«Alii rhetorica tongent» Энния: к вопросу о раннем влиянии сельских диалектов на латинский язык
Е. П. Новикова
Peзюме: Исследование посвящено происхождению глагола tongeo, его италийским соответствиям, а также глаголам tondeo и spondeo, имеющим формальное сходство с tongeo. Рассматриваются возможные причины несоответствия вокализма о в tongeo вокализму а в италийских примерах. Предлагается гипотеза о существовании в определенный период определенной произносительной нормы в сельских говорах, из которых, возможно, глагол tongeo попал в цитируемый фрагмент Энния.
Ключевые слова: италийские языки, сельские диалекты, аблаут, язык Энния, латинские глаголы с корневым n.
Проведенное ранее исследование позволило уточнить приводившиеся в лингвистической литературе (Эрну 1949: 164; Leumann 1977: 533) списки и установить в латинском языке примерно сорок глаголов, образующих презентную основу с назальным инфиксом: 1) langueo; 2) clango; clingo; findo; fingo; frango; frendd; fundo; fungor; iungo; lambo; lingo; linquo; mandò; mingo; ningit (ninguit); pando; pango; pinso; pingo; plango; pollingo; pungo; ringor, rumpo; runco; scindo; sclingo; stringò; tango; tundd; uinco; 3) sancio; uincio; nancio; 4) concumbo; prehendo; emungo; 5) conquinisco; fruniscor; nanciscor и производные от них. При этом нет ни одного латинского глагола, образующего назальный презенс при гласном о в корне; сравнительно невелико число глаголов, имевших в корне гласный е, тогда как гласные i, u и a являются отражением сонантов (i и u неслоговых и h2), вокализующихся при образовании основы с помощью назального инфикса, так как корень выступает в нулевой ступени. Глаголы же с исконным n в корне, напротив, в нормальном случае имели в латинском языке корневой гласный е: tendo, splendeo, pendo, pendeo, tendo и др.
Известно также несколько глаголов, содержащих исконный n в корне и гласный о; к ним относятся, например, tongeo, tondeo и spondeo. Огласовка корня требует объяснения, в частности, в редком глаголе tongeo, в связи с чем необходимо рассмотреть происхождение этого глагола.
Ещё античные грамматики обращали внимание на заимствования из сельских говоров и других италийских языков. Например, у Феста, эпитоматора Веррия Флакка, в «De uerborum significatu» приводится глагол tongeo, причём со ссылкой на Элия Стилона, учителя Цицерона и Варрона: «tongere Aelius Stilo ait noscere esse, quod Praenestini tongitionem dicant pro notione. Ennius: alii rhetorica tongent» (Festus, ed. Lindsay (1913): 488).
Следует отметить, что, несмотря на то, что глагол tongeo является редким и засвидетельствован только один случай его употребления, наличие корневого гласного о подтверждается в рукописи (Cod. Festi Farnesianus, XI век). Однако из приведенного места ясно, что уже во времена Элия Стилона этот глагол в латинском языке фактически отсутствовал. Действительно, кроме как у Энния он не зафиксирован, а у Элия Стилона, к которому обращался Веррий Флакк, указано только производное от этого глагола существительное tongitio.
Глагол tongeo имеет индоевропейское происхождение и соответствует, в первую очередь, готскому pagkjan. Готская орфография в данном случае на греческий манер передает с помощью g корневое n.
Словарь Вальде и Гофманна даёт ещё несколько соответствий для производного tongitio: osk. tanginom, tanginud ‘sententia’, ir. tongu; aksl. tengnonti; cf. got. pagkjan (Walde, Hofmann 1938: 960). Из-за сильного семантического расхождения не вполне убедительно сравнение со славянским глаголом *tqg-nQ-ti. Ирландский пример не имеет следов в современном ирландском языке, известен только для древнеирландского: tongu ‘клятва, присяга, зарок’ (DIL, T, col. 246).
Наиболее интересны оскские соответствия. И. М. Тронский, отмечая, что «оскско-умбрская лексика известна лишь в своей ничтожной части, но и этого немногого достаточно, чтобы установить ряд расхождений с латинским языком» (Тронский 1953: 78), приводит краткий список слов, не засвидетельствованных в латинском языке, но имеющих индоевропейские соответствия, среди которых находится и пример «tangino (оск.) - готск. pagkjan».
