Субстантивный стиль в романах Э. Золя
Р. Л. Резник
Субстантивация — одно из проявлений подвижности слова в языке, процесс перехода других частей речи в существительные; нас будет интересовать стилистический эффект, получаемый в результате субстантивирования тех или иных частей речи.
Артикль, будучи оформителем существительного, облегчает переход любой части речи в разряд существительных, и эта легкость образования новых существительных позволила широко использовать субстантивацию, что и делают современные французские писатели, создающие, по выражению А. Годена, удивительное количество новых существительных. Субстантивируются не только части речи, но и восклицания, и целые предложения:
Des rouges irrités, des verts tendres, des bleus candides apparaissaient dans les costumes des personnages. (Henry Troyat, Le geste d’Eve. P., 1964, pp. 125-126).
L’important, pour lui, était que sa femme fût heureuse et le laissât en paix. (Ibid., p. 63).
Ги Робер в работе «Роман Эмиля Золя ‘Земля’» отмечает, что Золя тесно связан с тем, что называли «импрессионистским стилем»: «...Zola se rattacha bien à ce qu’on a appellé le style impressioniste de l’époque». И другие исследователи стиля Э. Золя также говорили об особенностях его «импрессионизма» и о его близости к своим современникам-живописцам. Во все времена существовала импрессионистская манера видения, но данной эпитет возможно применить лишь к тем писателям, которые пытались сделать систематическим использование такой манеры и возвели ее в формулу искусства.
Импрессионистскому стилю свойственна доминирующая роль существительного. Всюду, где только возможно, глагол либо отсутствует вообще, либо роль его второстепенна. Золя использует предложения, в которых основная мысль выражена существительным, обозначающим действие; глагол может быть вообще опущен. Выразительные возможности назывных предложений обусловлены их синтаксической краткостью и семантической сгущенностью: назывные предложения могут выражать эмоции, концентрируя внимание читателя на предмете мысли, а не на атрибутах. Как правило, назывные предложения такого типа бывают краткими восклицательными.
Ah! le gaillard avait joliment employé son temps! Quelle justesse de ton, quel coup de vrai soleil!
Seulement que de peine encore, que d’inconnu devant lui!
Quelle illusion de rêveur!
Ah! cette héridité, quel sujet pour lui de méditations sans fin.
Золя использует назывные предложения для передачи быстро сменяющихся действий, что создает драматичность, напряженность. Любая глагольная форма, введенная в предложения подобного типа, сняла бы ощущение драматичности и динамизма.
Un serrement de main, trois paroles brèves, rien de plus; ...puis une oppression au creux de la poitrine, un refroidissement des pieds et des mains, et d’un coup la défaillance, l’inutilité de la volonté sur les muscles devenus inertes.
Каждое из этих предложений, содержит несколько действий, которые сменяют друг друга. Краткость, выразительность, отсутствие лишних атрибутов — все это создало впечатление драматичности.
Есть тип предложений, которые нельзя с полным основанием причислить к назывным, — в них присутствует глагол, который, однако, не несет на себе основной нагрузки. Главное внимание опять же сосредотачивается на фактах, названных существительными: Des querelles pour rien du tout.
Des changements d’humeur à chaque minute, riant, pleurant, sans que-je sache pourquoi. Et des sentiments absurdes, des idées à vous renverser, une perpétuelle démengeaison de faire enrager le monde.
Подобные предложения передают действия персонажей, состояния, но вне времени и причины. Освобожденный от вспомогательных характеристик, факт передается непосредственно.
Alors, par phrases brèves, elle dit son plan d’éducation: toujours chez elle, et gardée de près, car les gamines ne pensent qu’au mal. Les portes fermées, les fenêtres closes, jamais de courants d’air qui apportent les vilaines choses de la rue.
Конструкции такого типа имеют еще то преимущество, что они быстры и выразительны. В последнем примере использование субстантивного стиля является и средством характеристики персонажа: краткая, резкая манера говорить, безоговорочность суждений указывают на твердый, властный характер.
Назывные предложения используются Золя, как правило, в авторской речи, но встречаются предложения такого типа и в речи героев:
Oh! Schumann, le désespoir, la jouissance du désespoir! Oui, la fin de tout, le dernier chant de pureté triste, planant sur les ruines du monde!
On verra, on verra, si je ne suis pas une brute! J’en ai des fourmillements dans les mains! Oui! toute la vie moderne! Des fresques hautes comme le Panthéon! Une sacrée suite de toiles a fai éclater le Louvre!
