году с публикацией романа «Цвет волшебства» ("The Color of Magic”, 1983) - первой книги из цикла о Плоском мире (“Discworld”). Именно этот цикл прославил Т. Пратчетта как мастера иронического фэнтези.

Первые две книги автора «Цвет волшебства» и «Безумная звезда» были написаны как пародии на традици­онную фэнтези с обилием шуток и чёрного юмора. Впоследствии, по словам писателя Н. Геймана, Т. Пратчетт пишет «настоящие романы о Плоском мире», в которых он проявляет себя «подлинным сатириком, смело бе­рущимся за серьёзные темы: войну, предрассудки и что значит быть человеком» [17, с. 68]. При этом книги Т. Пратчетта обращены к читателю с определённым интеллектуальным уровнем, обладающему white knowledge» - «белым знанием». Для писателя «белое знание» - это определённый базис, «культурный запас» человека: «Когда я использую в книге ассоциацию, я стараюсь взять такую, какая может быть легко понята обычным хорошо начитанным человеком; я называю это «белым знанием», это то, что наполняет Ваш мозг, а Вы даже и не знаете точно, откуда оно пришло» [18].

Данный эффект распространяется и на детскую трилогию Т. Пратчетта про Джонни Максвелла («Johnny Maxwell», 1992-1996). Особенностью этих книг является обращение к образу ребёнка, которого в реальной дей­ствительности отличает доверие своей фантазии. Мир детства стоит на границе двух реальностей: реальной и воображаемой. Тексты художественной литературы, являясь фикциональными по своей сути, способны отра­зить эту двойственность детского восприятия. А жанр фэнтези, таким образом, отражая два измерения - объек­тивное и субъективное, отвечает особенностям рецепции детского читателя.

В современных исследованиях образ ребёнка анализируется в пространстве художественного текста. Так, Л. К. Нефёдова анализирует онтологические особенности моделирования детства в американской литературе разных эпох [19]. Однако образ ребёнка в пространстве жанра фэнтези остаётся не до конца исследованным.

Анализируя трилогию Т. Пратчетта в соответствии с критериями жанра фэнтези, следует отметить, что они соответствуют не всем параметрам, обозначенным нами выше, что может свидетельствовать о вариативности жанровой формы. В первую очередь книгам о Джонни Максвелле присуще двоемирие повествования. Главный герой путешествует по миру игры, воспринимает её как часть реальности, не отдавая себе отчёта в том, что это продукт его воображения. Джонни просыпается в «игре» и считает это рутинным действием:

• Johnny woke up in the game. That was normal [20, с. 36].

Героя не удивляет то, что он оказывается в другом пространстве за пультом управления звездолёта:

• He was not entirely surprised to wake up at the controls of a starfighter [20, с. 72].

На восприятие пространства игры как фрагмента реальной действительности указывает и то, как подросток описывает игру другим людям. Чаще всего это происходит через лексемы, указывающие на реалистичность происходящего: ‘lifelike’, ‘real’, ‘normal’:

• “Um. Lifelike, I suppose” [20, с. 24].
• It felt real [20, с. 41].
• It was just normal to talk to them [20, с. 110].

Трилогия о Джонни обладает высокой степенью фантастичности. Так, посредством фантазии подростка оживают компьютерные персонажи, представители иноземного разума, обитатели планеты Скрр-ииилии, кото­рые выходят за рамки игры и вступают в коммуникацию с играющим:

• He typed: Who ARE you?

The screen flickered. Something a bit like a newt but more like an alligator looked back at him.

- I am the Captain, said the yellow letters. - Do not shoot! [20, с. 11]

Эффект иррациональности усиливается за счёт того, что протагонист не верит в происходящее и прежде чем погрузиться в фикциональный мир, он коммуницирует с инопланетянами с целью убедиться в реальности про­исходящего. Более того происходит процесс «отзеркаливания». Сами скрр-иии считают, что это они живут, а Джонни вечен:

• - It is only a game, after all.

- What is a game? We DIE. Forever. YOU live again [20, с. 29].

