Полемика с позитивизмом в романе Джека Лондона «Мартин Иден»
Е. А. Морозкина, Н. Э. Кутеева
Философия позитивизма сыграла важную роль в формировании мировоззрения целого ряда американских писателей конца XIX- начала XX веков, к числу которых можно отнести и Джека Лондона (1876-1916). Позитивистская модель мира оставалась приоритетной на всем протяжении творческого пути писателя, проявлявшего живой интерес к теории эволюционизма. Вслед за Гербертом Спенсером Лондон был склонен объединять закономерности общественной и природной жизни, видя в конкурентной борьбе проявление принципа естественного отбора. В философии позитивизма писателя привлекало стремление к утверждению непреложности законов бытия; в русле спенсеровских идей он отстаивал механистический взгляд на функционирование физических и социальных процессов.
Биограф писателя Ирвинг Стоун определял философские взгляды Лондона как «сочетание» ницшеанства, марксизма, «геккелевского монизма, спенсеровского материалистического детерминизма и эволюционной теории Дарвина» [1, с. 103]. Однако по мысли И. Стоуна, именно Спенсер «привел все его знания в систему, свел их воедино, показав изумленному взору вселенную, в которой все так уяснимо, так конкретно» [1, с. 91]. Подтверждением тому могут служить слова самого Лондона: «Из писателей наибольшее влияние с ранних пор оказали на меня Карл Маркс в частности и Спенсер вообще» [2, с. 3].
Зарубежные и отечественные литературоведы, даже те, которые в силу идеологических причин склонны умалять роль Спенсера в творчестве Лондона, признают, что писатель сумел избавиться от многих «модных веяний», кроме позитивизма [3]. Действительно, Лондон «перерос» индивидуализм и развенчал антигуманную сущность ницшеанства, отошел от марксизма, но фигура Спенсера была для него столь притягательна, что он так и «не смог окончательно освободиться от его влияния» [4, с. 20]. Однако, на наш взгляд, принимая основные положения позитивизма, автор все же подвергал их критической переработке и полемической интерпретации.
Традиционно исследователи воспринимали наиболее известный роман Лондона «Мартин Иден» (M arti n I den, 1909) как произведение, в котором писатель отстаивал идеи позитивизма. При этом они не учитывали полемической составляющей романа, смысл которой, на наш взгляд, сводится к критике писателем некоторых основополагающих позитивистских принципов, таких как приоритет биологического начала в борьбе за существование и восприятие победы сильных над слабыми в качестве высшей цели человеческого бытия.
В романе позитивистские идеи органично вплетаются в канву повествования, становясь основой сюжетной конструкции, и находят отражение в суждениях главного героя. Как и в «Морском Волке» Лондон использует в этом случае литературный прием, который условно можно назвать «доказательством от противного». Герой восхищается философией позитивизма, в то время, как автор в ходе повествования последовательно развенчивает ее основные положения. Таким образом, полемическое отношение Лондона к позитивистской теории остается как бы скрытым внутри произведения и проявляется не в отдельных высказываниях оппонентов, а в трагической судьбе главного героя, потерпевшего крах из-за неверных мировоззренческих ориентиров, которым он слепо следовал в поисках истины.
В рассуждениях Мартина Идена нашли отражение основные положения позитивизма: эволюционизм, эмпиризм, абсолютизация науки, требование перенесения естественнонаучных методов в гуманитарные области, неприятие «метафизики» (под которой позитивисты понимали учение о сверхчувственных принципах и началах бытия).
Мартин полагал, что постиг истину, доступную человеку, «благодаря Герберту Спенсеру и тому великому ключу к мирозданию, который (...) зовется эволюцией!» [5, с. 286]. Известно, что Спенсер определял сущность эволюции как «интеграцию материи и сопутствующее ей рассеяние движения», когда «материя переходит от состояния неопределенной, бессвязной однородности к состоянию определенной, связной разнородности» [6, с. 46]. Философ распространял действие законов эволюции на все явления: от неорганических до нравственных и социальных: «Касается ли дело развития Земли или развития жизни на ее поверхности, развития общества, государственного управления, промышленности, торговли, языка, литературы, науки и искусства, — всюду происходит то же самое развитие простого в сложное через ряд дифференцирований» [7, с. 24].
