Предметные экспликаторы драматургического пространства в ранних пьесах А. Н. Островского​

УДК 82’2:792

Суичимез А. А., аспирант
Измаильского государственного гуманитарного университета

Статья посвящена проблеме изучения предметных образов открытого пространства в драматургическом пространстве ранних пьес А.Н. Остров­ского. Посредством выявления основных сегментов, составляющих драматургическое пространство, обо­снована многофункциональность вещи в эстетическом мире писателя; рассматриваются социокультурная, ха­рактерологическая и сюжетная функция предметов.

Ключевые слова: топос, локус, глаголы темпоральности, предметные экспликаторы.

Суічимез А. О. Наочні експлікатори драматургіч­ного простору в ранніх п’єсах О. М. Островського

Стаття присвячена проблемі вивчення на­очних образів відкритого простору в драматургічному просторі ранніх п’єс О.М. Островського. За допомогою виявлення основних сегментів обґрунтована багатофункціональність речі в естетичному світі письменни­ка; розглядаються соціокультурна, характерологічна та сюжетна функція предметів.

Ключові слова: топос, локус, дієслова темпоральності, предметні експлікатори.

Syichimez A. The material subjects of the dramatur­gic space in the early plays of A. N. Ostrovsky

The article is devoted to the problem of the study of the subject means of the open-space in the dra­maturgic space of early plays of A.N. Ostrovsky. The basic objects that constitute the dramaturgic space fulfill the so­cial-cultural characteristic and plot functions in the plays.

Key words: topos, locus, temporal verbs, material objects.

Постановка проблемы. До настоящего времени вопрос о художественной значимости пространственных образов в драматургии А.Н. Островского практически не изучался. В изучении пространственных образов драматургическо­го произведения необходимо дифференцировать понятия «топос» и «локус». Под топосом в современном литературоведении понимается значительное «место разворачива­ния смыслов, коррелирующего с каким-либо фрагментом реального отрытого пространства» [1, с. 89]. К нему зача­стую относят степь, реку, дорогу. Имманентное свойство топоса состоит в его разомкнутости, в возможности выхо­да за рамки определенной территории, а также устремлен­ности в будущее. Представляя собой емкое и сложное яв­ление, топос состоит из множества различных локальных координат – локусов. Последние представляют замкнутое пространство, которое имеет свои установленные грани­цы, то есть находиться «между точкой и бесконечностью» [2, с. 112]. Закрытое пространство может состоять из боль­ших локусов (страна, город) и подлокусов (усадьба, дом, комната). Между этими пространственными категориями устанавливается особый тип отношений, выстроенных по принципу общее – частное.

Предметные экспликаторы художественного простран­ства в драматургических произведениях имеют свою спец­ифику. Наряду с предметными сегментами микромира они входят в структуру «внесценических компонентов» [3, с. 36]. Преимущественно «внесценические компонен­ты» локализованы в реальности, которая «разворачивает­ся и существует вне поля зрения» читателей и зрителей [4, с. 36]. Обозначаясь в тексте с помощью лишь одного слова (этнонима, урбанонима и другие), открытый тип простран­ства требует от читателя активизации творческого вообра­жения, способного представить пространство, находящееся за пределами сцены. Такое сочетание театрального и сцени­ческого пространства способствует расширению собственно пространства пьесы: «Создаваемый мир как бы не вмещается на сцену и поэтому не ограничивается ею» [5, с. 186].

Преимущественно, ведущие современные литерату­роведы творчества драматурга (А.И. Журавлева, И.А. Овчинина, A.B. Коробов, А.Ю. Садофьева и многие другие) рассматривают раннее творчество писателя сквозь при­зму его бытового звучания [6; 7; 8; 9]. А.П. Скафтымов отмечает: «Все образы людей, типы и характеры всегда давались как бытовые фигуры, то есть как что-то устано­вившееся, давнее, привычное и характерное для общего обихода жизни данной среды» [10, с. 10].

Недостаточная степень исследования вещных экспликаторов открытого пространства обусловливает актуаль­ность данной статьи, цель которой – осмыслить художе­ственную значимость пространственных сегментов на материале ранних пьес А.Н. Островского («Свои люди – сочтемся!», «Семейная картина», «Неожиданный случай» и «Утро молодого человека»).

Изложение основного материала исследования. Осваивая пространство, соседнее со сценой, А.Н. Островский наполняет его предметными образами, связанными с локусом города и его частными подлокусами. Эти про­странственные номинации выполняют в пьесах драма­турга важную социокультурную, характерологическую и сюжетную функцию. Рассмотрим их подробнее.