Возможные миры присутствуют в жанре фэнтези не только в виде параллельных пространств, но и в виде путешествия во времени. Именно этому критерию отвечает третья книга, в которой герой, используя машину времени, попадает во времена Второй мировой войны. Автор отображает его путешествие посредством исполь­зования реалий данного периода. К таким относятся:

• вой сирен: They heard how sirens went on and off [21, с. 130];
• доставка провизии с использованием военной техники: Sixteen-wheeled lorriies barrelled onwards, coming their way [21, с. 200];
• удостоверения эвакуированных: Kids with labels round their necks, waiting at railway stations. Evacuees, that was it [21, с. 89];
• универсальная экипировка солдат: The men were wearing khaki uniform [14];
• утренний выпуск газеты, датированный 21 мая 1941 года: OnewasTheTimes. He could just make out the date. May 21, 1941 [21, с. 96].

Критерий «наличие магии» реализуется во второй книге, где уже в реальном мире Джонни встречает при­зраков со сверхъестественными способностями. Отметим, что Джонни является единственным человеком, спо­собным их видеть. Он является Избранным ‘The Chosen One’. В следующем примере на эту особенность указы­вают словосочетание ‘other people’ и негативный предикат ‘didn ’t‘:

• Johnny saw things other , people didn‘t [22, с. 16].

Согласно исследованию Е. С. Дьяконовой, создание аномального мира представляет собой способ анализа повседневной реальности человека [16]. Реальный страх перед неизведанным, в частности, потусторонним ми­ром, всегда пугал людей. В романе это обыгрывается через реакцию Джонни и его друзей. Будучи подростками, они подвержены этим фобиям. На фоне временной вынужденной бездеятельности активная сущность подрост­ков проявляется в том, что они блуждают по местному заброшенному кладбищу, которое местные власти пла­нируют снести. Отделившись от друзей, Джонни переходит на другой уровень восприятия реальности: он видит призраков. Вчитываясь в таблички надгробных памятников, он настолько проникается судьбами умерших лю­дей, что видит некоторых из них наяву:

• Johnny looked up at the nearest tomb. Bronze lettering over the door said: ALDERMAN THOMAS BOWLER 1822-1906. Themanwassittingonit [22, с. 27].

Изображая встречу Джонни с призраками, Т. Пратчетт использует в описании детали, создающие атмосферу того времени, к которому принадлежал призрак. Так, одежда персонажа стилизована под соответствующий временной период:

• He was a huge fat man in a furtrimmed robe and a gold chain and a hat with corners. Alderman Thomas Bowler blinked in the sunlight and then glared at Johnny. “Yes? ” he said [22, с. 33].

Автор сталкивает протагониста с призраками из разных эпох и сословий, описывая их рассуждения о собст­венных похоронах в комическом ключе. Каждому из них присуще своё мнение о конце земного существования (‘loss of anthropomorphic features’) и переходе в иное состояние:

• It was a very good_ funeral. I believe the vicar gave a very moving sermon. Now I am what I am [22, с. 34];
• ’It was a scandal, them not giving me the grave,' said William Stickers [22, с. 50];
• Just because it turns out that I'm still ... here after I'm dead, doesn't mean I'm prepared to believe in the whole stupid nonsense, you know. There is no such thing as ghosts [22, с. 56].

Таким образом, столкновение разных пространственных и временных пластов в жанре фэнтези даёт Т. Пратчетту возможность выразить своё критическое отношение к действительности. А выбор подростков в качестве героев повествования делает оправданными сюжетные линии жанра фэнтези и демонстрирует тонкое понимание автором психологии и особенностей детского восприятия.

Анализ литературы по теме исследования подтвердил высокую вариативность жанра «фэнтези», его функ­циональных параметров, что позволяет рассматривать творчество Т. Пратчетта с точки зрения принадлежности его произведений к указанному жанру в рамках стилистического, тематического и композиционного построе­ния его книг. Трилогия о Джонни Максвелле показывает место жанра «фэнтези» в творчестве Т. Пратчетта, что даёт основание считать его мастером иронического фэнтезийного повествования.

