Дело вкуса - Роман Артемьев

Расшифровка передачи:

— Здравствуйте, в эфире передача "Дело вкуса", у микрофона Герман Гошкадор, и сегодня моим собеседником будет режиссер, актер и сценарист Роман Артемьев. Роман, здравствуйте.

— Здравствуйте.

— И, для начала, такой вопрос. Что вам больше по душе: режиссура или актерская работа? И помогает ли одно другому в творческом процессе?

— Ну, наверное, скорее всего, режиссура, все-таки… я не могу так сказать, что одно нравится больше другого или меньше, мне кажется все достаточно органичным, меня дополняет и помогает. Но сейчас в данный момент, конечно же, режиссура у меня на первом месте, просто больше я занимаюсь режиссурой, нежели актерской профессией. Но в профессии, безусловно, помогает сама профессия актерская, например, по работе с актерами, безусловно.

— В одном из интервью вы рассказывали, что уже в старших классах понимали, что хотите рассказывать истории, но еще не понимали, в каком формате. Почему из всех вариантов выбрали кино?

— Наверное, там такой доступный язык для аудитории, мне кажется. Ты можешь киноязыком, как говорится, охватить гораздо большую аудиторию, нежели, там, литературой или еще что-то, так что мне кажется он … и он более универсален, вопрос заключается в том, что ты хочешь сказать, наверное. Так что это уже вопросы, наверное, к самому себе.

— Ну, давайте поговорим о вашем последнем фильме "Человек из будущего". Это комедия, которая основана на вашей короткометражке "Спаситель". С момента выхода картины в прокат прошло, если я не ошибаюсь, уже почти полгода. И с того времени вы пересматривали материал? Какие сейчас ощущения?

— Ну, я ее пересматривал, да, вроде пересматривал, был показ. Ощущения у меня, ну как я хотел ее снять, так я ее и снял. У меня даже по сценарию видоизменений никаких не было, при монтаже мы даже мало что меняли, то есть снимал я один в один, можно сказать. И такого, чтобы что-то я поменял — нет, абсолютно нет. Такое мое видение на данный момент, на тот съемочный момент, видение такого мира, ну и на данный момент, как сейчас происходят события, мне кажется, ничего не изменилось. Я думаю, что я снимал достаточно универсальную картину, которая понятна зрителям, ну и я думаю, она будет понятна и через другое количество лет. Я, в принципе, не снимал чистую комедию, да? Потому что, в отличие от короткометражного фильма, а все-таки "Человек из будущего" — это не абсолютно комедия-комедия. Там есть немножко такие вещи, заложены пласты, я бы сказал, они социального значения, и она вообще в отсылке к 60-м годам комедиям. 60-70-х годов охватывает, наверное, вспоминая комедии Данелия, Гайдая, наверное, к этим таким отсылкам.

— Но, в таком случае, как вы пришли к тому, чтобы из комедии короткометражной сделать именно этот полный метр, о котором вы сейчас говорите?

— А у нас разные были варианты, как ее расширить, я просто соавтору сказал. Я говорю: «Давай сейчас подумаем, может быть, что могло бы быть дальше, если бы история продолжалась». Ну и у нас там сразу же родилась масса идей, и одна из них была та, на которой получился фильм "Человек из будущего". Вот, так что мы сели, написали, ну вот, а потом уже дальше все пошло в продюсировании, в съемке и в прокат.

— А каким образом удалось выйти на Сельянова, Сергея Сельянова, продюсера фильма, и начать с ним совместную работу?

— На фестивале "Короче" картина "Спаситель" — короткометражный фильм, получил "Гранд-При". А Сергей Михайлович Сельянов — он президент фестиваля и, конечно же, он картину эту видел. Так что она получила там "Гранд-При", когда я уже написал, я сказал: "Вот, у нас есть короткометражный фильм, нужно просто его расширить, есть сценарий". Он прочитал сценарий, и мы пошли к запуску, мы стали снимать.

— Ну а по поводу проката. Если верить Кинопоиску, то бюджет фильма составил 60 млн. рублей, а кассовые сборы около 3000$. С чем вы это связываете?

