Концептуальность публицистики Алеся Адамовича
Сабуть Алина Эдмундовна
Аннотация: в статье рассматривается концептуальность публицистического мышления писателя-гуманиста Алеся Адамовича. В художественной публицистике данного автора акцентируется внимание на жанре очерка (портретного и проблемного). Ведущими концептами в публицистике выделены концепты «человек» и «правда». Отмечено, что данные концепты служат углубленному анализу человеческого бытия, подчёркивают гуманистическую миссию литературы. Актуализируется проблема литературного влияния, где модусом художественности выступает концепт «правда». Рассмотрены художественные и риторические приемы публицистического мастерства в данных очерках: категоричный императив, философские обобщения, вопросительно-ответный ход, риторические восклицания.
Ключевые слова: художественная публицистика, публицистическое мышление, очерк, концепт, правда, человек, человечество, «формулы гуманизма».
Abstract: the article discusses the conceptualism of journalistic thinking of the humanist writer Ales Adamovich. In the journalism of this author focuses on the genre of essay (portrait and problem). Leading concepts in journalism highlighted the concepts of "man" and "truth". These concepts serve an in-depth analysis of human life, emphasize the humanistic mission of literature. The problem of literary influence is being actualized, where the concept of “truth” is the modus of artistry. The artistic and rhetorical techniques of journalistic skill in these essays are considered: categorical imperative, philosophical generalizations, question-answer move, rhetorical exclamations.
Keywords: artistic journalism, journalistic thinking, essay, concept, truth, man, humanity, “formulas of humanism”.
Алесь Адамович – известный белорусский писатель-гуманист, литературовед, публицист, мыслитель, общественный деятель (директор бывшего московского Всесоюзного научно-исследовательского института киноискусства), лауреат Государственной премии БССР. Именно острота мысли, публицистическая оперативность, динамизм гражданской позиции определили его как талантливого писателя, дальновидного публициста и литературного критика, смелого полемиста.
В частности, его статьи на литературоведческие и общественно-политические темы пользуются широкой популярностью и сегодня. В белорусском литературоведении, пожалуй, нет другого литератора, которого цитировали бы больше, чем А. Адамовича. Ибо как глубокий аналитик, он выделял настоящие таланты, требовал от литературы показа правды жизни и высокой художественности.
Тема поиска человеческого в человеке стала доминирующей, концептуальной в его творчестве. Думается, набатный голос белоруса Алеся Адамовича относительно угрозы атомной войны сделал его имя известным в Европе.
Актуализация роли творчества Алеся Адамовича для судеб белорусской и других славянских литератур к. ХХ-нач. ХХІ вв. очевидна в осмыслении концептуальности публицистического мышления, в частности, в продуктивной реализации концепта «правда». Примечательный и тот факт, что проблемы литературоведческого и общественно-значимого плана в творчестве А. Адамовича выходили за рамки национальной литературы, приобретали межнациональный характер. Более того, как известно, произведения философского содержания, с глубоко подчеркнутым личностно-публицистическим началом, печатались в тогдашних наиболее авторитетных и популярных русскоязычных изданиях: «Каратели: Радость ножа, или жизнеописания гипербореев» («Дружба народов» (1980)), «Последняя пастораль («Новый мир» (1986)), «Vixi» («Дружба народов», «Полымя» (1993)).
Концептуальность публицистического мышления Алеся Адамовича выявляется через идейно-философские ракурсы-прогнозы, углубленный анализ современного человеческого бытия, человеческих судеб. Думается, те выражения-призывы писателя (которые А. Адамович называл «формулами гуманизма»), можно с полной апробацией во времени назвать МАКСИМОЙ автора-публициста: «цепная реакция зла», «писать о главном», «делайте сверхлитературу», «не убий человечество», «не убий, чтобы не умереть» и др. Данные авторские «формулы гуманизма» созвучны с тем пониманием функции (миссии) литературы, которую литературовед – современник А. Адамовича – Юрий Карякин чётко и однозначно определил в былые 80-е годы ХХ века в статье с напутственным названием «Не опоздать!», где особо подчеркнул, что «литература, искусство (как и наука), вообще культура гуманизма, всё гуманистическое мировоззрение могут… стать, должны стать – и становятся тем, к чему и призваны – непосредственной духовно-производительной, непосредственной духовно-спасительной силой!» [1].
А. Адамович как автор философско-интеллектуального направления детально, скрупулёзно (чего требует литературно-публицистическое исследование) и, как показало время, небезосновательно призывал возрождать идеи писателей-гуманистов, классиков русской и белорусской литературы (Льва Толстого и Фёдора Достоевского, Максима Горецкого и Кузьмы Чорного). Так, в частности, в произведениях публицистического плана («Толстовский шаг» (1970, 1974), «Война и деревня в современной литературе» (1982), «Ну так делайте сверхлитературу!» (1984) и др.) подчёркнута проблема литературного влияния, акцентированы аспекты психологии творчества классиков, уделено должное внимание соотношению художественной правды и художественного вымысла.