Есть назывные предложения, которые формально относятся к авторской речи, но в действительности выражают мысли и чувства героев. Et il rêvait toute une médication nouvelle: la suggestion, l’autorité toute puissante du médecin pour les sens, l’électricité, les frictions, le massage pour la peau et les tendons, les régimes alimentaires pour l’estomac; les cures d’air, sur les hauts plateaux, pour les poumons, enfin les transfusions, les piqûres d’eau distillée pour l’appareil circulataire.
Это, формально, слова автора. Однако сразу же становится ясно, что переданы мысли доктора, которые не развиваются, а лишь называются: мысли наплывают, бегут друг за другом, идут как бы импульсами. Золя использует назывные предложения, передавая чувства или мысли героя; он убирает автора-рассказчика, посредника между читателем и героем, чтобы их общение стало непосредственным.
У всех писателей-импрессионистов можно обнаружить развитие оборота elle eut un sourire, употребленный вместо elle sourit. Глагол avoir в данном обороте не несет на себе обычно свойственной ему смысловой нагрузки. Он становится вспомогательным. Такой оборот употребляется обычно для обозначения факторов эффективных: смех, восклицания, спонтанные и неожиданные жесты, выражающие чувство. Подобные обороты используются Золя часто — они, можно сказать, вытеснили у него привычную форму.
Quand elle reconnut le comte, elle eut un sourire. (Nana); Elle eut un haussement d’épaules.
Наиболее часто писателями заменяются глаголы: crier, sourire, rire. Золя же данным оборотом заменяет и такие глаголы, как secouer, soupirer, tressaillir, saisir, serrer, sursauter, frissonner, frémir, battre, reculer; причем многие из этих замен не единичны:
Le comte eut un léger tressaillement de surprise;
Elle eut un sursaut d’étonnement et elle tourna la tête, le regarda;
Mais elle recommençait sa promenade, lorsqu’elle eut un saisissement, en apercevant soudain, par terre, le numéro du «Temps».
Во всех приведенных примерах агент действия рассматривается не как действующее лицо, а скорее как место действия; при этом действия, выраженные оборотом «avoir + существительное», являются как бы результатом других действий. Поскольку подлежащее действия не производит, а происходит оно внутри героя, то само действие является в какой-то степени непроизвольным.
В только что приведенных примерах все же ясно, «в ком» то или иное действие произошло. Для того чтобы полностью абстрагироваться от агента действия, Золя использует оборот «il у а + существительное».
Il у eut un chuchotement, celle-ci lui désigna Théophile d’un coup d’œil, ajouta des explications, tout en affectant de régulariter les plis du voile.
Известно, что действие произошло и какое именно, но кто его произвел — неизвестно. Глаголы, которые в данном случае подвергаются замене, значительно более разнообразны. Уже был приведен пример, где заменен глагол chuchoter. Можно назвать также глаголы: barboter, échanger, se reposer, s’embrasser, siffler, haïr, se réveiller, se souvenir, retourner, hésiter.
Il n’y eut qu’un échange de paroles brèves;
Il y eut un repos de dix minutes.
Использование подобной конструкции позволяет абстрагироваться от агента действия.
В то время, как существительные приобретают все возрастающее значение, глагольные формы ослабевают и сохраняют лишь довольно расплывчатое значение. Ги Робер пишет о том, что значение, придаваемое существительным и причастиям настоящего времени, сужает употребление глагола в личной форме, который имеет тенденцию к исчезновению из фразы. Непосредственное впечатление о событии создается с помощью глагольного существительного, глагол сведен до роли простого грамматического инструмента; в этих случаях используется глагол être.
C’était le heurt de deux tempéraments, de deux éducations différentes, un mari maussade, méticuleux, sans passion, et une femme poussée dans le serre chaud du faux luxe parisien, vive, saccagent l’existence, afin d’en jouir toute seule, en enfant gâcheur.
Золя свойственна резкая манера письма. Часто он не описывает то или иное явление, а как бы рисует его. Достижению этой цели служит субстантивный стиль. Интересно отметить, что в таких фразах-рисунках Золя иногда использует одновременно два приема, свойственных субстантивному стилю. В нижеследующих фразах это — употребление оборота «être + существительное» и субстантивация частей речи:
C’était la bousculade de la fin, le grand nettoyage du blanc et du rouge, la toilette de ville reprise au milieu d’un nuage de poudre de riz, un redoublement d’odeur fauve souflée par les portes battantes;
C’était le signe d’appel, des froissements d’étoffe, un défilé des jupes et des coiffures, coupées par le noir d’un habit ou d’une redingote.