В словаре А. Эрну и А. Мейе 1985 г. (Ernout, Meillet, André 1985: 695) по сравнению с изданием 1939 г. (Ernout, Meillet 1939: 1045) внесено дополнение: слово tongeo трактуется как «возможно, диалектное». А. Эрну в работе, специально посвященной исследованию диалектных элементов латинской лексики (A. Ernout, «Les éléments dialectaux du vocabulaire latin», 1909), рассматривает и глагол tongeo.
В словаре, сопровождающим сборник надписей, Р. фон Планта воздерживается от приведения каких-либо латинских соответствий для tanginom (von Planta 1897: 707), а Дж. Боттильони, напротив, считает нужным указать на возможную связь с глаголом tongeo, приводя известную цитату из Феста (Bottiglioni 1954: 438).
Таким образом, при наличии некоторых соответствий для производного tongitio в италийских языках, особенно в оскском, в объяснении нуждается расхождение в корневом гласном, наблюдаемое в этих соответствиях.
Словарь оскского и умбрского языков Ю. Унтерманна (Untermann 2000: 733) приводит оскское слово tanginùd.
В разных формах, как указывает Унтерманн, это слово встречается в общей сложности пятнадцать раз, в четырёх различных памятниках. По происхождению памятники в основном из южных областей: известны памятники из Помпей, Cippus Abellanus (надпись из Абеллы) в Кампании (Цветаев, № 52, Conway, № 95, von Planta, № 127, слово встречается два раза) и таблицы с Бантийским законом из Лукании (Цветаев, № 135; Conway, № 28; von Planta, № 17, слово встречается в памятнике три раза).
Часто в словарях указывается в первую очередь форма винительного падежа - tanginom.
Значение этого слова извлекается, собственно, из параллельного латинского текста, сопровождающего оскскую надпись в таблицах с Бантийским законом. Например, «dat senateis tanginud» в параллельном латинском тексте соответствует «de senatus sententia», «tanginom deicans» - «sententiam dicant», и т. д. Чаще всего это слово употреблялось в сочетании «senatus sententia», то же засвидетельствовано и в надписи из Абеллы: «senateis tanginùd».
При этом с вокализмом о для оскского языка это слово ни в одной из известных надписей не засвидетельствовано. В словаре А. Вальде издания 1910 г. (Walde 1910: 784) приводилось мнение, что вокализм о для tongeo и tongitio вместо а в оскском tanginùd - редкий случай «каузативного аблаута» (Kausativ- ablaut, cf. Woods Cl. Phil. III). Унтерманн также ссылается на обсуждение этого мнения.
Подобная точка зрения находит поддержку и в том, что формы на -eo по своему значению обычно не имеют активного значения и не являются переходными, а скорее выражают состояние, в результате чего от них, и в основном только от них, например, образуется целый класс производных с суффиксом -idus. Поэтому глаголы типа splendeo, pendeo не имеют вокализма о, а переходные глаголы на -eo имеют. Следовательно, можно подозревать корневое о как результат того же аблаута в латинских глаголах tonded и spondeo : греч. onévSro.
Эта разновидность аблаута не засвидетельствована в латинском языке в качестве компонента какого-либо продуктивного словообразовательного типа и скорее всего не является индоевропейской, а также не имеет ничего общего с оппозицией типа фёрю : форёю, хотя сходное объяснение предлагает М. де Фаан:
«С точки зрения значения, которое является скорее стативным, чем итеративным, кажется возможным, что tongére представляет индоевропейскую презентную основу с i и огласовкой о в корне» (de Vaan 2008: 623). При этом вокализм а в оскских примерах объясняется тем, что в засвидетельствованных отглагольных производных отражена нулевая ступень корня с n. Однако отражение слогового n как an другими примерами для оскского языка не подтверждается.
Необходимо упомянуть ещё одно объяснение вокализма о в глаголе tongeo: в 3-м изд. словаря Вальде и Гофманна (1938 г.) и в словаре Унтерманна учитывается версия Джошуа Вотмефа (cf. Whatmough, Harv. Stud. 42, 144), что tongeo получило корневое о, хотя диалектный глагол выглядел как * tanged, «из-за мессапского происхождения» Энния.
