Лейтмотивные слова-образы как композиционный приём (роман «Деньги»)
Ю. А. Ладыгин
В работах, посвященных проблемам творчества Э. Золя, нередко исследуется вопрос о том, в какой степени теоретическая эстетика писателя воплотилась в его произведениях. Отсутствие единого мнения по этому вопросу в известной степени обусловлено недостаточным вниманием к художественно-стилистическим особенностям автора. Как показывает опыт некоторых работ, соединение литературоведческого и лингвистического подходов к изучению творчества Золя плодотворно, — оно позволяет полнее раскрыть сущность писательской эстетики.
В настоящей статье предлагается анализ некоторых черт художественного мира романа «Деньги», — в частности, исследуются лейтмотивные слова-образы. Наши наблюдения позволяют придти к ряду выводов, связанных с художественным методом Золя. Лейтмотивы романа «Деньги», находясь между собой в сложных соотношениях, образуют систему, посредством которой выражается художественный замысел автора.
«Я не ополчаюсь на деньги и не защищаю их, — писал Золя Ван-Сантен-Кольфу, — я показываю их как необходимую до сего дня силу, как двигатель цивилизации и прогресса…»
Техническая революция, вызвавшая во второй половине XIX века экономический подъем в странах Европы, породила у Золя убеждение, что в современную эпоху деньги — мощное орудие преобразования жизни. В романе «Деньги» слова l’argent часто повторяются и перефразируются, причем Золя пользуется как их языковыми синонимами (or, argent, franc, écu, pièce, monnaie), так и перечислением сумм, нагромождением цифр: un déluge de chiffres.
«Образ денег» создается различными поэтическими средствами. Отметим прежде всего метафорические конструкции, составляющие синонимический ряд с денотатом «много»: la vraie royauté de l’or trônant sur des sacs pleins; l’argent à pleins coffres; sa tour de millions; des tonneaux d’or; des tas d’argent, des tas d’or qu’on remuait à la pelle. Метафорическими словами и оборотами, выражающими субъективные чувства персонажей, завороженных количеством и блеском золота, интенсифицируется мысль о притягательной силе денег: une pluie miraculeuse; les trésors incalculables de fées; les trésors retrouvés des califs resplendissaient; C’étaient les cavernes mystérieuses des Mille et une Nuits qui s’ouvraient, les incalculables trésors des califs qu’on livrait à la convoitise de Paris. Ряды контекстуальных синонимов «сказочной» семантики гиперболизируют образ денег. Эффективен в этом плане также слой лексики переносного значения с денотатом «ручей», «поток»: pluie de millions; ce flot d’or qui coulait sur Paris; une pluie miraculeuse; les millions des caisses ruisselant le long des murs; les trente-six millions... tombaient en cascade avec un bruit retentissant; un déluge de chiffres.
Ассоциативные слова и выражения, рисующие денежные «потоки», — основа, на которой строится впечатляющий символический образ «денежного океана». Особенно охотно автор прибегает к символической образности в кульминационные моменты повествования, акцентируя тем самым мысль о всеобъемлющей власти денег: ...des guichets enchantés qui absorbaient des rivières, pour rendre des fleuves, des océans d’or; Dans une brève lucidité elle (Caroline) vit l’Universelle suer l’argent de toutes parts, un lac, un océan d’argent, au milieu duquel, avec un craquement effroyable, tout d’un coup, la maison coulait à pic.
Композиция романа строится на противопоставлении стилистических тем, воплощающих два аспекта денег; так реализуется идея о том, что в зависимости от социальных факторов функция денег может быть положительной или отрицательной. В качестве предмета исследования в романе взята эпоха Второй империи, когда деньги вовлекаются в интенсивный оборот, стимулируемый биржевыми операциями. По убеждению Золя, биржевая игра таит в себе, однако, опасность: чрезмерное увлечение ею превращает добывание денег в самоцель, а это рано или поздно приводит к гибели любое полезное начинание. Роман «Деньги» — приговор биржевому ажиотажу, коррупции, наслаждениям, — всякой страсти, вступающей в противоречие со здравым смыслом и мешающей разумной деятельности.