В приведенных примерах присутствие глагола ощущается слабо; глагол стоит в начале предложения и является просто грамматическим атрибутом, вся смысловая нагрузка — на существительном действия. Эти существительные называют действия, не объединяя их какой-либо логической связью. В подобного рода описаниях есть что-то родственное живописному пуантилизму. Еще один пример: C’était un dégel brusque, le ciel couleur de terre, les murs gluants d’une humidité verdâtre, les routes empoissées de houe, une boue spéciale du pays du charbon, noire comme de la suie délayée, épaisse et collante à y laisser ses sabots.
Начало фразы называет действие, которое, как всегда в подобных случаях, выражено существительным (le dégel); затем автор рисует картину начавшегося таяния. Рисунок дан крупными, резкими мазками: вот небо цвета земли, вот стены, липкие от сырости, а вот дороги, расплывающиеся от грязи.
В центре нашего внимания — окказиональная субстантивация; только такая субстантивация может рассматриваться как прием стилистический.
В XIX в. французская фраза мало-помалу захватывается номинальными конструкциями — от существительного потребовали выполнять функции, предназначенные глаголу, прилагательному или наречию. Золя пытался создать впечатление непосредственности восприятия, но это не было его единственной целью; он придавал этим предложениям движение, плотность и насыщенность. Манера письма Золя, при которой он исключал из фразы основные глаголы, тесно связана с другой его практикой — с использованием субстантивации. Золя часто употребляет существительное, где мы ожидали бы встретить глагол или прилагательное.
В разряд существительных легче всего и чаще всего переходят прилагательные, поскольку «в прилагательных... признак изображен не сам по себе, а как заложенный в предмете, и поэтому в нем заключено и смутное указание на самый предмет, в котором заложен данный признак».
Alors, le mari blême et se grandissant sur les courtes jambes, pour dominer le ridicule, en vint à ce qu’il appelait la mauvaise conduite de cette malheureuse.
Субстантивированным прилагательным (СП) свойственно вызывать неопределенные чувства; эти прилагательные более абстрактны, чем абстрактные существительные. Человек пытается преодолеть «смешное», но неизвестно, о каком именно «смешном» идет речь, — смешное ли положение, смешная ситуация или внешний вид? Или, может быть, все вместе?
Чаще всего Золя субстантивирует прилагательные, образованные от глаголов. Как правило, такие прилагательные употребляются с отрицательным префиксом:
L’inévitable était là, rien au monde ne pouvait plus empêcher l’écrasement;
Et c’était bien la fin, l’irréparable commençait.
В приведенных выше примерах субстантивация прилагательного позволяла Золя абстрагироваться от всего конкретного, давала возможность говорить о качествах в наиболее абстрактном их проявлении. Но субстантивация прилагательного может служить и другой цели. А. М. Пешковский говорил о том, что, когда мы имеем дело с субстантивированным прилагательным, нельзя забывать о его отличии от обычного существительного: настоящее существительное заключает в себе сумму признаков, в то время как СП продолжает подчеркивать лишь один признак, однако, именно возможность выделить один признак предмета привлекает внимание писателя: Dès la porte Maheu aperçut les provisions. Il ne dit rien, mais son visage inquiet s’éclaira. Toute la matinée le vide du buffet, la maison sans café et sans beurre l’avait tracassé, lui était revenue en élancement douloureux, pendant qu’il tapait la veine, suffoqué au fond de la taille.
Субстантивировано прилагательное vide. Оно выносится на передний план. Это свойство является главным: именно пустота буфета (отсутствие в нем продуктов) весь день не давала покоя главе семьи. Прилагательное несет на себе слишком большую смысловую нагрузку, чтобы быть поставленным на обычное ему место после существительного. Та же самая пустота буфета заставила жену провести весь день в поисках еды. Она пыталась сделать это разными способами и лишь в конце дня, полного унижений и горя, ей посчастливилось, и на несколько дней буфет не будет пустым, и его пустота не будет мучить хозяев. Субстантивация прилагательного позволяет создать зримый мир, в котором какая-то деталь может стать самой значимой частью фразы.