Однако известно, что Энний, согласно мнению античных авторов, изложенному, например, у Авла Геллия, говорил на трех языках: латинском, греческом и оскском: «Quintus Ennius tria corda habere sese dicebat, quod loqui Graece et Osce et Latine sciret» (Gell., XVII, 17).
Следовательно, логичнее всего предполагать именно оскские элементы в языке Энния.
Проблема несоответствия корневого гласного может быть распространена и на случай с глаголом spondeo. Унтерманн приводит лишь один известный оскский пример: слово spentud, которое иногда связывается со spondeo (Untermann 2000: 691).
Известно греческое соответствие с тем же корнем.
Если гласный о в spondeo не является результатом аналогии с греческим существительным onovS'q, то и здесь обычно предполагают аблаут, вызванный тем, что глагол на -ео в данном случае является переходным.
Однако ни разу последовательно не рассматривалась судьба сочетания «гласный+n» между двумя смычными согласными, хотя в данном случае можно говорить об особой фонетической позиции, которая могла повлиять на произношение этого сочетания звуков.
Рассматривая различные позиционные фонетические изменения в оскском языке, К. Бак приводит пример на сочетание «смычный + гласный + носовой+ губной»: Pumpaiians и ряд других.
В сочетании «смычный + гласный + n + переднеязычный звонкий» в оскском (равно как и умбрском) языке действовала прогрессивная ассимиляция: «В оскском и умбрском языке чаще происходит дифференциация или прогрессивная ассимиляция: -kt-> -ht-, -nd- > -nn-» (Тронский 1953: 72).
Указанное И. М. Тронским изменение -kt- > -ht- имело место и в тех случаях, если перед -kt- было n: лат. sanctum : saahtùm (Buck 1892: 173).
Таким образом, в указанном сочетании n в оскском языке вообще не произносился, вместо него произносился долгий гласный (равно как и в латинском перед подобными сочетаниями звуков, хотя и с сохранением n, происходило позиционное удлинение а).
В позиции перед переднеязычным глухим и одиночным заднеязычным глухим, ср. Aurunkud (Buck 1892: 185), n сохранялся.
Наконец, слово tanginùd оказывается примером сочетания «гласный + n» в позиции «смычный + гласный + n (или ц) + заднеязычный звонкий».
Возможно, в положении между двумя смычными сочетание «гласный + n» в некоторых областях Италии произносилось как назализованный гласный.
Здесь нельзя не учесть и то, что для оскского языка известны случаи достаточно регулярного перехода гласного а > о и гласного о > u: «Из твёрдых гласных звуков о занимает среднее место между гортанным а и губным u: отсюда вытекает близость его к тому и другому в оскском языке, представляющем достаточно примеров перехода а > о - с одной стороны и появления u на месте о - с другой» (Цветаев 1877: 11); ещё более подробно о подобных изменениях гласных в оскском языке у К. Д. Бака (Buck 1892: 133).
Итак, исходя из перечисленных выше особенностей оскской фонетики и в связи с латинским глаголом tongeo, можно заключить, что получившийся носовой гласный звучал в районах, близких к Пренесте, скорее как о-носовое, чем как а- носовое или е-носовое.
Необходимо отметить, что имена Tongilius и Tongilianus, встречающиеся у Марциала и Ювенала (Schulze 1933: 455), могут являться вполне убедительными с формальной точки зрения примерами производных от того же корня с тем же самым вокализмом гласного. Носителями же этих имен были персонажи сатирических произведений, возможно, оскского происхождения, а главное, судя по всему, именно из тех областей, где корень данного глагола уверенно произносился как tongeo, а не как * tanged.
Сами носители оскских языков продолжали записывать это сочетание звуков согласно с этимологией, причем, возможно, в южных областях территорий, говоривших по-оскски, эта особенность произношения была не настолько выразительной, но для жителей Рима, которые могли слышать, как выходцы из более северных областей с подобной местной нормой произносили, например, звуковое сочетание -tang-, на слух это произношение воспринималось уже как сочетание некоторого лабиализованного гласного с n. Поэтому строчка из Энния была записана таким образом и Элий Стилон относил слово tongitio к говору Пренесте.
