Политика запрета двойного написания слов в Японии в 1938 г.

Накая Синсукэ, магистр филологии, Япония

Nakaya Sinsuke

Ban policy of double spelling the words in Japan in 1938

The author investigates two problems from political and historic points of view. The 1-st — Yamamoto Yudzo's suggestion of the abolition of double spelling the words and the debates that followed afterwards and the 2-nd — the Degree of the Police Department of the Ministry of Internal Affairs of Japan prohibiting to use small print in literature for children that signified the abolition of double spelling, i.e. and ideological control over the literature for children in fact.

Проблемы написания слов¹ представляет собой такую область японского языка, где концентрированно появляются возможности дальнейшего проблемного развития японской письменности. Поэтому изучение того, какие взгляды существовали на данное явление и каким образом оно рассматривалось политически, может помочь при анализе отношения общества к лингвистическим проблемам современной Японии.

В 1938 г. произошли два важных события, имевшие непосредственное отношение к проблеме двойного написания. Первым было предложение Ямамото Юдзо о его отмене и последовавшая за этим полемика, вторым — выход в свет приказа Полицейского управления министерства внутренних дел Японии о запрете использования мелких шрифтов в детских литературных изданиях, что автоматически означало отмену двойного написания.

В данной работе автор попытался по-новому проанализировать соотнесенность этих событий с политико-исторической точки зрения.

Положение двойного написания слов в рамках языковой политики менялось несколько раз, но впервые о его отмене было объявлено в 1938 г. Синдо (8, 251), говоря о заявлении Ямамото Юдзо и распоряжении министерства внутренних дел, отмечает следующее: «Его мнение было одобрено Полицейским управлением Министерства внутренних дел, а затем, в качестве положения, подлежащего отмене, в отношении детских литературных изданий, было включено в текст официального ответа в котором запрещалось... «использование фуриганы — за исключением особых понятий, в частности имен собственных». Таким образом, оно во многом содействовало отмене фуриганы». Д. Кида (3, 70) комментирует это так: «Полицейское управление Министерства внутренних дел, ознакомившись с мнением Ю. Ямамото, незамедлительно выпустило распоряжение о запрете использования фуриганы в детских журналах».

Примерами двойного написания является характерное для японской письменности надписывание иероглифов знаками.каны — т.н. фуригана, а также добавление к слову, записанному каной, иероглифов и надписание иероглифов буквами латинского алфавита.

Для внесения ясности в сущность проблемы приведем краткое содержание предложения Ю. Ямамото об отмене двойного написания слов. Он высказал его в послесловии к своему произведению «Война и две женщины», озаглавленному «По поводу выхода в свет этой книги. Одно мнение о нашем языке». Данное произведение написано и напечатано без использования двойного написания, о причинах автор подробно высказывается в послесловии. Прежде всего Ю. Ямамото заявляет: «Использование фуриганы—это не просто проблема облегчения чтения написанного» (15, 198). Затем отмечает: «Делает ли нам честь то, что в нашей цивилизованной стране написанное на родном языке не может быть прочитано большей частью населения непосредственно, без добавления ряда букв сбоку? (15, 198). <...> Есть ли еще такой язык, в котором любое предложение не бывает понято большинством, если только оно не написано двумя рядами букв? Темп нашей жизни отныне будет только убыстряться, и сможем ли мы, сохранив двойное письмо, двойную печать, в достаточной мере соответствовать новым временам? Невозможно понять, почему государство, ставящее себе задачей стать в один ряд с мировыми лидерами, не обращает внимание на подобное состояние японской письменности» (15,198-199).