Французский язык является, по выражению А. Годена, языком великих колористов в литературе; писатели, так же как и художники, наблюдают природу и стремятся передать увиденное, вплоть до мельчайших оттенков. Одним из способов цветовой характеристики явилась субстантивация прилагательных, обозначающих цвет. Эти прилагательные могут быть использованы для обозначения цвета как такового. Например:
Mais ce qui, surtout, rendait ce tableau terrible, c’était l’étude nouvelle de la lumière, cette décomposition, d’une observation très exacte, et qui contrecarrait toutes les habitudes de l’œil, en accentuant des bleus, des jaunes, des rouges, où personne n’était accoutumé d’en voir.
Субстантивация прилагательного может использоваться для вынесения цветовой характеристики на передний план.
Je pose mon ton, continuait-il. Le rouge du drapeau s’éteint et jaunit, parce qii’il se détache sur le bleu du ciel, dont la couleur complémentaire, l’orange se combine avec le rouge.
В данном случае существительное «знамя» не так уж важно для художника; его интересует цвет. Важно, что красный цвет желтеет и как бы гаснет под влиянием голубого цвета неба. Являясь главным по смыслу, это прилагательное, будучи субстантивированным, стало и главным членом предложения.
Если мы сравним СП, обозначающие цвет, с СП, обозначающими другие качества или свойства предметов или явлений, то заметим, что СП второго типа не имеют при себе определений, в то время как СП, обозначающие цвет, часто сопровождаются определениями. Одного названия цвета (красный, зеленый, синий) недостаточно; чтобы читатель мог представить себе оттенок цвета, нужно сделать его зримым; для этой цели СП определяются:
Autrefois d’un rouge vif, cette indienne était devenue rose, d’un vague rose qui tournait à l’orange;
Puis, toute sorte de coins bien connus ... le bois de Trois- Bons Dieux, dont les pins d’un vert dur et verni, pleuraient leur résine sous le grand soleil…;
Сравним два примера из романа «Доктор Паскаль»:
Près d’elle, dans un vase, fleurissait une tige de roses trémières d’un violet singulier, zébré de jaune.
...elle trouvait le ton juste des pétales violets, zébrés de jaune, jusque dans la décoloration la plus délicate des nuances.
В первом случае прилагательное violet субстантивировано, во втором — нет; здесь ясно видно, как меняется центр тяжести высказывания. Если в первом предложении обращено внимание на особый, странный фиолетовый цвет лепестков, то во втором самый цвет не так важен, главное — это то, что на полотне передан правильный тон.
Иногда при определении СП используется сравнение. Существительное, которое используется для сравнения, вводится предлогом de: Et Léon aperçut sous le ciel d’un bleu violâtre d’incendie la vaste campagne brûlée, comme endormie et morte, dans cet anéantissement de fournaise.
Золя субстантивирует не только прилагательные (хотя этот вид субстантивации у него наиболее распространен). Мы встретились с субстантивацией наречий, местоимений, восклицаний, частиц, целых предложений.
В современном французском языке случаи субстантивации местоимений встречаются довольно часто. У Золя же мы встретила лишь два примера подобной субстантивации:
...mais c’était dans son être de subites pertes d’équilibre comme des cassures, des trous par lesquels son moi lui échappait, au milieu dune sorte de grande fumée qui déformait tout.
Вряд ли можно найти способ более выразительно, ярко и объемно передать смысл, заложенный в этом «moi».
Обычно наречие употребляется лишь вместе с глаголом, который оно, определяя, в какой-то мере изменяет. Субстантивированное же наречие существует самостоятельно и даже приобретает способность быть в свою очередь определяемым. Оно концентрирует в себе время, место или образ действия. Во французском языке субстантивация наречий — явление довольно редкое. Наиболее часто субстантивации подвергаются такие наречия как comment, pourquoi: Déjà quand elle était petite, et plus tard surtout, jeune fille elle allait tout de suite au pourquoi et au comment, elle exigeait lés raisons dernières.
Существительные, в роли которых выступили наречия, наполнены большим содержанием. За этими comment, pourquoi видна любознательность девушки, угадываются тысячи вопросов, которые задают дети. И как кратко, четко и понятно передается мысль с помощью субстантивированных наречий:
Dans l’inquiétude de l’au-delà tout au fond, il y a la peur et la haine de la vie;
...enfin le grand tout, sans haut, ni bas, ni sale, ni propre, tel qu’il fonctionnait.
Во французском языке формальным признаком существительного является артикль. Правило об обязательном употреблении артикля при существительном, введенное Вожля, позволяет любое слово сделать существительным. Это правило применимо и при субстантивации частиц, междометий: Il у eut quelques oh! oh! tandis que les dames haussaient un peu leurs éventails.