Центральным локусом в драматургии А.Н. Остров­ского является Замоскворечье – часть города, находяща­яся по ту сторону Москвы-реки. Под городским локу­сом подразумевается комплекс архитектурных строений, географических мест, которые «воплощают авторскую модель городского бытия как специфического феноме­на культуры» [11, с. 65]. Отметим, что писатели натураль­ной школы в своих физиологиях изображали персона­жей на фоне панорамы города Москвы или Петербурга. А.Н. Островский, родившийся в Москве на Малой Ордынке и являющийся свидетелем многих его культурных преобра­зований, запечатлевает этот город в своих ранних пьесах.

Являясь составной частью художественной системы А.Н. Островского, Замоскворечье становится образом, к которому писатель испытывал особое чувство: «Здесь лю­били говорить о варке варенья и солке огурцов, ставили на окна бутыли с настойкой, заготавливали впрок солони­ну, покупали годовые запасы рыбы, меду и капусты. Здесь степенно беседовали за кипящим самоваром или стакан­чиком «пунштика» бородатые купцы. Здесь их молодые жены и дочери выглядывали на улицу из-за коленкоровых занавесок, мечтая о «галантерейных» кавалерах. Здесь почта была великой редкостью, и солдата-инвалида, раз­носившего письма, пугались, как нежданной беды. Здесь люди добродетельные чай пили только с медом да с изю­мом, экономя дорогой сахар. Здесь от всех болезней лечи­лись банькой да полуштофом ерофеича, настоянного на красном перце. Здесь из дома в дом ходили свахи, красно расписывая достоинства женихов. Здесь по праздникам ходили в церковь, пекли пироги, ужинали «туго-натуго», рано ложились спать» [12, с. 21].

Опираясь на традиции натуральной школы, А.Н. Островский использует принцип структурной орга­низации произведений, называемый Ю.В. Манном «локализацией», под которой подразуме­вается изображение «какой-либо определенной части го­рода, района, общественного заведения, дома» [13, с. 107]. У А.Н. Островского такой географической частью города является Замоскворечья – замкнутый купечески уголок города, удаленный от старой, коренной Москвы.

В ранних пьесах А.Н. Островского пространственная среда Замоскворечья относится к типу публичного торго­вого пространства, в котором «каждый должен был уметь показать, чем он выбивается из непосредственности, чем он на деле в своей незаменимости является» [14].

Основными предметными экспликаторами замоскво­рецкого локуса, в которых проходит деловая жизнь купе­чества, выступают фабрики, магазины, лавки, трактиры. С их помощью формируются социальные и культурные представления о русском купечестве. Например, у купца Ширялова имеется лавка, у его друга «фабрика на горо­ду где-то»; Большов – владелец нескольких лавок и соб­ственного магазина.

Воссоздавая картину промышленного рынка русского купечества, драматург перечисляет широкий ассортимент различных товаров и услуг, акцентирует внимание на тор­говых операциях, связанных преимущественно с продажей тканей. Островский разоблачает в своих пьесах купече­скую недобросовестность в коммерческой деятельности.

В пьесе «Семейная картина» купец Ширялов учит при­казчиков, «как торговатъ-то следует»: из его слов вы­ясняется, что необходимо «с помощь лукавства сбывать ненужную материю, которая может быть сгнила давно» [15, с. 80-81]. Особое внимание уделено и описанию пред­принимательской деятельности Самсона Силича Большо­ва, который в городе с кредиторами торгуется, получает барыши [15, с. 102] от ловких и надувательских продаж.

Выделенные предметные образы пространства Замо­скворечья позволяют охарактеризовать его как особый замкнутый локус торгового купечества, постепенно су­живающегося в рамках пьесы до усадьбы, дома и комнат. Они выполняют в тексте как социальную, так и характе­рологическую функции. В пьесе «Свои люди – сочтемся!» вначале Большов со своей семьей живет в двухэтажном особняке с огромной парадной лестницей, по которой «насилу вползешь» [15, с. 92]. Парадная лестница в пьесе является показателем материального благополучия купе­ческой семьи Замоскворечья. К его дому прилегает боль­шая территория (мостовая, калитка, двор), которая также является индикатором их социального статуса. Постепен­но акцент переносится во внутреннюю часть дома, состо­ящую из рабочего кабинета, контор, гостиной, столовой. Основным местом, в котором происходят все события, является гостиная.

Особое место в системе предметного макромира ран­ней драматургии А.Н. Островского принадлежит медиа­тивным или пограничным пространственным образам, осуществляющих переход из замкнутого пространства в разомкнутое. Они выступают дополнительным характе­рологическим средством, маркирующим нравственную сторону жизни купеческой молодежи. Установлено, что доминантным параметром при описании пространствен­ных образов-делимитаторов выступает концепт свобода. Стремление нуворишей-купцов к ее обретению обуслов­лено их желанием приобщиться к европейскому образу жизни, носителями которого являются дворяне.