Вслед за Спенсером, герой Лондона считает, что во вселенной не существует ничего «не подчиняющегося всемирному закону эволюции» [5, с. 219]. Он декларирует: «Основной закон эволюции остается в силе! В борьбе за существование (...) побеждает сильнейший, а слабый осужден на гибель! В результате во время этой борьбы силы поколения все увеличиваются, так как все время побеждает сильный и потомство сильного. Вот что такое эволюция!» [5, с. 295-296].
Изначально позиционируя себя как сильную личность, Мартин с радостью воспринимает позитивистские идеи: «Вы делаете вид, что верите в победу сильнейшего, а я действительно в это верю (...). Мир принадлежит сильным, которые так же благородны, как и могучи, и которые презирают стадо торгашей и лавочников» [5, с. 290]. Опьяненный осознанием собственной силы, он не берет в расчет чувства тех, кого он презрительно называет «ничтожными людишками», «рабами».
Полемизируя с героем, автор показывает нам, что эти «людишки» - на самом деле не безликая масса, а, напротив, каждый из них индивидуален и значителен. Если следовать терминологии Мартина, к сонму «слабых», обреченных на гибель, следует отнести и Марию, приютившую героя, и его сестру Гертруду, задавленную заботами, но не потерявшую способности к состраданию. Обе женщины имеют сходную судьбу, обремененные многочисленным потомством «слабого», они предпринимают усилия не менее титанические, нежели силач Мартин, чтобы прокормить семью и выжить в нечеловечески тяжелых условиях.
Упрощенное толкование позитивистской теории наблюдается и в суждениях Мартина о перенесении естественнонаучных методов в гуманитарные области. В беседе с профессором филологии Колдуэллом по вопросам эстетики Мартин отмечает: «Я скажу вам (...) в чем слабость ваших суждений. Вы пренебрегаете биологией. Она отсутствует в вашем миросозерцании. То есть, я разумею подлинно научную биологию, начиная от разных лабораторных пробирок и оживления неорганической ткани и кончая общими вопросами социологии и эстетики» [5, с. 218]. По мнению Мартина, «биологический фактор» и есть «самая основа всех искусств, главный материал, из которого построена, в конце концов, вся человеческая культура» [5, с. 219]. Не принимая идеи творческого вдохновения как движущей силы искусства, герой относится к писательству как к ремеслу и дает себе зарок писать тысячу знаков в день, независимо от жизненных обстоятельств и физического состояния.
Позитивистское неприятие героем «метафизики» как иррационального начала в философии и искусстве приводит к внутреннему конфликту в его сознании. С одной стороны, Иден предстает перед нами как романтический восторженный юноша, идеализирующий любовь, искусство, красоту. С другой стороны, он материалист, утверждающий, что любовь - это древний инстинкт и химико-биологический процесс, а искусство должно приносить практическую пользу и правдиво отражать действительность.
Противопоставляя картезианство и позитивизм, Лондон обнаруживает недостатки в самой сущности столь, казалось бы, привлекательной для него теории. Позитивизм О. Конта и Г. Спенсера близок к материалистическому монизму, доказывающему единство мира (потому и позиционирует себя как «положительная» философия). Материалистический монизм отвергает воззрения, выделяющие сознание и разум в особую, противостоящую природе и обществу, субстанцию, трактуя окружающую действительность и людей как единый материальный мир.
В романе проявляется резкое неприятие идеалистической метафизики картезианства, которой Мартин противопоставляет «позитивную» науку: «Это была та самая метафизика, которая заставила обезьяноподобного человека бояться мрака, иудею внушала мысль о происхождении Евы из Адамова ребра, а Декарта побудила основать мироздание на основе своего ничтожного «я» [5, с. 232]. Неприятие героем «невежественного француза», как он именовал Декарта, обусловлено, прежде всего тем, что Декарт является основоположником дуалистической философии. Характеризуя мир как творение Бога, Декарт отрицал единство мира и учил, что мир состоит из двух независимых субстанций: духовной и материальной, души и тела. Телесная субстанция и дух, или мыслящая субстанция, обе могут быть включены в общее определение, согласно которому они нуждаются в содействии Бога и его помощи для своего существования.
Полемическое отношение Лондона к Спенсеру отражается в том, что писатель последовательно показывает на примере трагической судьбы главного героя, как позитивистское умаление роли духовной субстанции неизбежно ведет к упрощению сложной картины мира. Подтверждением тому может служить высказывание самого писателя о том, что «материалистический монизм» - «чертовски неутешительная штука» [1, с. 129].