Отметим попутно, что Золя использует два приема, свойственных субстантивному стилю: 1) оборот il у а + существительное и 2) субстантивацию. Еще два примера подобной же субстантивации:
Aux appels triomphants de Vulcain, tout l’Olumpe défilait devant les amoureux, avec des oh\ et des ah\ de stupéfaction et de gaillardise;
Elle eut un han\ terrible de bûcheron qui enfonce la cognée, sa forte charpente de fer et de fonte en craqua.
Некоторые лингвисты (среди них Ф. Брюно и Ш. Брюно) считают субстантивацию предложений цитатами с кавычками или без таковых. Иногда это так: A coup sûr, elle lâcherait un «sale mufe» ou un «foutez-moi la paix, je suis chez moi!»
Однако субстантивированное предложение отнюдь не всегда цитата:
Le «je t’aime» de Clotilde était une infinie caresse dont personne au monde ne connaissait le goût surhumain;
Mais Faichery appelait le comte, et celui-ci arrivait au second, lorsqu’un «nom de Dieu» furieux sortit du corridor de droite.
И в первом, и во втором примерах субстантивированные части предложений выступают в роли подлежащего; замена этих подлежащих на более привычные привела бы к необходимости объяснять происшедшее, увеличить количество предложений, — текст приобрел бы описательный характер.
Одна из характерных черт прозы Золя — использование существительного, обозначающего действие, вместо глагола или глагольных форм. Мартин Тернел определяет субстантивную конструкцию как предложение, в котором основная мысль выражена с помощью существительного действия, выполняющего работу глагола, прилагательного или наречия.
Des roulements de voitures s’arrêtaient court.
В произведениях Золя некоторые существительные прочно вытеснили глагол. К таким относится, например, le roulement, которое встречается многократно. Еще большее распространение получило существительное haussement в сочетании с épaule. Использование таких существительных вместо глагола позволяет представить факт, не связывая его обязательным образом с подлежащим. И в то же время возможность употребления существительных в единственном или множественном числе позволяет подчеркнуть однократность или повторяемость действия. И часто такие существительные действия определяются: Plus loin la gorge des Infernets ouvrait son entaille béante, au milieu de ses écroulements de roches foudroyées un immense chaos, un désert farouche, roulant à l’infini ses vagues de pierre.
Отметим, что Золя использовал такие существительные во фразах, где либо вообще нет глагола, либо он присутствует в придаточном. Здесь снова наблюдается использование в одной фразе сразу двух приемов, свойственных субстантивному стилю. Употребление существительных действия дает возможность сделать фразы назывными. Это как бы приближает читателя к описываемым событиям, делает их участниками. Быстро называются различные впечатления, ощущения, получаемые различными органами чувств (слух, зрение). Они не связываются в логическое повествование. Передаются непосредственные ощущения. В таких предложениях бесстрастный наблюдатель отсутствует.
Золя упрекали иногда в злоупотреблении существительными на -ment, слишком частое их использование приводит к монотонности. Действительно, такие фразы бывают тяжеловесными, но это, как правило, оправдано, и употребление тяжелого, длинного существительного желательнее глагола:
Au premier étage Gervaise aperçut, dans l’entrebalitement d’une porte, sur laquelle le mot «Dessinateur» était écrit en grosses lettres, deux hommes. Сравним этот оборот с la porte entrebâillée. В первом случае пространство, через которое Жервеза заметила двух мужчин, ограничено более четко.
Остановимся на существительных, обозначающих качество. Абстрактное существительное выдвигает качество на первый план. «В том случае, когда прилагательное становится существительным, выражаемое им значение качества или свойства опредмечивается и, таким образом, приобретает осязаемую в пространстве рельефность, выделяясь среди других признаков предмета». Были писатели, которые считали подобный прием искусственным (ср. высказывание Мопассана в предисловии к роману «Пьер и Жан»), Другие авторы (А. Годен) считают, что абстрактное существительное бесконечно более выразительно, чем соответствующее ему прилагательное, поскольку оно позволяет охарактеризовать лицо, охватить взглядом пейзаж и передать определенные положения как бы зафиксированными в какое-то мгновение. Абстрактные существительные могут обозначать только один признак предмета, а не сумму их, и качество более концентрированно. Употребление подобных существительных — явление интересное и широко распространенное (например, у Гонкуров, Золя, Доде).