Власть губительных страстей показана многообразными лексико-стилистическими средствами. Используется, в частности, несколько пластов иносказательной лексики, состоящих — каждый — из различных по структуре окказиональных синонимов (метафорические глаголы, эпитеты, сравнения, развернутые метафоры). Несмотря на смысловое различие, эти ряды окказионализмов обладают общей понятийной соотнесенностью — все они призваны с разных сторон охарактеризовать тему «страсть».
Так, в первой главе нетерпение биржевиков и акционеров, ожидающих открытия биржи, выражено в следующей форме: les voix s’enrouaient — dans la hâte qui les dévorait tous d’être là-bas, au jeu. Метафорический глагол dévorait передает напряженное психологическое состояние биржевиков. Он обобщает образную мысль, выражаемую другими средствами в других контекстах этой главы: Les tempes chaufées par la griserie du jeu; Comme les amants chassés... de l’alcôve d’une maîtresse, qu’ils désirent davantage, ...il (Saccard) revenait fatalement là.
Ажиотаж охватил Париж. Для усиления этой мысли привлекается грандиозный лейтмотивный образ морского прилива: .. .et, de la coulisse, ...montait la clameur de l’offre et de la demande, ce bruit de marée de l’agio, victorieux du grondement de la ville. Общество Второй империи поражено спекулятивным психозом, подобным эпидемии. Широкий контекст, в котором изобилуют метафоры enragé, épidémie, démence, folie, создает этот «образ болезни»: des rentiers infimes qu’une catastrophe de Bourse balaye comme une épidémie; C’était comme un de ces coups de démence qui frappent les foules.
Пагубная функция денег, по мнению Золя, — следствие чрезмерного увлечения биржевой спекуляцией; деньги начинают выполнять роль разлагающего фермента. В связи с этим финансовый мир биржи характеризуется сниженной лексикой, образующей несколько стилистических мотивов: мотивы «зоологического», «войны», «огня», «грязи». Каждый из них формируется на основе определенной группы окказиональных синонимов. Ограничимся рассмотрением двух из указанных мотивов.
Символический мотив «грязи» создается при помощи синонимических словесных образов, имеющих денотатом понятие boue (boue, crasse, sale, ordure, cloaque).
В десятой главе так описывается биржа: Parfois, aux minutes d’abandon, il (Saccard) s’appuyait simplement du coude à la pierre, que la salissure de tout les contacts, à hauteur d’homme, avait noircit et polie, ...il y avait même là un détail caractéristique, cette bande de crasse luisante, contre les portes, contre les murs, dans les escaliers, dans la salle, un soubassement immonde, la sueur accumulée des générations de joueurs et de voleurs. Подчеркнутая иносказательная лексика отчетливо детерминирована с точки зрения ее ценностной ориентации и семантической окраски. Аналогичный иносказательный подтекст — в другом описании биржи: une petite pluie glaciale noyait la ville, changée par le dégel en un cloaque de boue jaune et liquide. В день краха Всемирного банка все «нечистоты», образовавшиеся в результате биржевого ажиотажа и до этого скрытые за блеском пышных празднеств империи, как бы «затопляют» Париж.
В романе сближаются, а порой и отождествляются понятия sale и noir. При этом происходит взаимное расширение окказиональности семантического поля обоих денотатов. Окказиональные синонимы с денотатом noir имеют, однако, особое задание. В качестве примера — следующая фраза, описывающая здание биржи: un cube d’un gris sale, nu et laid, planté d’un drapeau en loques. Первый член предложного определения «d’un gris sale», являясь субстантивированным прилагательным, подчеркивает отталкивающую «серость» здания. Ощущение усиливается эпитетом sale, получающим метафорический оттенок. Все это выражение создает единый образ, посредством которого передана негативная оценка изображаемого предмета. Темный цвет выполняет в романе функцию символическую, давая обобщенную оценку финансовой спекуляции. Подтверждением может служить, в частности, тот факт, что все персонажи, связанные с биржевыми махинациями, так или иначе определяются эпитетом noir. Сказанное относится к описаниям внешности Саккара: visage noir, sa petite personne noire; портфеля Мешен: sac de cuir noir; внешности Сандорф: des yeux noirs brûlants и ее кареты: un coupé sombre.