— Я связываю это с тем, что, ну, как таковой рекламы не было фильма, это первое. Но это уже вопрос, наверное, не ко мне, а к продюсированию. Второй вопрос, дата была крайне, мне кажется, неудачной, тут же это лето было, это достаточно такая, в общем-то, жесткая среда обитания для кинокартины, это все-таки ни зимний период, ни новогодние праздники, ни каникулы, ни праздничные даты типа 23 февраля, 1 мая или 8 марта.

— А сколько кинотеатров показало фильм вообще?

— Кинотеатров было около 70-ти копий, но тут же дело не в том, что сколько у тебя даже копий, а в том варианте, какие сеансы стоят. Потому что все зависит от того, как кинотеатр поставит какой сеанс на фильм. То есть тут было так, что фильм стоял в полвторого ночи и в 9 утра. Вот такие сеансы были.

— Ну да, не очень удобно.

— Да, крайне неудобно, так что в принципе посмотреть его очень сложно было. А кто смог, тот посмотрел, кто очень хотел, так что как-то так с прокатом получилось, ну это уже вопрос не ко мне.

— Ну да, но странная все равно ситуация. Как по мне, то российский кинематограф сейчас проживает ну не самые лучшие времена, и ситуация с современными российскими комедиями это подтверждает. Мне интересно, вам не обидно, что на глупые российские фильмы, на российские комедии зритель по какой-то причине ходит, не будем уточнять, что за фильмы, в общем, попса. Попса, наподобие "Горько", "Одноклассницы", "Самый лучший день", "Выпускной", вот эти всякие “Корпоративы” и так далее. А на фильмы, не связанные с туалетным и пошлым юмором, люди не пришли?

— Ну это опять же вопрос, наверное, продюсирования, потому что я считаю, что картину надо все-таки анонсировать как-то, надо в это вкладываться, надо рисковать, ну вот такой у нас. Ну есть такой момент, что у нас сейчас такая вещь, что да, какие-то картины действительно не выходят в прокат, они не приносят прибыль, хотя в принципе достойны этого. Да, ситуация не простая сейчас, несмотря на то, что год кино.

— Ну да, условно.

— Все как бы так мрачновато. Мне самому как бы действительно обидно, потому что картину то никто и не видел толком. Ну, видели, конечно, люди там, определенный круг людей, и многим она нравится, я редко видел, чтобы она кому-то там не понравилась, категорически или что-то такое. Так что мне, конечно, в двойне обидно, потому что там достаточно очень много труда потрачено на все это, и заложены какие-то вещи, так что мне и хотелось-то снимать кино такое, не корпоративное, а, наоборот, хотелось снять кино для людей, которое будет понятно массам. Кино, в котором заложены те ключи такие, знаете, такого в нашем понимании старого советского кинематографа, такого вот духа, наверное. Она все равно у меня получилась, конечно, своя абсолютно, постмодернистская такая, если так сейчас говорить. Ну я думаю, что то, что я закладывал в нее, у меня все вышло.

— Ну, а если говорить про аудиторию, сейчас в интернете нельзя найти этот фильм. Во всяком случае, мне найти не удалось. Вы не думали залить его на торрент-трекеры, или выдумать какой-то платный онлайн-показ, чтобы у него появилось больше аудитории?

— Знаете, я этим же не занимаюсь, эта картина принадлежит продюсерам, я не могу как бы вот так взять ее сам и выложить ее куда-то там в ресурс. Я думаю, что она к новому году появится, безусловно, на рутрекерах, так что просто вопрос, наверное, они что-то хотят еще с ней сделать.

— То есть еще судьба какая-то будет, да?

— Может быть, да, так что вполне возможно, почему она не появляется нигде на рутрекерах. Потому что меня уже масса тут народу спрашивает, кто-то писал, и пишет до сих пор, где можно картину посмотреть. Но вот да, такой момент. С одной стороны, как бы, позитивный, с другой стороны, не знаю, как на это реагировать, потому что, как бы, пираты тоже не могут ее сейчас забрать, да?

— Ну да.

— Ну это, в общем, такой, двоякий.

— Как вы считаете, вам, как дебютанту в полном метре удалось выразить и раскрыть все, что хотелось?