В этом смысле особый интерес представляет окно, ко­торое в ранней драматургии А.Н. Островского передает устремленность персонажей к новой жизни. Возле окна драматург показывает Липочку, которая мечтает о воен­ных и о лучшей жизни: «сидит у окна с книгой» [15, с. 86]. Главная героиня из пьесы «Семейная картина» (Марья Антиповна) также радуется каждой возможности посмо­треть в окно и приобщиться к внешнему миру. Наблюдая за улицей, за свободной и веселой жизнью, девушка вос­клицает: «Что ж, пожалуй, не пускайте! Запирайте на замок! Тиранствуйте!» [15, с. 66].

Эти внутренние порывы молодого поколения из-под родительской опеки порождает в пьесах мотив бегства, предметными экспликаторами которого являются транс­портные средства передвижения. Так формируется важ­ная антиномическая оппозиция «Дом-Путь», расширя­ющая драматургическое пространство в ранних пьесах А.Н. Островского.

Предметными образами дороги как открытого про­странства выступают в тексте лошадь, бричка, экипаж. Зачастую они упоминаются в монологах и диалогах пер­сонажей, из которых становится известно, что сын Ши­рялова спустил все отцовское состояние на дородных лошадей; молодые купчихи засматриваются на молодых офицеров, проезжающих верхом мимо их дома. Новоиспе­ченная пара Липочки и Подхалюзина также предпочитает выезжать в свет в щегольском экипаже:

«Олимпиада Самсоновна. Уж вы, Лазарь Елизарыч, купите ту коляску-то, что смотрели у Арбатского.

Подхалюзин. Как же, Алимпияда Самсоновна-с! Надать купить, надать-с....Ведь коляска-то тысячу целковых стоит, да и лошади-то тысячу целковых и сбруя накладного серебра» [15, с. 139].

Пространственные образы пути маркированы в пье­сах с помощью различных лексических средств, также являющихся в ранних пьесах А.Н. Островского сред­ством репрезентации психологического состояния пер­сонажей. Современный исследователь М. Бирни, изучая основные формально-семантические средства выраже­ния локативной семантики, выделяет 2 основные груп­пы: глагольная лексика статической либо динамической семантики. «Языковые формации, содержащие в своей семантической структуре сему движения, реализуют ди­намический аспект семантики перемещения в простран­стве и определяют данное пространство как открытое» [16, с. 78]. К основным вербальным формам с локатив­ной семантикой, имплицирующим открытое простран­ство в пьесах А.Н. Островского, следует отнести глаголы ездить и возить, которые часто встречаются в диалогах Марьи Антиповны и Матрены Савишны, готовящихся к выезду в Москву:

«Дарья. А говорили-то (женихи), сударыня ты моя, чтобы непременно, говорит, нынче в Останкино приез­жали <...> чтобы беспременно приезжали, хоть и до­ждик будет, все бы приезжали.

Марья Антиповна. Что ж, сестрица, поедемте!» [15, с. 67].

Подчеркнем, что лексика, соотносимая с концептом движение, иллюстрирует внутреннюю и внешнюю ди­намичность героев вперед, благодаря чему драматурги­ческое пространство как бы расширяется. Преодолевая границы Замоскворечья, А.Н. Островский включает в драматургическое пространство своих пьес московские локусы (Сокольники, Кузнецкий мост, Каретный Ряд, Балчуг, ресторан «Шевалье», Воспитательный Дом, пан­сионаты, Городская дума и другие), встречающихся в разговорах, наблюдениях и мечтах младшего поколения купечества. Так, Марья Антиповна и Матрена Савишна втайне от Пузатова намереваются посетить Останкино [15, с. 67], парк Замоскворечья, в котором собирается вся знатная молодежь начала XIX века; Липочка тоже мечтает щегольнуть своими танцевальными навыками в купече­ском Собрании [15, с. 86]; Недопекин часто ездит в город­ские трактиры,Маръину рощу [15, с. 162].

Предметные изотопии города Москвы тесно связаны с главными сюжетными элементами пьес. Мотив бегства здесь рассматривается как лейтмотив ранней драматургии А.Н. Островского, влияющий на ее сюжетное развитие. В рамках первой пьесы «Семейная картина» предметные образы пространства упоминаются в речи молодых куп­цов, которые мысленно подготавливают себя к побегу.

«Мы с сестрицей отпросимся ко всенощной в мона­стырь, разоденемся, а сами в Парк отличимся либо в Со­кольники» [15, с. 66], — размышляет Марья Антиповна.