Кроме мотива «грязи» выделим мотив «зоологический». Он формируется при помощи контекстуальных синонимов с денотатом bête. Художественная роль данного мотива, как средства образной оценки нравственного и морального качества поступков и эмоций персонажей, наглядна в одной из центральных сцен романа — ссоры Саккара с генеральным прокурором Делькамбром: Nez à nez, les crocs dehors, ils aboyaient; Delcambre s’était rapproché, le muffle en avant; Puis, elle (Sandorff) demeura là ... les yeux obliques et sournois sur la bataille, en femelle que les mâles se dispùtent, et qui attend, pour être au vainqueur. Подчеркнутые образные слова раскрывают уродливую сущность страсти к наживе и наслаждениям.
Многообразие контекстуальной синонимики, создающее выделенные выше мотивы, можно условно свести к двум коннотативным значениям: petit, noir. В контексте романа они приобретают отрицательную значимость и, в совокупности, художественно определяют пагубную функцию денег. Эти два образа выполняют в романе роль лейтмотивов и имеют определенное значение для понимания смысловой структуры произведения.
Основным материалом, который помогает наметить тему созидательной функции денег, являются описания Востока. В них широко используется высокая лексика, образующая несколько художественных мотивов.
Так, группа окказионализмов составляет мотив «возрождения»: des villes repoussaient; des villes naîtraient; une population naissante; cette résurrection d’un peuple; la fourmilière qui refait sa maison. Все подчеркнутые слова в контексте описания Востока — синонимичны. Обширный арсенал средств призван также выразить образную мысль о «прорастании» и о расцвете жизни, вызванные интенсивным притоком денег. Возвышенно-поэтическими метафорами характеризуется пафос труда и радость бытия. Описание Востока приобретает смысл символический: et le globe bouleversé par la fourmilière qui refait sa maison, et le continuel travail, de nouvelles jouissances conquises, le pouvoir de l’homme décuplé, la terre lui appartenant chaque jour davantage; Et elle les voyait, et elle entendait la rumeur travailleuse des chantiers, et elle constatait que cette vieille terre endormie, reveillée enfin, venait d’entrer en enfantement.
Воспевание созидательной функции денег формирует тему Будущего. В приведенных фразах этой цели служит, в частности, ритмика, усиленная нагнетанием анафорического союза et. Кроме того, такие слова и словосочетания как la terre, la vieille terre, la fourmilière qui refait sa maison, придавая изображению Востока обобщенное значение, приводят авторскую мысль о том, что вся Земля может быть преобразована благодаря созидательной мощи денег. Ср.: L’argent aidant la science, faisait le progrès.
Все отмеченные художественные средства несут «высокое» содержание и их, несмотря на различие семантических полей, можно объединить общим денотатом grand.
Описания Востока проникнуты атмосферой оптимизма и светлой радости. Этот смысловой подтекст создается многочисленной образно-эмоциональной лексикой: la source de vie débordait, ... claire et triomphante sous le soleil; elle (Caroline) sentait déjà germer, s’épanouir au soleil toute une floraison; des femmes chantaient, des enfants jouaient et criaient, dans ce désert; Et les myrtes et les genêts embaumaient toujours l’air tiède, d’une délicieuse pureté.
Мотивы «света», «радости» возникают, как показывают примеры, благодаря окказиональным синонимам со сложной структурой (метафора, аллегория, символ), общим коннотативным компонентом которых является образное слово повышенной суггестивности clair (blanc). Характерно, что персонажи, проявляющие равнодушие к биржевой спекуляции или порицающие ее, также охарактеризованы лексикой с денотатом clair. Это особенно заметно в описаниях Марсель (le clair visage aux yeux rieurs), госпожи Конен (Elle était grasse, blonde, rose, avec des cheveux de soie pâle, …et d’une continuelle gaiet), Сигизмунда (un vrai sage très doux et très pur), Каролины (ses cheveux blancs superbes, une royale couronne de cheveux blancs).
