Валерия Светлакова. Новые стихотворения
Мой Петербург
Меня обнимает обшарпанный двор,
Со всех четырёх сторон света,
Здесь ветер стреляет в лицо и в упор
Ловлю его ртом с парапета
Дымится труба, голубь машет крылом
С косой и облязганной крыши,
Здесь стелется город дырявым ковром
Дома по колено, гул тише
И режет отвесное небо труба
И дышит натужено дымом
За синью небес, за изломом горба
Измазаны улицы гримом
Здесь театр друзей, молодой и живой.
Где равен актер, равен зритель,
Где каждый готов повести за собой,
Открыта пространства обитель
Кипит дом людьми, разных судеб клубок
Сплетается смело наощупь.
Здесь, в колодце двора смелый дом-коробок
Предоставил для театра жилплощадь
Город пахнет ветрами, дрожит от гостей
И друзья бродят улицей Правды
Здесь ходят в музей очень много людей
Поглядеть, как жил памятный автор
Протянул дом от дома канатные руки
И покрыл роем ламп вечеряющий край
Город голода, страха, печальной разлуки
Превратился в мерцающий звездами рай
Заискрился ковер не постылого снега,
Лед канала подернулся пляской огней,
И замедлился ход всемирного бега
Людям стало теперь виднее людей
Помещение стиснуто домом в подвал,
Задыхается дымом и пылью
Книги, вещи, одежда, ненужный завал
Есть сомнения - расправятся крылья?
Но расправились, правило правилу рознь,
Да, сознанье веселую делает кознь:
Лучше сразу понять какой нужен настрой.
Если кажется - здорово - будет отстой,
Если мысль: "провал" всех затмит чернотой -
Значит будет победа над новой войной.
Отпустить бы, да к черту, нырнуть с головой
Не печалиться, глупый, волнительный страх
Вызвать смело на бой, побороться с судьбой
Если в ней все не так, как во снах
И с победой в кармане, и с пораженьем
Мы поехали в поезде уставшем домой,
Все заселись тесней, с кружкой чая, с печеньем
И как-будто покинули город родной.
И понесся вагон от сухого асфальта
К мокрым улицам, к снегу, метели, пурге
Навсегда остается в сердцах только правда,
Она как острый камень в тугом сапоге
Чаще больно признаться, что правда - есть выход
Лучше, кажется, будет забыться, соврать.
Но потом прорывается огненным лихом
То, что ты ото всех так старался скрывать
Здесь такая беда, что хотелось остаться,
Город ветра и луж помахал нам крылом
И пришлось нам поспешно и быстро расстаться,
Навалив чемодан на горбатый излом.
- Ну, прощай. Не навечно. Во сне мы сочтемся.
Правда в том, что я встречу особенный день
Здесь, когда в поцелуе мы с ветром сольемся
Я однажды отброшу последнюю тень -
Потому лишь, что я оторвусь от земли
Полечу над звенящими башнями града
Устремлюсь сердцем в небо, увижу вдали
Как мерцают огни Ленинграда.
Я лежу на кровати, смотрю в океан
Разбитых и брошенных хижин.
В них гуляет раздор, в них резвится буран
День проплыл, на порог месяц вышел
И стучат опьяневшие грустью колеса
И несут в звенящую даль,
Где-то там, за горою от снега белесой
Сохранилась моя печаль.
И печаль эта - светлый и старенький город.
Я вернусь туда, знаю наступит тот час -
Он поднимет свой пачканный красками ворот
И обуянным счастием встретит он нас
А теперь же, прощай, исторический бург,
Ты меня покорил узким улиц пробором,
До свидания, милый, родной Петербург.
Пусть в России! От мира всего за забором!
Каждый сам для судьбы своей драматург.
Материнская любовь
То было в осенний вечер,
Когда улетали вдали
Все дальше и все беспечней
На юг косяком журавли
Груздь хлеба несла в потемках
Мать сыну, к тюрьме, во мрак
Легла золотой паутинкой
Лунная тень в овраг.
И билась она у темницы, ее обнимала лоза,
Шумела оков вереница,
Дрожала в глазах слеза.
Сын ночью не спал, не думал,
Глядел в решето окна,
Смотрел в потолок угрюмо,
Считал часы дотемна
Вдруг ночью стена зашуршала,
Запуталась мать в лозе,
И узел с горбушкой и салом
Промок в холодной росе
- Чу! - плача от страха сказала,
Сын обмер и бросил постель,
Ладони к стене прижала,
Как будто качнет колыбель
Тюремная крепость сжалась,
Меж прутьев сверкнула рука,
- Давай, поскорее, мама -
Шепнул ей сын свысока.
Расслышав родимый шепот,
Очнулась бесстрашная мать,
Как-будто солдат в окопах
Не жаждущий умирать
Подняв свою голову к небу,
- Чу! - шепотом вновь пронеслось.
Мать бросила сыну хлеба,
Хлеб намертво вниз, назлость
Рука не поймала спасенья,
Мать снова кидать принялась:
"Чу!" - слышится голос смиренья
И снова хлеб плюхнулся в грязь
Но мать не теряя попыток,
Хватала с земли узелок.
Ослабший от и страха и пыток
Сын стену рукой стерег
Схватил наконец мешочек,
И мама прильнула к стене,
- Молодец, мой родимый дружочек -
Прошептала она луне
Луна улыбнулась в ответ,
И выкатилась полным шаром,
Там, где зачинался свет,
Пахнуло последним жаром
Просунув меж прутьев хлеб,
Сын маме тянул свою руку
Казалось теперь - невозможного нет
По силам стерпеть разлуку
Где ни был бы друг родной
Никто не способен спутать
Плач матери, хрип грудной
В тяжелую ей минуту
Еще один миг - и в тень
Прочь, чтобы вернуться вновь
Наступит желанный день
И все победит любовь.
Надежде
Прочь, красное зарево глупой надежды,
Знаком мне обманчивый, солнечный лик.
Была, может, я и доверчивей прежде,
Но только прошел тот отчаянный миг
Теперь я иная, грубее и проще,
Я больше не жду настоящей любви,
Когда под деревьями солнечной рощи
Влюбленные клятвы дают на крови