Эти мысли Ю. Ямамото получили известность, цитировались многими сторонниками его взглядов. Он также писал: «Я считаю, что, поскольку мы являемся цивилизованной страной, написанные на нашем языке тексты должны читаться всеми (получившими обязательное образование) непосредственно» (15, 199). Для достижения этой цели в качестве первого способа Ю. Ямамото предлагал отменить иероглифы, но тут же указывал на сложность принятия данной меры, поскольку у иероглифического письма есть свои преимущества, свои традиции, что неизменно должно воспрепятствовать тому, чтобы народ с легкостью отбросил этот стиль письма. Поэтому он пришёл к мысли о необходимости «отменить двойное написание слов» (15, 200). Ю. Ямамото подчеркивал, что именно эта мера «в случае немедленной реализации будет наиболее простым способом». Кроме того, он считал отмену только двойного написания бесполезной, поскольку оно представляет собой лишь следствие чрезмерного использования «напыщенных анахронизмов, сложных архаических иероглифов» (15,201). В результате автор делает вывод о необходимости «реформы стиля» (15, 206). Он выделил следующие преимущества данного шага: «— каждый будет самостоятельно ограничивать себя в иероглифическом письме, поскольку не станет употреблять сложные выражения и атэдзи²; ²атэдзи — при записи слов означает такое употребление иероглифов, когда учитывается не их семантика, а только фонетическая составляющая; тексты станут легкими не только для чтения, но и для восприятия на слух, наш язык станет чище, народ полюбит свой язык из глубины души» (15,206-207).

В числе других преимуществ отмечалось, что «и авторы, и типографы, и корректоры будут избавлены от двойной работы, что приведет к значительной экономии времени». Также подчеркивалось, что «уменьшение негативного воздействия шрифтов на зрение имеет особое значение с гигиенической точки зрения», а «сокращение потребности в многочисленных шрифтах означает экономическую выгоду» (15,207).

Возникает вопрос, почему в решение этой проблемы включилось министерство внутренних дел. Известно, что оно в октябре подготовило «Проект улучшения редактирования детских журналов», после чего были предприняты практические меры по запрету двойного написания.

Странно, что Полицейское управление приступило к разработке «Проекта улучшения редактирования детских журналов» после предложения Ямамото. Во-первых, биографическая повесть Ю. Ямамото «Война и две женщины» была опубликована на страницах женского журнала «Друг домохозяйки» («Сюфу-но-томо»). Писатель стремился упростить язык повести. Но произведением детской литературы она все-таки не является. Следовательно, должна быть другая причина пристального внимания Полицейского управления.

Во-вторых, хотя Ю. Ямамото и литературная знаменитость, в глазах чиновников он оставался лишь представителем гражданского населения. Незамедлительная реакция органа государственной власти на выступление гражданского лица, тем более в данный исторический период, выглядит странной. Можно предположить, что, несмотря на внешнюю причинно­следственную обусловленность рассматриваемых событий, внутри кроются другие движущие силы. Используя терминологию теории языкового планирования³, данная теория была выдвинута Джернадом и Невступным (см. список литературы); согласно ей, никто не может без влияния чьих-то интересов представлять общество. Можно сказать, что у Ю. Ямамото и министерства внутренних дел были разные «интересы»: «интерес» первого становится понятным, по крайней мере, из его заявления, а второго остается по-прежнему неясным.

В-третьих, хотя языковая политика в Японии того времени была уделом министерства образования, основным действующим лицом со стороны центральной власти в данной проблеме выступило министерство внутренних дел. По степени важности на первом месте в приказе последнего обозначен также размер шрифта, а затем следует фуригана, что также может указывать на «особый интерес» власти в данном вопросе. Для разрешения проблем, как нам кажется, необходимо подробнее рассмотреть ход процесса разработки проекта приказа в самом министерстве внутренних дел.

Разъяснение было найдено в сборнике документов отдела литературы полицейского управления министерства внутренних дел, изданном под названием «Материалы печатной полиции» (1935-1940).

По мнению М. Юи, К. Китагавы, С. Акасавы и К. Тоёсавы (16,5), в данном издании собраны «особо секретные материалы бывшего полицейского управления министерства внутренних дел, ставшие незаменимым источником при изучении политики контроля печати в начальный период эпохи Сева». В 1983 г. в издательстве «Фудзи» вышел репринт этих материалов, и они получили известность в кругу исследователей японской истории как источник информации о состоянии цензуры в соответствующий исторический период. Однако в лингвистических исследованиях этот источник до настоящего момента, по всей вероятности, не использовался — примеров его цитирования, по крайней мере, обнаружить не удалось.