Было бы ошибкой утверждать, что художественное назначение выделенной лексики рационально и однозначно. Она служит косвенным средством передачи психологических, моральных, этических, и наконец, физиологических свойств персонажей. Для нас же, в связи с интересующей нас проблемой важно было отметить ее основной символический смысл.
Итак, антиномия двух функций денег строится на символике контрастов и может быть в обобщенной форме представлена двумя парами антонимичных слов-денотатов: «petit — grand», «noir — blanc».
В статье «Экспериментальный роман» Золя так объясняет сущность и назначение писательского «эксперимента»: «В качестве наблюдателя он (романист) изображает факты такими, какими он наблюдал их, устанавливает отправную точку, находит твердую почву, на которой будут действовать его персонажи и развертываться события. Затем он становится экспериментатором и производит эксперимент — то есть приводит в движение действующие лица в рамках того или иного произведения показывая, что последовательность событий в нем будет именно такая, какую требует логика изучаемых явлений». Конечно, «эксперимент» в творчестве Золя не является таковым в научном понимании термина. Рационалистичность и художественность находятся в его произведениях в своеобразном равновесии.
Показ двойственности функции денег осуществляется, как было отмечено выше, посредством изображения, с одной стороны, мира биржи, с другой — Востока. Эти явления и реалии служат писателю отправной точкой для осуществления эксперимента. Эксперимент призван подтвердить вред биржевого ажиотажа и возвеличить созидательную функцию денег.
В сюжетной коллизии, связанной с историей становления и краха Всемирного банка, действуют три персонажа: Саккар, Каролина и Сандорф. Остановимся на построении образов каждого из указанных героев.
Финансист Саккар — центральная фигура романа — содержит определенные символические черты. В этом персонаже обобщенно выражены основные особенности финансовой жизни Второй империи — размах денежных операций, противоречивое использование денег. Не случайно, что в отдельных эпизодах осуществляется сближение Саккара и его детища— Всемирного банка — с империей Наполеона III:
...il l’avait aimé et défendu, ce régime où il s’était senti vivre, pousser, se gorger de sève, ainsi que l’arbre dont les racines plongent dans le terreau qui lui convient; Il (Saccard) entrait dans l’éclat du règne, il en était un des reflets glorieux.
Образ Саккара двойствен. С одной стороны, используя различные синонимические художественные конструкции (метафора, перифраза), автор гиперболизирует деловую энергию Саккара, показывает его неуемное стремление создавать крупные компании и банки: le poète du million; avec sa flamme active des grandes affaires; son continuel rêve de l’énorme. С другой стороны, лексика сниженного значения настойчиво подчеркивает отрицательные качества финансиста: он мот и игрок, он раб денег и страсти к наслаждениям: canaille dans le très grand; visage noir et creusé de marionette; cette âme obscure d’un homme d’argent, ignorée de lui-même, où l’ombre cachait de l’ombre, l’infini boueux de toutes les déchéances.
Средства, характеризующие Саккара, в известной степени синонимичны художественным приемам, изображающим две функции денег и, в принципе, восходят к двум денотатам grand и petit. Автору было важно подчеркнуть раздвоенность Саккара. Ср.: Il redressa sa petite taille; Saccard ... se redressait sur ses petites jambes, s’enflammait d’une ardeur lyrique, avec des gestes qui jetaient ses paroles aux quatre coins du ciel; Il s’était mis debout, il se grandissait sur ses petites jambes; Il était réellement grandi, soulevé d’un tel triomphe, que toute sa petite personne se gonflait, s’allongeait, devenait énorme. Все приведенные фразы семантически параллельны; в каждой содержится антитеза, выраженная антонимичными словами со значением petit, grand. Они выражают мысль о том, что лишь энергия и жажда деятельности возвышают Саккара. Понятие grand, функционируя в качестве лейтмотивного образа, — важное семантическое звено, проясняющее сущность отношений Саккара с Каролиной.