— Я думаю, что я нахожусь на этапе, когда я начинаю что-то для себя так структурировать, то есть у меня сейчас такой рост идет абсолютный. Я думаю, что то, что я хотел, сделал. Это, безусловно, это редкий шанс, когда ты… вообще человек делает из короткометражной картины полный метр. В России такого не было, я имею ввиду, вот именно как раз отдельная из короткометражного, которая… прокатилась, и была масса призов… И потом из нее сделать полный метр. В России такого вообще не было. То есть это такой единичный случай. Я считаю, что, конечно же, то, что я задумывал, у меня получилось. И дальше ситуация развиваться будет такая, что сейчас то, что я писал, в какой-то степени, наверное, я сейчас либо переписываю, либо отказываюсь от чего-то того, что у меня было задумано. я сейчас немножко так перестраиваюсь немного. Но я думаю, это такой позитивный элемент, вот, такого роста. Я это так для себя называю.

— Поговорим теперь о критике. Я искал рецензии на "Человека из будущего". В любом случае, люди фильм смотрели, в кинотеатре, конечно, не в таком количестве, как хотелось бы, но люди фильм видели. Зачитаю сейчас одну, которая ругает фильм.

— Ага.

— «Спаситель» — отличный анекдот, то есть буквально короткая смешная история с неожиданным концом. Зачем было портить эту забавную байку и лепить на ее основе полный метр? Когда рассказчик начинает жевать сопли, раньше времени подхихикивать, перегружать анекдот абсолютно неуместными подробностями, и длиннотами — его хочется стукнуть по голове. Уже не смешно, скучно, надоело. Именно это, на мой взгляд, и произошло с фильмом «Человек из будущего» – более унылую тягомотину сложно себе представить". В другой рецензии критики отмечали, что «Человек из будущего — это борьба хорошего с лучшим». Ну, на самом деле, положительных отзывов я нашел намного больше, чем отрицательных, но, не в этом суть. Как вы вообще относитесь к критике? И важно ли для вас мнение зрителя?

— Ну, как бы, так скажем, к критике я отношусь абсолютно спокойно. Да, я что-то могу принимать, что-то просто пропускаю мимо себя, потому что бывает критика конструктивная, бывает критика неконструктивная, которая, как-бы, ничего полезного тебе не дает. Так скажем, вилами по воде. Как-то так, наверное. А так, конечно, безусловно, кино снимают для зрителя, но мы проверяли картину на зрителей, не на критиков. Для меня, как бы, проверять… ну что значит на критиков проверять? Это уже странно. Мы проверяли ее для зрителей, и у нас была фокус-группа и фокус-группа показала тогда очень хорошие результаты по просмотрам картины, и это тогда меня как раз и воодушевило, потому что я понял, что я попадаю как бы в десятку. Да, я думал, что все-таки прокат будет большой. Но почему-то вышло совсем по-другому.

— Ну да. Я смотрел ваши две короткометражки: "Тася" и "Спаситель". Мне интересно, когда вы снимаете, вы понимаете, на какую аудиторию вы ориентируетесь? Или это просто что-то ваше личное?

— Ну, знаете, тут, наверное, и то, и то, да. Но я никогда не стараюсь, так сказать, подстраиваться под аудиторию, потому что, как бы, тут же мне кажется, когда ты подстраиваешься под нее, ты сразу же проигрываешь, то есть ты хочешь… ты ставишь себя на место человека, который говорит: "Я знаю, что хочет зритель». Но, на мой взгляд, зритель никогда не знает, что он сам хочет. А зритель хочет, чтобы его удивляли. И моя, наверное, основная цель как художника, наверное, привносить что-то новое, оригинальное достаточно. Это всегда может не получаться, но, например, со "Спасителем", мне кажется, с "Человеком из будущего" — это абсолютно такое… некое новое дыхание свежее того, чего у нас вообще сейчас нет в кинематографе. Так что как-то так.

— Теперь давайте перейдем к вопросам из интернета от наших радиослушателей. Первый вопрос такой: "Ваши короткометражки очень разные, но, тем не менее, обе оставляют после себя легкость и улыбку. Как вам это удается?"

— Так… Ну, я, наверное, сам по себе легкий человек.

— Секрет в этом?