Впервые проблема детских журналов поднята в № 32 за июль 1938 г. На страницах 75-86 «материалов» опубликованы под заголовком «Предложения по улучшению детских журналов» мнения Огавы Мимэя, Момоты Содзи, Сасаки Сюнъичи, Хаты Нокандзи, Кидо Хантаро, Нисихары Кэнъити, Хори Ситидзо, Коно Исабуро, Мацуды Токиси, Такакуры Тэру, Номуры Ёсибээ. Приведем выдержки из докладов трёх авторов, имевших отношение к проблеме двойного написания. В журналах для детей школьного возраста мнение преподавателя университета Хосэй, специалиста по детской психологии Хата Нокандзи сводилось к тому, чтобы не использовать шрифты размером менее 9 пунктов, особенно при печати повестей желательно пользоваться кеглем 9 пунктов либо шрифтом № 5. Старший преподаватель факультета начального образования Университета Сэйкэйгакуэн Сайбара Кэйити предложил отменить шрифт № 6 и кегль 8 пунктов.

Журналы и иллюстрированные книги развлекательного характера читаются обычно в местах с недостаточным освещением, что вредно для глаз. Шрифт № 6 и кегль 8 пунктов для таких условий неприемлем. При печати на цветной бумаге или же цветными красками желательно обращать внимание на насыщенность цвета. Текст комментариев в изданиях, где главными являются иллюстрации, обычно печатается мелким шрифтом и располагается далеко не в лучших местах. Желательно заранее учитывать длину предложений.

По поводу контроля детских литературных изданий выступил старший преподаватель начальной школы при Высшей школе подготовки преподавателей женских средних школ второй ступени⁴ (в настоящее время — педагогический факультет Женского университета Очаномидзу). Хори Ситидзо: «Нельзя сказать, что совсем нет таких изданий, которые бы не оказывали на детей вредного влияния, да и в карманных изданиях буквы зачастую такие мелкие, что у детей при чтении портится зрение».

В следующем, 33-м номере «материалов» за август — октябрь 1938 г. приведены документы, о развитии событий, приведших к началу политики⁵ контроля. В оглавлении жирным шрифтом выделено два заголовка: «Проблема улучшения детских литературных изданий» и «Отклики по поводу улучшения детских литературных изданий». Приведем выдержки из первого раздела (с. 93-95).

«Проблема улучшения литературных изданий.

14 и июля 13 г. Сева 1938 г. встречи с редакторами журналов маленьких детей и школьного возраста. этих встречах в качестве недостатков данных журналов были отмечены следующие моменты:

• потакание детским вкусам;
• засилье стиля исторических рассказов;
• избыток комиксов, беспорядок в подборе тем, вульгаризация языка;
• избыток тем городской жизни, недостаточное внимание к теме труда.

В заключении встречи её организаторами (министерством внутренних дел) было отмечено, что данное состояние журналов зависит прежде всего от руководства. Для исправления положения была избрана комиссия. Признав необходимость выработки основных критериев для исправления вышеуказанных недостатков, мы поручили следующим 9 лицам подготовить доклады с предложениями по улучщению ситуации.

Ямамото Юдзо и Цубота Дзедзи (литераторы); Огава Мимэй (детский писатель); Момота Мунэхару (исследователь детской культуры); Кидо Бантаро и Хата но кандзи (детские психологи); Сасаки Сюнъити, старший преподаватель начальной школы при Токийской высшей школе подготовки преподавателей школ второй ступени (в настоящее время — педагогический факультет Женского университета Очаномидзу)⁵; Нисихара Кэйити, старший преподаватель факультета начального образования Университета Сэйкэйга-куэн; Симода Сэйдзи (исследователь проблем детства).