Саккар основывает Всемирный банк, надеясь на то, что его деятельность будет способствовать претворению в жизнь гуманных проектов семьи Гамленов. Образ Гамлена олицетворяет науку. Что касается Каролины, сестры Гамлена, то этот образ в известной степени аллегоричен, он — носитель надежды на лучшее будущее. Указывая на родственные узы, сближающие эти два персонажа, Золя косвенно реализует определенный замысел: он стремится художественно утвердить дорогую для него мысль о высокой миссии науки в построении человечеством счастливого будущего.
С помощью синтаксических, лексических и образных средств в романе осуществляется метонимическое выделение двух черт физического облика Каролины: белизна (седина) ее волос и высокий рост: elle était grande, solid; cette taille haute, cette carrure saine; cette grande belle femme; ses cheveaux blancs superbes, une royale couronne de cheveux blancs; sa belle et rayonnante chevelure blanche и т. д. Стилистическая отмеченность этих деталей внешности Каролины благоприятствует символизации основного признака каждой из них. Речь идет о признаках blanc и grand, которые, как было показано выше, символически обобщают образ Будущего. Поэтому их настойчивое выделение в описании Каролины придает героине условно-аллегорический смысл.
Образ Каролины содержит кроме того некоторые семантические компоненты, которые объективно можно применить к определению понятия «надежда». Имеются в виду, в частности, такие свойства характера и психологии Каролины, как «извечный» оптимизм, присущие ей ощущение «неувядаемой» молодости, непокидающее ее чувство радости: autour de moi, tout a beau péricliter, s’effondrer, je suis quand même, dès le lendemain, gaie et confiante sur les ruines; elle était invincible espoir, avec son visage toujours jeune, sous sa couronne de cheveux blancs, comme si elle se fut rajeunie à chaque avril, dans la vieillesse de la terre; Caroline dût s’abandonner à la force irrésistible du continuel rajeunissement.
Легко заметить, что цепочки окказиональных синонимов с опорными словами jeune, gaie, sage, с точки зрения их денотатов, родственны контекстуальным синонимам, образующим мотивы созидательной функции денег. Образ Каролины вследствие этого достигает высокой степени условности. Аллегоричность этого персонажа становится порой настолько очевидной, что наносится ущерб художественности образа: происходит известный разрыв между явлением и сущностью. Это ощутимо в тех случаях, когда Каролина отождествляется с предметами и явлениями, носящими всеобщий, непреходящий характер: comme si elle se fut rajeunie ... dans la vieillesse de la terre; elle devait surtout à ses voyages, à son long séjour parmi des civilisations lointaines, une grande tolérance, un bel équilibre, de sagesse; J’ai pensé souvent que mon cas est, en petit, celui de l’humanité, qui vit, certes, dans une misère affreuse, mais que ragaillardit la jeunesse de chaque génération. Здесь подчеркнуты слова и словосочетания, которые привносят в образ Каролины смысл отвлеченно-аллегорический.
Обобщенно-условный смысл взаимоотношений Каролины и Саккара возникает благодаря символическому значению лейтмотивных денотатов grand — blanc, petit — noir. На самом деле, симпатии, которые Каролина питает к Саккару и Саккар к Каролине, как бы обусловлены этими смысловыми коннотациями. Проследим на некоторых примерах, какой представляется Саккару Каролина: Surtout, ce qui l’avait frappé à la première rencontre, c’était ces cheveux blancs superbes, une royale couronne de cheveux blancs, d’un si singulier effet sur ce front de femme; Saccard, plus petit qu’elle, la suivait des yeux, intéressé, enviant surdement cette taille haute, cette carrure saine; c’était devenu la joie de Saccard, la continuelle apparition de cette grande belle femme, ...avec la gaieté toujours inattendue de ses cheveux blancs. Упор делается на изумление Саккара (frappé, singulier effet, intéressé) — его поражает внешность Каролины и, одновременно, он испытывает к ней влечение (enviant, c’était devenu la joie de Saccard...). Со своей стороны, Каролина, отмечая маленький рост Саккара: plus petit qu’elle; il l’intéressait par l’activité de toute sa petite personne noire, в то же время покорена его бурной энергией. Ей кажется, что это качество Саккара делает его достойным ее любви: l’activité et l’intelligence de ce petit homme l’aveuglaient; elle voulait le croire capable de réaliser les grandes entreprises de son frère.