Как художник и романтик Мартин интуитивно, вопреки позитивистским догматам, осознает многомерность, многогранность мироздания. В какие-то моменты герой отвлекается от прикладной науки и воспаряет к «метафизическим» высотам, но затем убеждения берут верх, и он возвращается к безрадостной картине однополярного мира.
Драматический конфликт между рациональной позитивистской картиной мироздания и романтической творческой индивидуальностью приводит к неизбежному возникновению мотива саморазрушения, самоубийства. Постепенное постижение героем мира сопровождается глубоким и последовательным разочарованием в любви, искусстве. Крах последней его цитадели — «позитивной» истины, которая не помогла герою выжить, не дала надежды и веры — оказывается роковым в судьбе Мартина.
Трагедия героя, в основе которой лежит конфликт романтической личности и рациональных, антигуманных законов человеческого естества и общественного устройства, в определенном отношении была и личной трагедией Лондона. В «Мартине Идене» осмысление «естественных законов» жизни, описанных Спенсером, приобрело автобиографический, а потому — трагический оттенок. Лондон, как и его герой, одержал победу в «войне всех против всех», покинул «бездну», однако не обрел в результате ни счастья в любви, ни идеала в искусстве, ни душевного покоя. Выиграв «все битвы», он проигрывает самое главное свое сражение — с судьбой и с самим собой.
Писатель передает душевное состояние Мартина, переживающего опустошенность, осознающего тщетность поисков истины, запутавшегося в философиях и «измах», в борьбе с миром и собой. Чувство пустоты и равнодушия, охватившее Мартина, является симптомом его душевной гибели. Любовь и страстный порыв к победе, достигшие наивысшей точки, стали угасать. Главный итог своей жизни Мартин сформулировал так: «Он хотел подняться к звездной выси, а попал в грязное зловонное болото» [5, с. 313]. По сути, «зловонным болотом» является не «стадо» слабых и посредственных особей, «ничтожных людишек», которых он сумел победить в борьбе за место под солнцем, а то ощущение разочарования и духовного вакуума, которое испытывал герой, склонившийся перед фальшивыми кумирами и поставивший перед собой ложную цель. Как и сам Лондон, Мартин Иден в финале осознает, что человек является не только существом биологическим, но социальным и, главное, духовным. А как существо духовное человек не может жить по исключительно биологическим законам.
Трагический финал романа развенчивает позитивистскую доктрину о приоритете биологического над духовным. Тот факт, что сильная личность, «вожак стаи», лидер на пике славы и успеха добровольно уходит из жизни, на наш взгляд, доказывает, что победа в борьбе за существование не может и не должна становится главной целью бытия и апофеозом жизни. Человеку необходимо нечто гораздо большее, нечто неуловимое, «метафизическое», что именуется «душевной гармонией», «верой».
В итоге обычная коллизия борьбы за существование и приспособления к среде в романе приобретает форму сложного, многопланового философско-эстетического и психологического конфликта. Примечательно, что герой кончает жизнь самоубийством, достигнув вершины славы, преодолев все внешние препятствия. Этот финал звучит полемически по отношению к «позитивному» мировоззрению, трактующему взаимоотношения человека и среды как биологическую борьбу за существование. Гуманистический пафос романа, как и всего творчества писателя, заключается в признании уникальности человека, сложности и противоречивости его характера, многогранности его внутреннего мира.
Литература
- Стоун И. Моряк в седле: Художественная биография Джека Лондона. М.: Книга, 1984. 336 с.
- Лондон Д. Собр. соч.: в 14 т. Т. 6. М.: Правда, 1961. 489 с.
- Spiller R. The Cycle of American Literature. N.Y., 1955. 454 p.
- Лондон Д. Собр. соч.: в 14 тт. Т. 1. М.: Правда, 1961. 489 с.
- Лондон Д. Избранные сочинения: в 3 т. Т. 1. М.: Литература, 2004. 526 с.
- Спенсер Г. Синтетическая философия. К.: Ника-Центр, 1997. 512 с.
- Спенсер Г. Опыты научные, политические и философские. Мн.: Современный литератор, 1999. 1407 с.
Л-ра: Вестник Башкирского университета. – 2010. – Т. 15. – № 1. – С. 64-66.
Произведения
Критика