— Ну, я думаю, что да. Я не хочу, как бы, наверное … все-таки кино бывает разное абсолютно, и люди делают разное, но, мне кажется, человек, который делает кино… и какое кино, такой и человек, скорее всего, если он делает сам какое-то свое кино и темпо-ритм этого фильма, мне кажется, конечно, безусловно, там частичка этого человека присутствует. Но мне всегда хотелось, наверное, это такой мой позитивный взгляд такой на жизнь. Да, все бывает, все меняется, безусловно, но я думаю, что все-таки я верю в какие-то такие формы светлые, выход как бы всегда есть. Выход всегда присутствует. То есть я не хотел бы, чтобы картины мои были безвыходные, или обсуждать тему, как говорится, затрагивать тему, не находя выхода. То есть тогда как бы овчинка выделки не стоит, то есть то, что ты затрачиваешь, абсолютно не имеет никакого значения. Масса же фильмов, где якобы затрагиваются социальные темы, да? Но я, например, почему не хотел бы… ну, мне не нравится социальное кино, потому что там все время затрагиваются темы, а мне не нравится, когда нет выхода. То есть если ты художник, то ты помимо того, что тему затрагиваешь, ты хотя бы для зрителя просто дай выход. Пускай он будет фантастическим, пускай комедийным, абсурдным, но ты сам для себя должен всегда найти выход и дать ответ. Потому что, если, например, говорю про какие-то остросоциальные фильмы, потому что, если такие темы затрагиваются, кино превращается без выхода, в такое, знаете, посидели на кухне пообщались и как бы забыли. Ну мы же знаем, что это плохо, ну да, это плохо. Так что я все равно стараюсь находить какой-то выход, ну на самом деле сложно всегда, не просто. Но, в общем, искать.

— Я знаю, что вы закончили ВГИК, и мастером вашим был Алексей Баталов. Расскажите, как было учиться у такого маэстро и что вы вынесли основное из этого обучения?

— Вообще я поступил не сразу, сразу скажу, я поступил с третьего года, с третьего раза, но на третий меня сразу же с первого тура Баталов взял. Сказали, чтобы я больше никуда не поступал. Алексей Владимирович вообще, на мой взгляд, такой… Я бы никогда не воспринимал, знаете, как с таким придыханием или таким трепетом, вот, Алексей Владимирович Баталов, Алексей Владимирович Баталов. Почему-то вот такого у меня не было, хотя я понимал прекрасно величину этого человека, что он сделал, и что это мой мастер, но вот такого какого-то трепета не было. Мне кажется, это даже хорошо, и сыграло на руку, потому что у меня с ним взаимоотношения были такие, абсолютно нормальные. То есть не было такого, знаете, что я смотрел на него снизу вверх. Мне кажется, из-за этого он меня и уважал, да. Да и сейчас в хороших отношениях, правда давно вот с ним не виделись, но знаю, что у него все хорошо. Жив, здоров. А для меня он, конечно, безусловно очень талантливый. Ну что я сейчас буду говорить то, что мы знаем, да? Хочу сказать, что я редко встречал настолько интеллигентных людей. Вот. Для меня это, наверное … если бы меня спросили: "видел ли ты когда-нибудь интеллигентного человека", я бы сказал: "да, это Баталов". Это точно, сто процентов, потому что он даже ругался красиво. Матерился, он даже это делал потрясающе, и это выглядело просто изысканно, это была вышка. Так что да. А то, что он, конечно же, помог в плане профессии, вообще нас научил, у нас замечательный курс был, очень талантливые ребята. Кто-то сейчас в театре работает, в кино. Так сложилось, что он дал нам очень много, безусловно, и я ему безумно благодарен. Еще он сам по себе индивидуальный человек, и, наверное, вот то, что я тоже индивидуалист. Абсолютно, режиссура, она в этом плане чем-то похожа, она для индивидуалов таких, знаете, потому что, то есть ты можешь группу вокруг себя собрать. Но как бы ты это ты. То есть ты не винтик, ни в коем случае. Ты это ты. Наверное, этому я у него научился. То есть не быть вот таким винтиком. Он достаточно такой человек, как бы, всегда был обособленный, наверное, да и сейчас. Он немного, кстати, снимался, но всегда снимался прям в десятку.

— Ну, и по традиции в конце передачи вопрос о ваших вкусовых предпочтениях. Роман, какие фильмы из последних увиденных вас поразили?

— Из последних увиденных… какие фильмы…

— Да, что бы вы могли посоветовать нашим слушателям? Того, что вас потрясло? Не важно, новые фильмы, старые.