То же для глаголов sponded и tonded менее доказательно. Но возможно, они также укоренились в латинском языке достаточно рано именно с корневым о благодаря тому, что испытали влияние этой произносительной нормы, хотя она и не была характера не для всех диалектов оскского. Сохранение же в этих глаголах сочетания -nd- может свидетельствовать, что подобная особенность произношения проявилась ещё в дописьменную эпоху, до того, как в оскском и умбрском языке начало действовать правило ассимиляции. Для части древних диалектов, близких к Лацию, из которых она и была впоследствии усвоена римлянами для некоторых глаголов, эта норма действовала, а для части имело место произношение сочетания гласного с n с другим тембром.
Небезынтересно и то, что по своему значению эти глаголы тесным образом связаны с реалиями италийского мира. Например, tondeo ‘стричь’ часто употреблялось применительно к овцам, особенно в ранней литературе, например, в комедиях Плавта; у Цицерона уже применительно к людям. А профессия tonsor ‘парикмахер, цирюльник’, по свидетельству Варрона, пришла из Сицилии в 300 г. до н. э.: «Omnino tonsores in Italia<m> primum uenisse ex Sicilia dicuntur p. R. c. a. CCCCLIII, ut scriptum in publico Ardeae in litteris extat, eosque adduxisse Publium Titinium M[a]enam». Чуть ранее - любопытное замечание: «Olim tonsores non fuisse adsignificant antiquorum statuae, quod pleraeque habent capillum et barbam magnam» (Varr., R. r., II, 11). Таким образом, профессия цирюльника пришла с юга, а на пути из Сицилии в Рим, собственно, и лежит Кампания.
Можно также предположить и то, что глаголы на -eo с активным значением сами по себе не были свойственны латинскому языку Рима, где постепенно оформлялся другой устойчивый компонент значения для глаголов -eo, благодаря чему и возникли оппозиции типа pendo - pendeo. А вот в некоторых сельских говорах к юго-востоку от Рима, захватывающих часть областей, где проживали носители оскского языка, например, северные части Кампании, глаголы на -eo с активным значением были более распространены, и таким образом, произносительная норма получила в какой-то момент грамматическое переосмысление. Впрочем, этот тип аблаута в любом случае был сугубо италийским, не имеет индоевропейского происхождения, а в латинском языке довольно скоро перестал быть продуктивным словообразовательным средством.
Литература:
Тронский 1953 - Тронский И. М. Очерки из истории латинского языка. М., Л.: Изд-во АН СССР.
Цветаев 1877 - Цветаев И. В. Сборник осских надписей (с очерком фонетики, морфологии и глоссарием). Киев: в типогр. Императорского университета св. Владимира.
Эрну 1949 - Эрну А. Историческая морфология латинского языка. М.: Изд-во Иностр. лит-ры.
Bottiglioni 1954 - Bottiglioni G. Manuale dei dialetti italici. Bologna Buck 1892 - Buck C. D. Der Vocalismus der Oskischen Sprache. Leipzig: K.F. Koehler’s Antiquarium.
Conway, Whatmough, Johnson 1933 - Conway R., Whatmough J., Johnson S. Prae-Italic dialects of Italy. Vol. 1-3, Leipzig.
Ernout, Meillet 1939 - Ernout A., Meillet A. Dictionnaire étymologique de la langue latin: histoire des mots (ed. avec additions et corrections nouvelles par Jacques André. Paris, 1985)
Leumann 1977 - Leumann M. Lateinische Laut- und Formenlehre. Neuausg. 1977 d. 1926-1928 in 5. Aufl. ersch. “Lateinischen Laut und Formenlehre”. Munchen: Beck von Planta 1897 - von Planta R. Grammatik der Oskisch-Umbrischen Dialekte. Strassburg: verlag von Karl J. Trubner.
Schulze 1933 - Schulze W. Zur Geschichte lateinischer Eigennamen. Berlin.
Untermann 2000 - Untermann J. Worterbuch des Oskisch-Umbrischen.
Heidelberg: Universitatsverlag C. Winter. de Vaan 2008 - de Vaan M. Etymological dictionary of Latin and the other Italic Languages. Leiden-Boston.
Walde 1910 - Walde A. Lateinisches Etymologisches Worterbuch, 2e Auflage. Heidelberg (3e Auflage, bearb. bei J. B. Hofmann - Heidelberg, 1938).
Произведения
Критика