В творчестве Золя использование абстрактного существительного вместо прилагательного — самый распространенный из всех приемов субстантивного стиля. Эти существительные служат для выделения качества: ... il se préoccupait de la justesse du ton, de l’exacte observation des valeurs…
Часто встречаемся с этим приемом при описании внешности: Gasparine, un instant, souffrit de son teint jaune et de sa robe étriquée, en face de Rose vêtue de soie noyant sous des dentelles la délicatesse douillette de son cou blanc.
Интересно, что Золя в двух разных романах («Доктор Паскаль» и «Карьера Ругонов») употребляет один и тот же прием при описании Фелисите, — когда хочет подчеркнуть моложавость, подвижность этой женщины:
Un passant qui l’eût vue de dos, sur un trottoir, l’eût prise pour une fillette de quinze ans, à sa marche leste, aux sécheresses de ses épaules et de sa taille;
Très élégante maintenant, vêtue de soie noire, elle pouvait encore être prise, par derrière, grâce à la finesse de sa taille, pour quelque amoureuse, quelque ambitieuse courant à sa passion.
Интересно использование одного и того же приема в «Potbouille» — в начале и в конце:
L’abbé Maudit resté un moment seul, au milieu du salon vide, regardait de loin l’écrasement des invites;
Il regardait par la porte grande ouverte l’écrasement des invités.
Композиционное кольцо служит здесь для того, чтобы подчеркнуть: ничто не может изменить жизнь этих буржуа. Много событий произошло на протяжении 370 страниц, отделяющих эти фразы, много бурных и грязных событий. Но все осталось по-прежнему. И аббат Моди вновь наблюдает ту же картину. Да и он сам не может вырваться из этого общества и самим своим присутствием невольно прикрывает грязные делишки.
Использование абстрактного существительного в конструкции сравнения типа d’une blancheur de neige позволяет добиться того, что само качество сравниваемого предмета становится главным, доминирующим. И, пожалуй, слово une blancheur делает предмет «более белым», чем соответствующее прилагательное. Белизна, как качество, свойственна многим предметам, поэтому Золя разнообразит сравнения: здесь есть и белизна снега, и белизна пены, и белизна шелка. Выбор сравнений не случаен. Когда говорится, что человек побледнел, вспоминается белизна белья. А вот речь идет о Нана, дается описание ее тела — и сравнение приобретает более поэтический характер (с намеком на Венеру, родившуюся из морской пены): ...tout son corps se devinait, se voyait sous le tissu léger, d’une blancheur d’écume.
То же качество передается и существительным pâleur, которое также употребляется при сравнении: Jacques, d’une pâleur de mort, vit tout, comprit tout...; D’une pâleur de lis, il ressemblait vraiment à un fijs de ces rois qu’il découpait.
Использование оборота «avec + существительное» у Золя значительно превышает использование наречий.
Mais Georges répondait avec vivacité;
Un silence régna, puis elle dit avec lenteur...
Напомним, что образование наречий на -ment сохраняет два неудобства: монотонность и невозможность употреблять их с полной свободой, т. е. образовывать все новые наречия из прилагательных. Иначе обстоит дело с существительными: всегда можно использовать существительное для обозначения образа действия:
Pourquoi pleures-tu? — disait-elle avec maternité;
Octave reçut ce baiser avec stupeur.
Часто Золя дает существительным, входящим в этот оборот, определения, которые бывают двух видов: либо прилагательное — ...elle souriait avec une douceur angélique; L’empereur est là, heureusement, dit le comte Muffat avec sa gravité officielle; либо же с использованием сравнения — ...et elle dirigeait la maison avec sa froideur de belle-femme...; Puis, Jupiter, avec la sévérité d’un maître qui se fâche, enfermait l’Amour dans un habit noir...
Манера Золя тесно связана с импрессионистским стилем. Это привело к доминирующей роли существительного в творчестве Золя. Субстантивный стиль используется Золя для концентрации внимания читателя на предмете мысли, для передачи идеи абстрактности. Он помогает создать впечатление драматизма, напряженности (факты не объединяются логической связью, а лишь называются, читатель как бы оказывается в гуще событий). Этот стиль помогает сделать изложение лаконичным, четким и ярким, в то же время он может служить средством внешней и внутренней характеристики персонажа. Все это сближает прозу Золя с современной ему живописью, а также отражает его поиски научно-достоверного повествования. Субстантивный стиль Золя органически входит в его художественную систему.
Л-ра: Стилистические проблемы французской литературы. – Ленинград, 1975. – С. 40-53.
Произведения
Критика