15 октября 1938 г. на основе материалов, предложенных комиссией, вышел проект приказа Полицейского управления министерства внутренних дел. Отмене подлежало: использование шрифтов ниже № 6 и кегля менее 8 пунктов. В изданиях для маленьких детей должен был использоваться шрифт кеглем более 12 пунктов. Использование фуриганы — за исключением особых понятий, в частности, имен собственных. При этом оговаривалось, что отмена вышеизложенного не должна привести к сокращению расстояния между строками. При печати на цветной бумаге необходимо уделять особое внимание размеру шрифта и цветовой композиции. Кроме того, были введены ограничения, касающиеся рекламы, приложений, иллюстраций, комиксов, иллюстрированных книг низкого качества, содержания литературных изданий, подбора слов и стиля повестей, и т.д.

Вышеизложенное предлагалось в качестве проекта мер по регулированию деятельности детских журналов, однако отдельные литературно-книжные издания, журналы комиксов также попадали под действие этих мер.

Интересно, что 6 февраля 1938 г. Сева (в оригинале, по-видимому, опечатка — должен быть октябрь) состоялась встреча с представителями МВД, издателями иллюстрированных книг, на которой их уведомили о начале цензуры иллюстрированных книг и комиксов.

Какова же была позиция Ямамото? Приведем полный текст его доклада, поскольку есть смысл обратить внимание на детали.

«В конце прошлого месяца в Полицейском управлении Министерства внутренних дел собрали редакторов детских журналов и объявили о том, что отныне им запрещается использовать фуригану в своих изданиях. Это были поистине решительные меры—настолько, что даже я, их инициатор, был очень удивлен. По правде говоря, всех нас семерых пригласили в Полицейское управление в день, когда наша армия заняла Ханькоу (25 октября. — Прим. авт.), и спросили наше мнение относительно детских журналов. Вопрос фуриганы в повестку той встречи включен не был, однако, когда обсуждались меры по ограничению использования мелких шрифтов, я по собственной инициативе заговорил о проблеме фуриганы. Со своей стороны, я был очень рад, что эта проблема затронута другими людьми в таком месте. Я очень желал тогда того, чтобы соответствующие меры были, наконец, приняты, однако по причине того, что при реализации этих планов необходимо будет рассмотреть и исключительные случаи, и помимо этого возникнет много других проблем, я предпочел высказаться в пользу того, чтобы сначала было проведено тщательное исследование проблемы с участием ученых и специалистов- практиков. Тем не менее я считал, что, поскольку в тот день конкретного решения принято не было, рассмотрение непременно будет отложено на неопределенный срок.

Однако через 2-3 дня ко мне пришел знакомый журналист и сказал: «Министерство-то у нас прогрессивное. В детских изданиях фуригану они все-таки отменили!» Мне же верилось с трудом, поэтому я ответил ему: «Безусловно, на этой встрече мы говорили об этом, но вряд ли дело могло продвинуться так далеко». Через несколько дней я получил сообщение из Полицейского управления, подобное тем, что были разосланы издателям детских журналов. В разделе «Отмене подлежат» было написано следующее: «использование фуриганы — за исключением особых понятий, в частности имен собственных». Руки мои, державшие этот листок, непроизвольно задрожали, и я тут же позвонил в Полицейское управление и поинтересовался, почему меры приняты так быстро? Мне ответили, что предложение было достаточно разумным, поэтому и решили отреагировать быстро. А поскольку, с одной стороны, ограничивалось употребление мелких шрифтов, то и фуригана вполне естественно попадала под действие этих мер» (10, 15-16).

Примечательны в этом плане два момента. Во-первых, тот факт, что Ю. Ямамото не поверил словам журналиста, и, когда пришел ответ, у него «непроизвольно задрожали руки», после чего он тут же позвонил в Полицейское управление, чтобы выяснить причины такого быстрого принятия мер.

Вероятно, Ю. Ямамото предполагал, что окончательное решение будет принято только после дискуссий и исследований демократического характера с привлечением общественности, так что 25 октября он рассматривал лишь как первый шаг на пути выработки политики.

Однако можно предположить, что в Полицейском управлении данное заседание рассматривали как формальную встречу, на которой предполагалось объявить положения разработанного ранее проекта, а затем попросить специалистов высказать замечания, что, в конечном счете, могло вылиться в небольшие поправки и добавления к тексту проекта. Иначе невозможно было бы 26 октября организовать «встречу с редакторами журналов для детей школьного возраста с оглашением проекта мер».