Однако Саккар оказался неспособным оправдать надежды Каролины. Основанный им банк гибнет. Сюжетное кольцо взаимоотношений Каролины и Саккара замыкается в сцене, которая происходит в тюрьме. Саккар, посвящая в свои планы Каролину, пытается, приподнявшись на цыпочках, вновь, как это было в начале, поцеловать ее белые волосы. Но, на этот раз, она отстраняет его: Puis, comme il se haussait, pour effleurer des lèvres ses cheveux blancs, dont les boucles foisonnaient sur ses tempes, avec une abondance vivace de jeunesse, elle le maintint ...
— Non, non! C’est fini, fini à jamais ...
Смысл иносказательных (в данном контексте) слов se hausser, ses cheveux blancs понятен, если учесть сказанное выше.
Финансовый гений Саккара сводится на нет его увлечением биржевой спекуляцией. Эта мысль художественно актуализуется сюжетной коллизией между Саккаром и баронессой Сандорф.
Сандорф также условный образ; это — носитель мотива биржевой страсти. Опосредованность функции Сандорф выражена уже в одной из первых фраз, относящихся к данному персонажу: Elle (Sandorff) semblait fort jolie, ... avec son air de bacchante habillée par les grands couturiers du règne.
Образы Сандорф и Второй империи поставлены здесь во взаимосвязь.
Среди других художественных средств, формирующих образ Сандорф, следует выделить, во-первых, синонимичные конструкции с инвариантным значением passion: visage de passion; prenant fièvreusement des notes. Во-вторых, ряд окказиональных синонимов, состоящий из метафорических слов и выражений с денотатом feu: elle regardait de son air ardent; des yeux noirs brûlants; regard de feu; elle reparut, plus ardente; ses yeux flambaient. Образ Сандорф — и это в-третьих — косвенно соотнесен, как уже упоминалось выше, с символической лексикой «темного» цвета: la Sandorff noyée dans la boue; des yeux noirs.
Во многих контекстах при помощи эпитетов (excitante, provocante) акцентируется влияние «страстности» Сандорф на окружающих людей. Отчетливо это выражено, например, в следующей фразе: Sapetite main tentatrice, aux doigts dévorants, souples comme un nœud de couleuvres (298). Метафора dévorant и сравнение comme un nœud de couleuvres образно подчеркивают губительность биржевой страсти.
Биржевой ажиотаж, по мнению Золя, бесполезен и бесплоден. Эту мысль призван выразить особый слой лексики, указывающей на фальшь баронессы: la femme ardente qu’elle semblait être; son visage de fausse passionnée; elle était de marbre; le mensonge de ses yeux de flammes; son air ardent et menteur, qui excitait si inutilement les hommes. Ассоциативный смысл подчеркнутых контекстуальных синонимов намекает на то, что игра не делает людей счастливыми, — она, как правило, либо разоряет их, либо приводит к моральному опустошению.
Итак, в соответствии с данной выше классификацией образных средств по денотативному признаку, лексика, характеризующая Сандорф, в принципе сводима к двум доминантным значениям: petit, noir. Аллегоричность образа Сандорф реализуется, однако, лишь в рамках сюжетно-композиционного построения.
В художественной системе романа «Деньги» лейтмотивные и символические образы получают функционально-смысловую устойчивость. Автор использует композицию романа в широком смысле термина, то есть взаиморасположение эпизодов и персонажей, а также композицию стилистическую — соположение словесно-стилистических средств повествования, которые, складываясь в определенную структуру, служат выражению авторского художественного замысла.
Л-ра: Стилистические проблемы французской литературы. – Ленинград, 1975. – С. 53-63.
Произведения
Критика