Вышеуказанные произведения с полным правом можно определить с художественно-публицистической жанровой стороны как литературоведческие и публицистические очерки, среди которых заявили о себе очерки портретные и проблемные (в зависимости от того, на личности или на проблемной ситуации сосредоточено внимание автора). Соответственно, в портретном очерке, художественное начало преобладает над публицистическим, а в проблемном – главенствующая роль принадлежит научно-публицистическому исследованию. Поэтому очерк по праву называют интеллектуальным жанром художественной публицистики. Так или иначе, концепция (вернее,определённый аспект концепции человека) в очерке – это обязательный атрибут данного жанра, довольно сложный комплекс авторских мыслей и чувств.
Так, в очерке «Толстовский шаг» создан литературный портрет Льва Толстого, расставлены акценты относительно эталона художественности. Модусом художественности выступает концепт «правда»: «Толстой, толстовская правда о войне и о человеке на войне сделали то, что на мировую бойню 1914-1918 гг. литература “попала” уже подготовленной, с опытом, умением смотреть на всё без романтических очков, открытыми глазами» [2, с. 11]. С должным публицистическим категоричным императивом, философским обобщением А. Адамович заявляет: «С Толстого и началось истинная правда о человеке (подчеркнуто нами. – А.С.) на войне. Всё было у Толстого» [2, с. 31]. Безусловно, толстовское открытие человека пленило и самого Адамовича-интеллектуала. Так, в портретном очерке «Толстовский шаг» читаем: «Почему толстовское открытие человека, незнакомых дотоле глубин его души, оказало такое лавиноподобное влияние на всю мировую литературу? Сила гения? Да. Рычание льва, как выразился один японец, будило целый мир» [3, с. 403]. И далее, с вопросительно-ответным риторическим приёмом, автор обращается к широкой публике, подчеркивая воздействие мировой классики на национальную и эстетическую зрелость всей литературы: «…Человек – кто он для самого себя?... Вместе с Толстым Достоевский открывает человека на ту, на такую глубину, где формируются и рождаются, порой из совершеннейшего хаоса общественных и природных чувств, поступки человека» [3, с. 405-406].
Как писатель нового мышления, А. Адамович обстоятельно видел сверхзадачу литературы в договаривании правды до конца, провоцировал искать истину, «додумывать до конца». Так, абсолютизируя новый, высший уровень правды, автор приходит к спешному прогнозному умозаключению: «Современное “прочтение” толстовской эпопеи нашей литературой, конечно же, ещё впереди…» [2, с. 31]. Рассуждая о толстовском влиянии на других писателей, Адамович-публицист довольно удачно применяет риторический вопросительно-ответный ход: «Приближение к стилю, к приемам Толстого обычно не лишает художника своего лица. В чём тут загадка ? И разгадка в чём? Думается, что в характере мироощущения и самого стиля Толстого» [2, с. 33].
Миссия литературы будущего виделась Адамовичу-гуманисту прежде всего обращением к человечеству. Поэтому в проблемном очерке «Ну так делайте сверхлитературу!» авторская диалогизация с адресатом-читателем очевидна и с применением риторических восклицаний: «Кому, как не литературе (наряду с наукой) здесь быть “проводником”!» [2, с. 333]. «Абсолютный, нравственный закон», благо, в размышлениях А. Адамовича, измеряется «судьбами, жизнью и смертью человечества» [2, с. 252].
Глубокому осознанию роли писателя «защищать жизнь» рода человеческого посвящён проблемный очерк А. Адамовича «Время живое», где автор фокусирует внимание адресата (литератора) через риторическое обращение на «самом главном»: «Так давайте же писать о главном! Для всех о главном» [2, с. 255]. Авторская оценочная субъективность способствует публицистическому эффективному обобщению: «А тут судьба самого рода человеческого – на вечные времена! Вот важнейшая задача, вот пафос, крик души, сердца, до которого мы все ещё не поднялись. Не поднялись по-настоящему» [2, с. 333].
Думается, сам автор как публицист «не сотворял себе кумира», интуитивно предвидел кризис мировоззрений, почему и называл литературу «болью»: «Верно сказано: литература – не врач, литература – боль. Если боль не острейшая, а значит, не взывает к немедленной реакции, - значит, она не соответствует времени» [2, с. 26-27].
Таким образом, Алесь Адамович как настоящий очеркист, обращаясь к массовой аудитории, придерживаясь фактической основы, правдиво и актуально моделировал своим публицистическим воображением концепцию человека, оценивал и прогнозировал жизненные ситуации дня сегодняшнего и завтрашнего.
Список литературы / References
- Карякин Ю. Не опоздать! О времени живом и мёртвом // Век и мир, 1983. № 3. С. 37-44.
- Адамович А. Выбери – жизнь: Литературная критика, публицистика. Мінск: Маст. літ, 1986. 415 с.
- Адамович А. Избранные произведения в двух томах. Том 2. Повести. Интервью. Статьи. Выступления. Минск: Маст. літ, 1977. 496 с.
Популярные произведения
Критика