Во-вторых, примечательно заявление Ямамото о том, что «вопрос фуриганы в повестку той встречи включен не был», но, «когда обсуждались меры по ограничению использования мелких шрифтов», он «по собственной инициативе заговорил о проблеме фуриганы». Кроме того, следует обратить внимание на цитируемый Ямамото телефонный ответ из Полицейского управления: «Поскольку, с одной стороны, ограничивалось употребление мелких шрифтов, то и фуригана вполне естественно попадала под действие этих мер».

Таким образом, Полицейское управление ставило во главу угла проблему величины шрифтов, на что указывают доклады К. Хатано и К. Нисихары, а, поскольку двойное написание подразумевает использование мелких шрифтов, это означает, что отмена мелких шрифтов непременно влечет за собой отмену двойного написания. По всей вероятности, порядок был именно таким. Становится понятным, что отмена двойного написания слов касалась не только детских журналов, о чем говорят все исследователи, за исключением Хираи (11), но и всех печатных детских изданий.

В качестве косвенного доказательства того, что в сфере интересов Полицейского управления находилась прежде всего проблема величины шрифтов, а проблема двойного написания была вторичной, процитируем стенограмму выступления служащего управления полицейского Хияса одной из радиопрограмм (см. рис. 2).

«Я думаю, Вам известно из газет и других источников, что Министерство внутренних дел по согласованию с Министерством образования обратилось к издателям с просьбой улучшить детские литературные издания. Я не стану сейчас подробно рассказывать о содержании просьбы, отмечу лишь, что вкратце оно было следующим: из соображений охраны детского здоровья необходимо перестать пользоваться мелкими шрифтами в детских литературных изданиях.

Мы запретили использовать мелкие шрифты в детских литературных изданиях. То, что много наших детей страдают близорукостью, определенно указывает на отсутствие у них здоровья, однако это не означает, что причина данного явления кроется в том, что в наших книгах и журналах мелкие шрифты. Просто это одна из причин, поэтому я считаю, что с точки зрения охраны здоровья наших детей просто необходимо увеличить размер шрифта. В связи с этим мне бы хотелось призвать Вас уделить достаточно внимания размеру используемых шрифтов. <...>»⁶ (Цит. по «Материалы печатной полиции», № 33. С. 97-100).

Итак, исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод: причиной ограничения двойного написания стала проблема охраны детского здоровья. Причем в центре внимания оказалась не проблема отмены или сохранения двойного написания как таковая, а необходимость отмены мелких шрифтов. Но двойное написание подразумевает использование мелких шрифтов, оно также попало в поле зрения министерства. При министерства внутренних дел должны рассматриваться как независимые события, пересекшиеся в одной точке.

Кроме того, политика министерства такова, что оно непосредственно осуществляет контроль над детскими изданиями. Контроль над печатными изданиями является неотъемлемой характеристикой тоталитарного общества; государство пытается проникнуть во все сферы жизни. По сути, это контроль идеологической и информационной сфер. Неудивительно, что министерство внутренних дел вслед за установлением контроля над печатными изданиями для взрослых распространило идеологическое и информационное влияние также на детские издания.

Пользуясь понятиями идеологического и информационного контроля, можно дать объяснение многим действиям министерства внутренних дел, однако в случае с запретом двойного написания данные инструменты не срабатывают. В следующей работе автор попытается внести ясность в сущность этих действий министерства.

