Франсуа де Малерб. Утешение господину Дюперье

(Фрагменты)

Доколе, Дюперье, скорбеть не перестанешь?
Ужели вновь и вновь
Упорной думою терзать ты не устанешь
В душе своей любовь?
И эта смерть, удел, для смертных непреложный,
И сумрак гробовой, —
Ужели лабиринт, где кружится тревожный,
Заблудший разум твой?
Была она тебе отрадой, утешеньем —
С тем спорить не хочу
И память светлую небрежным обхожденьем,
Поверь, не омрачу.
Увы! Всё лучшее испепеляют грозы,
Куда ни посмотрю;
И роза нежная жила не дольше розы —
Всего одну зарю.
Но если б не теперь взяла её могила,
Когда б, как ты хотел,
Она на склоне лет седая опочила, —
Чем лучше сей удел?
Не мнишь ли, что она чем старей, тем любимей
Была б на небесах,
Что в старости укол червя неощутимей,
Земной не давит прах?
О нет! Когда душа коснётся крайней меты
И Парки нить прервут,
Исчезнут и лета, едва достигнув Леты,
За нею не пойдут.
………………………………..
Напрасны жалобы и сетованья эти,
Смири тоску души,
Люби отныне тень, и о потухшем свете
Ты память потуши.
Людской обычай благ, я признаю, не споря, —
Слезами боль лечить,
Через плотину глаз излить всю тяжесть горя
И сердце облегчить.
Тот, кто любовь свою оплакать не способен,
Чью боль не выдаст стон,
Бесчувственной душой тот варвару подобен
Иль впрямь души лишён.
Но — раб отчаянья, отвергнув утешенье,
Ты возомнил, скорбя,
Что ближних возлюбил в надменном сокрушенье
Сильнее, чем себя.
Я дважды, Дюперье, той молнией летучей
Сражён был наповал,
И дважды разум мой, целитель мой могучий,
Забвения мне дал.
Не потому, что мне легко забыть любимых,
Что стоек я в беде,
Но если нет лекарств от ран неисцелимых —
Их не ищу нигде.
Безжалостная смерть не знает снисхожденья,
Не тронется мольбой —
Она, жестокая, от воплей и моленья
Слух отвращает свой.
Ничтожнейший бедняк, чья хижина убога,
Ярмо её несёт,
И стража от неё у Луврского порога
Монарха не спасёт.
Перед её лицом нет места возмущенью,
Напрасен ропот твой.
Есть мудрость высшая — покорность провиденью:
Для нас лишь в ней покой.