Эта «картина» становится своеобразным прологом к следующей комедии писателя «Свои люди – сочтемся!». Главной героине пьесы удается оставить родительский дом в Замоскворечье и вместе с супругом приобрести особняк в одном из центральных московских районов. Располагая желаемой свободой, молодая чета планирует провести свое досуговое время в самых респектабельных местах.

«Олимпиада Самсоновна. ...вот бы мы с вами в пят­ницу и поехали в Сокольники.

Подхалюзин. Как же-с, непременно поедем-с: и в Парк поедем-с в воскресенье» [15, с. 139]. В «Утре молодого человека» и «Неожиданном случае», в отличие от двух предыдущих пьес, герои уже находятся на территории Москвы с самого начала.

Выводы. Итак, резюмируем, что в пьесах драматур­га доминантным пространственным образом становится расширенный локус Замоскворечья, состоящий из пред­метных микролокусов фабрик, магазинов, лавок, тракти­ров, усадьбы, дома и комнаты. К особому медиативному знаку, организующему «выход» героев за пределы дома, принадлежит окно. Предметными экспликаторами дороги как топоса выступают в тексте лошадь, бричка, экипаж. Все перечисленные предметные сегменты драматургиче­ского пространства А.Н. Островского выполняют в пье­сах социокультурную, характерологическую и сюжетную функции.

Литература:

1. Прокофьева В.Ю. Категория пространство в художественном преломлении: локусы и топосы / В.Ю. Прокофьева // Вестник Оренбургского государственного университета. – 2005. – №11.-С. 87-94.

2. Суботина Т.В. Локус, топос, урбоним, микротопоним: к вопросу о содержании пространственных понятий / Т.В. Суботина // Вестник Челябинского государственного университета. – 2011. -№ 24 (239). – С. 111-123.

3. Пави П. Словарь театра/ П. Пави.- М. : Прогресс, 1991.- 504с.

4. Виноградова Е.А. Внесценические компоненты в драматургии Чехова: автореф.... дис. канд. филол. наук/Е.А. Виноградова. – Иваново, 2012. — 23 с.

5. Сафронова Л.А. Российский феатрон: Московский любительский театр в XVIII в. / Л.А. Сафронова. – М. : «Индрик», 2007. – 447 с.

6. Журавлева А.И. А.Н. Островский-комедиограф / А.И. Журавлева. – М. : Изд-во Моск. ун-та, 1981. – 216 с.

7. Овчинина А.И. Этапы творчества А.Н. Островского: эстетика национального быта и характера : дис. ... докт. филол. наук / А.И. Овчинина. – М., 2002. – 356 с.

8. Коробов A.B. Социокультурная функция костюма XIX века в пьесах А.Н. Островского : автореф. ... канд. культур. Наук / A.B. Коробов. – Шуя, 2012. – 22 с.

9. Садофьева А.И. Культурно-бытовые детали художественного текста в сопоставительном изучении: на материале английских переводов произведений Н.В. Гоголя, М.Е. Салтыкова-Щедрина, А.Н. Островского : дисс. ... канд. филол. наук / А.И. Садофьева. – М., 2009. – 171 с.

10. Скафтымов А.П. Нравственные искания русских писателей: Статьи и исследования о русских классиках / А.П. Скафтымов. – М. : Художественная литература. – 1972. – С. 457-527.

11. Юденкова A.B. Исследование топоса Петербурга в творчестве Н.В. Гоголя (на материале «Петербургских повестей») / A.B. Юденкова//Актуальні проблеми слов’янської філології. Се- рія«Лінгвістикаілітературознавство»:міжвуз.зб.наук.ст.-2010,- Вип.ХХІІІ.-Ч. 1.-С. 64-72.

12. Лакшин В.Я. А.Н. Островский. Поли. собр. соч. / В.Я. Лакшин. – М. : Искусство, 1973. -475 с.

13. Поэтика русской литературы. К 70-летию профессора Юрия Владимировича Манна : сборник статей. – М. : Издательский центр Российского государственного гуманитарного университета, 2001. – 366 с.

14. Арендт X. Vita Activia или о деятельной жизни / X. Арендт. – СПб. : Алетейя, 2000. – 437 с.

15. Островский А.Н. Полное собрание сочинений : в 12 т. / А.Н. Островский. – М. : Искусство, 1973- . -Т. 1. – 1973. – 587с.

16. Бирни М. Языковые средства формирования и выражения пространства в рассказе И. Бунина «Господин их Сан-Францизско» / М. Бирни // Vilnaus pedagoginis universitates. – Vilnus. – S. 78.