Литература

1. Jernudd B.H.& Neustupny J.V. Language Planning: for whom? In L. Laforge (ed.) Proceedings of the International Colloqium on Language Planning: Quebec: Universite Laval.
2. Като Акихико. Фуригана но мондай к статье Накая Синсукэ. Кандзикоза дайдзюиккан. Кандзи то кокугомондай. — Дайсюкан, 1989. («Проблема фуриганы». Т. 11 «Курс иероглифики». «Иероглифы и проблемы японского языка»).
3. Кида Дзюнитиро. Руби то юу тиисана муси. Нихонго хаккуцу дзукан. Дайенсео. Дзястосисутэму, 1995. («Маленькие жучки по имени руби». Ил люстрированная энциклопедия архивных материалов по японскому языку. Гл. 4.)
4. Кегоку Коити. Фуригана хеки ни цуйтэ. Синсюудайгаку кеоикугакубу кие. Ендзюенгоо. 1981. («Употребление фуриганы». Материалы педагогического факультета Университета Синею. № 44).
5. Мацусака Таданори. Ямамото Юдзо сэнсэй то кокугоундоо. Синнихонго кодза. Дайкюукан. Гэндайнихонго но кэнсэцу ни куроо сита хитобито. 1975. («Ямамото Юдзо и движение в защиту японского языка». Новый курс япон ского языка. Т. 9. Люди, содействовавшие созданию современного японс кого языка.)
6. Наймусео кэйхокеку тосека. Сюппанкэйсацу сирео (1935-1940). (Матери алы печатной полиции. Отдел литературы.)
7. Наканиси Ясутака. Кокугохеки но гэндзе. Такамацу танкидайгаку киео. Дзюен. 1984. («Современное состояние японской письменности» в «Мате риалах высшего колледжа Такамацу»).
8. Синдо Сакико. Фуригана но кино то хэнкоо. Кодза нихонгогаку. 6 Гэндайхеки то но ситэкитайсео. Мэйдзисеин, 1982. («Функции фуриганы и изменения в употреблении» в 6 томе «Курса японского языкознания» «Современная письменность и исторический сравнительный анализ»).
9. Такэбу Есиаки. Фуригана но ацукаи ни цуйтэ. Нихонго но хеки. Цунокавасетэн, 1979. («Об использовании фуриганы», «Японская пись менность»).
10. Фуригана хайсирон то соно хихан. Хакусуйся, 1938. (Проблема отмены фуриганы и полемика вокруг нее).
11. Хираи Macao. Кокугококудзимондай но рарэки. Сесинся, 1948. (История проблем японской письменности).
12. Хосокава Хидэо. Фуригана киндай о тюусин ни Кандзи кодза. Дайенкан. Кандзи то кана. Дайсюкансетэн, 1989. («Фуригана и новое время». «Курс иероглифики». Т. 4. «Иероглифы и кана»).
13. Цутия Рэйко. Фуриганарон но сидза. Гэндайсисоо. Дайнидзюрокукан. Дзю- гоо. 1998. (Воззрения на проблему фуриганы// Современная мысль. Т. 26. Вып. 10).
14. Ямада Тосио. Кандзи кана руби // Гэккан гэнго. Дайрокукан. Хатигоо. 1977. (Иероглифы, кана, двойное написание // Вопр. языкознания. Т. 6. Вып. 8.)
15. Ямамото Юдзо. Кокуго ни тайсуру хитоцу но икэн. Сэнсо то футари но фудзин. Иванимисетэн, 1938. (Одно мнение по поводу родного языка // «Война и две женщины»),
16. Юи Масаори. Китагава Кэндзо. Акасава Сиро. Тоесава Хадзимэ. Сюппан кэйсацу сирео. Кайсэцу. Фудзисюппан, 1983 (Комментарий к «Материа лам печатной полиции»).

Примечания

¹ Примерами двойного написания являются характерное для японской пись менности надписывание иероглифов знаками каны—т.н. фуригана, а так же добавление к слову, записанному каной, иероглифов и надписывание иероглифов буквами латинского алфавита.

² Атэдзи при записи слов означает такое употребление иероглифов, когда учитывается не их семантика, а только фонетическая составляющая.

³ Данная теория была выдвинута Джернадом и Невступным (см. список ли тературы); согласно ей, никто не может без влияния чьих-то интересов пред ставлять общество в целом.

⁴ В настоящее время — педагогический факультет Женского университета Очаномидзу.

⁵ В настоящее время — педагогический факультет Университета Цукуба.

⁶ Цит. по: «Материалы печатной полиции». № 33. С . 97-100.