Библиографический список

1. Бахтин, М. М. Проблема речевых актов: собрание сочинений / М. М. Бахтин. - М.: Русские словари, 1996. - Т. 5: Работы 1940-1960 гг. - С. 159-206.
2. Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под ред. М. Н. Кожиной. - М.: Флинта: Наука, 2003. - 696 с.
3. Алефиренко, Н. Ф. Теория речевых жанров и прагматика дискурса / Н. Ф. Алефиренко // Вестник КемГУ. - 2012. - № 4. - С. 16-21.
4. Алексеев, С. В. Фэнтези / С. В. Алексеев.
5. Кошелев, С. Л. Философская фантастика в современной английской литературе (романы Дж. Р. Р. Толкина, У. Голдинга и К. Уилсона 50-60-х гг.): автореф. дис. ... канд. филол. наук / С. Л. Кошелев. - М., 1983. - 28 с.
6. Кабаков, Р. И. «Повелитель колец» Дж. Р. Р. Толкина и проблема современного литературного мифотворчества / Р. И. Кабаков. - М.: ТТТ, 2009. - 120 с.
7. Королькова, Я. В. О соотношении литературной сказки и фэнтези / Я. В. Королькова // Вестник ТГПУ. - 2010. - № 8. - С. 142-144.
8. Шешунова, С. В. От фантазии к фэнтези / С. В. Шешунова // Логический анализ языка. Между ложью и фантазией: сб. науч. статей / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. - М.: Индрик, 2008. - 672 с.
9. Скворцов, Л. И. Дополнения к «Словарю» от А до Я / Л. И. Скворцов // Ожегов. С. И. Словрь русского языка: ок. 60 000 слов и фразео­логических выражений; под общ. ред. проф. Л. И. Скворцова. - 25-е изд., испр. и доп. - М. ООО «Изд-во Оникс»: ООО «Изд-во "Мир и Образование"», 207. - 976 с. - С. 97-972.
10. Русский орфографический словарь: ок. 200 000 слов / под ред. В. В. Лопатина, О. Е. Ивановой. - Изд. 4-е, испр. и доп. - М.: АСТ- ПРЕСС, КНИГА, 2015. - 896 с.
11. Фэнтези.
12. Словарь литературоведческих терминов / авт.-сост. И. А. Книгин.
13. Фэнтези // Новый словарь иностранных слов.
14. Современный толковый словарь русского языка / под ред. Т. Ф. Ефремовой.
15. Фэнтези // Большой энциклопедический словарь.
16. Яковенко, О. К. Жанровые особенности фэнтези (на основе анализа словарных дефиниций фэнтези и научной фантастики) / О. К. Яковенко // Вестник ИГЛУ. - 2008. - № 1. - С. 140-167.
17. Гейман, Н. Творите! / Н. Гейман. - М.: Livebook / Гаятри, 2015. - 184 с.
18. Pratchett, T. Terry Pratchett on writing and living with Alzheimer's disease / T. Pratchett.
19. Нефёдова, Л. К. Онтологическая семантика образов детства / Л. К. Нефёдова. - Омск: Изд-во Омского гос. пед. ун-та, 2005. -195 с.
20. Pratchett, T. Only You Can Save Mankind / T. Pratchett - London: Harper Trophy, 1992. - 210 p.
21. Pratchett, T. Johnny and the bomb / T. Pratchett - London: Harper Collins, 1996. - 246 p.
22. Pratchett, T. Johnny and the dead / T. Pratchett - London: Harper Collins, 1993. - 213 p.
23. Дьяконова, Е. С. Конструирование единого пространства художественного аномального мира в произведениях жанра фэнтези / Е. С. Дьяконова // Вопросы теории текста, лингвостилистики и интертекстуальности: сб. науч. статей / отв. ред. Л. П. Позняк. - Ир­кутск: ИГЛУ, 2008. - С. 10-16.

Биография

Произведения

• Благие знамения
• К оружию! К оружию!
• Ночная стража
• Смерть и Что Случается После
• Мост Троллей
• Академический экзорцизм в отдельно взятом Университете

Критика

• Границы культурной адаптации интертекстуальных включений при переводе художественной литературы (на материале романов Терри Пратчетта)
• Роль, место и особенности культурной адаптации при переводе культурноспецифичных интертекстуальных включений (на материале романов Т. Пратчетта)
• Метафорическая модель «Жизнь - игра в шахматы» в художественном дискурсе Терри Пратчетта
• К вопросу о роли жанра «фэнтези» в творчестве Терри Пратчетта
• Из истории концепции литературного палимпсеста: теория «Белого знания» и «Б-пространства» у Терри Пратчетта
• Перевод культурноспецифичных интертекстуальных включений: телео-аксиологический подход (на материале романов Терри Пратчетта)
• Прием контаминации в реализации принципа палимпсеста (на материале произведений Т. Пратчетта)
• Переводы Т. Пратчетта: явление буквализма или культурной адаптации?