— Ну, я сейчас смотрю очень много корейского кино. Потому что, мне кажется, корейский сейчас недостаточно очень интересный язык, и они могут сейчас…уже не могут, они говорят на этом языке, так, в мировом масштабе, чего, мне кажется, и нам не хватает. Они свою культуру вносят в мировой кинематограф очень лихо. Вчера, например, я посмотрел наш отечественный фильм "Мир входящему" 61-го года. Замечательная картина военная. Смотрю очень много норвежцев, норвежское кино, сериалы смотрю различные. Кстати, вотт, вы меня сейчас сбили так, потому что меня очень часто кто-то просит, чтобы я что-то сказал или дал возможность, ну там, подсказку, что-то увидеть, а вот сейчас мне почему-то на ум что-то такое не приходит. Что же такое прям меня, вот, поразило.

— Ну, из норвежцев может быть что-то последнее, что вам запомнилось.

— Ну, у норвежцев мне нравится "Мост", да. Вот, сериал есть, если уж так разбирать.

— Да, есть такой.

— Да. Норвежский сериал "Мост", мне нравится. Что я там еще видел… Понравилась замечательная картина "Вопль" корейская, последняя. Понравился последний фильм Мэла Гибсона, который он снял, сейчас идет в прокате. Я очень часто пересматриваю старые картины какие-то. Я очень люблю Спилберга, вот, и с удовольствием смотрю его фильмы, Ридли Скотта, Земекиса, мне кажется, вот ту золотую такую, тот золотой такой некий век Голливуда. Вот вообще Спилберг, Лукас, Земекис, я их постоянно пересматриваю, мне нравится то, что там как раз такой кинематограф. Сейчас он видоизменяется, но архитипичность такая сохраняется во всем этом. Дилижанс, например, недавно пересматривал, старый американский фильм. В общем, смотрю, ну смотрю действительно много. Вы мне сейчас сказали, я даже не могу сейчас что-то отметить. Мне нравится действительно разное кино. Вот.

— Ну а для себя учитесь, насколько я понимаю, на 60-х годах на фильмах.

— Нет-нет-нет. Это не так, и не на 60-х, я вообще же, как бы, мне кажется, кинематограф — это, вообще, достаточно молодое искусство, сто лет где-то. Не так много. Я думаю, что я не учусь там на 60-х. Просто так получилось, что "Человек из будущего" был в духе тех комедий 60-х. Он все равно по-своему снят, потому что сейчас современные реалии, от этого не уйдешь. Но там есть некий киноязык специфический, актеров и еще каких-то таких монтажных решений. Потому что мне нравились те картины. Мне нравились картины Гайдая, они мне нравятся. Мне нравятся картины Данелия, и для меня как бы… Мы проверяли, кстати, очень четко людям, особенно людям после 35, после, там, 30-35 и выше, картины очень нравится. Вот, прямо она попадает в десятку. Молодежи она тоже нравится, потому что там динамично все, вот вы сейчас прочитали рецензию, меня немножко удивило, что там все это очень… потому что, наоборот, все отмечают, что очень динамично, потому что картина идет 1 час 15 минут.

— Я хорошо очень искал, мне с трудом удалось плохую рецензию найти.

— Да. Потому что очень редко. Я сейчас так удивился потому что 1 час 15 минут и событий там происходит просто очень много, там плотность такая нереальная, как бы, и то я хотел бы еще, наверное, быстрее бы сделать, чтобы было гораздо больше поворотов, потому что там итак достаточно оригинальные повороты, и что смешит и делает картину очень оригинальной, вот. Ну просто уже туда некуда было. Так что, в общем, как-то так. Да, это такое дыхание того... Мне хотелось просто взять и вот такую, как сказать, охватить тот рубеж тех картин: "Иван Васильевич меняет профессию", "Тридцать три" Данелия, и там массу других, и такой, знаете, чтобы это дыхание было вот в моей картине. Такая некая дань уважения тем фильмам, которые были когда-то давным-давно.

— Ну, мы будем с нетерпением ждать, когда картина появится в интернете, как нам сообщил сам режиссер. Возможно, к новому году, тогда в большой аудитории появится возможность его посмотреть. Ну что ж. Время передачи подошло к концу. Напоминаю, что сегодня я разговаривал с режиссером, сценаристом, актером Романом Артемьевым — человеком, который всегда пытается найти выход из сложной ситуации в своем кино. Спасибо, Роман, за приятную беседу и до новых встреч.

— Спасибо вам, всего доброго.

https://md-eksperiment.org/