21.08.2018

Альбрехт фон Галлер (Albrecht von Haller)

Альбрехт Галлер. Глава четвертая

Альбрехт Галлер, 1708-1777. Глава четвертая. В.Л. Меркулов. Читать онлайн

Научно-организационная деятельность Галлера в Швейцарии в 1753—1777 г.

По-видимому, бегство Галлера из Геттингена в Берн было им запланировано. Свидетельство тому тот факт, что в 1751 —1753 гг. он форсирует завершение своими учениками экспериментальных работ, защиту и публикацию ими докторских диссертаций. В 1752 г. семь его учеников защитили и напечатали свои диссертации на ученую степень доктора медицины, а уже весной 1753 г. было опубликовано 14 диссертаций. Галлер не хотел, чтобы его отъезд плохо отразился на положении его учеников. Он подготовил себе и преемника — талантливейшего И. Г. Цинна. Кафедра анатомии, ботаники и хирургии медицинского факультета работала отлично, бегство Галлера не должно было повредить ее работе.

Но у него возникали сомнения: как и на какие средства будет существовать семья в Берне? Один его брат имел небольшую типографию в Берне, другие братья не были богаты. Предоставит ли Большой совет Республики такую должность, которая обеспечит сносное существование большой семье?

Несмотря на все сомнения, летом 1753 г. Галлер послал из Берна в Геттинген письмо, что он больше не слуга королю Англии и в Геттинген не вернется. Мюнхаузен и король обращаются в Большой совет Бернской республики, просят уговорить Галлера вернуться в Геттинген или принять кафедру в Оксфордском университете. Но Галлер непреклонен: он нужен родине, он должен помочь ей своими знаниями, талантом и энергией. Он согласен помогать Геттингенскому университету, но только путем переписки и контактов с его учеными. Он, Галлер, будет куратором университета, президентом Академии наук, созданной при университете, редактором научного журнала, и за эту работу согласен получать пенсию советника и лейбмедика короля! В истории научных учреждений Европы еще не было случая, чтобы руководителем университета и его Академии наук, научных трудов Академии, консультантом научной проблематики был иностранец, живущий за сотни километров от университета. Из Геттингена в Берн Галлеру посылали донесения, разные бумаги, статьи и корректуры для редактирования публикаций в трудах Академии при университете, к нему приезжали и советовались. И такая форма заочного руководства продолжалась не год или два, а 17 лет! Даже в разгар войны между Англией и Францией, когда французы оккупировали Геттинген в 1756—1760 гг., Галлер продолжал посылать рецензии и статьи, корректуры и советы, обзоры и распоряжения. Он не порывал переписки и с учениками. В 1773—1774 гг. им было опубликовано 6 томов «Писем ученых мужей А. Галлеру», содержащих 1004 письма на латинском языке. Больше всего писем было от талантливого ученика — анатома И. Меккеля (55); И. Цинн написал ему 24 письма, другие ученики писали реже. Но, быть может, часть из них Галлер не захотел публиковать. Для историка русской науки особенно должны быть интересны 99 писем Галлеру от петербургских академиков и анатомов: от И. Гмелина, К. Вольфа, И. Вейтбрехта, А. Каув-Бургава, Шрейбера и других.

Кроме этих писем, в VI томе указанного сочинения в качестве приложения Галлер напечатал полный список своих научных работ, монографий, учебников и справочников и добавил к ним часть своих рецензий. Содержание этих томов переписки показывает нам, что Галлер, покинув Геттинген, продолжал посылать письма своим ученикам, советовал, консультировал и иногда помещал рецензии на их работы. Позже он в «Библиотеке анатомика», в «Библиотеке медика практика» и в статьях Энциклопедий Дидро и Фелиса поместил сведения о работе своих учеников по анатомии, физиологии и эмбриологии.

Галлер возвращается на родину. Правители Бернской республики не спешат найти своему земляку подходящую работу. С лихорадочной поспешностью, не размышляя о последствиях, он организует филологическую семинарию, по образцу той семинарии, которую при Геттингенском университете создал лингвист И. М. Гесснер. Цель семинарии — распространять знание иностранных языков среди молодежи Швейцарии, укрепить работу издательств в Базеле, Берне, Женеве и Лозанне, способствовать развитию культуры и науки страны. Галлер организовал в Берне ботанический сад и благодаря своим личным связям с ботаниками различных стран вскоре получил много семян и других материалов, необходимых для сада.

Жители Берна с удивлением смотрели на Галлера, бросившего профессуру в богатом университете, отказавшегося от блестящей карьеры, от возможности жить в Англии, Берлине. Ведь многие швейцарцы покидали родину и не возвращались, оседали в Англии, Голландии, Германии, далекой России. Только Даниил Бернулли вернулся из Петербурга в Базель. Земляков поражало поведение профессора. Так, летом 1753 г. Галлер с 18-летним сыном Готлибом и другими сыновьями-подростками отправился в продолжительные экскурсии по долинам и горам Швейцарии, где собирал разные растения, изучал почвы, искал какие-то металлы, минеральные источники и зачем-то копался в торфяных болотах. Приличное ли это дело барону Австрии заниматься анализами почв, соли, минеральных вод? Неужели он собирается лечить этими солеными водами больных в городской больнице Берна?

Галлера такое ироническое отношение своих земляков не тревожило и не смущало: он был страстным патриотом Швейцарии и искал всюду ту область, где мог что-то начать, расшевелить окружающих, обучить молодежь, то, что помогло бы сплотить интеллигенцию Берна и других городов Швейцарии. Галлер стал энергично работать в Экономическом обществе Берна. Он охотно взялся за работу санитарного инспектора города, трудился в Аппеляционном суде Берна, собирал материалы о юридических отношениях в прошлые века. Но он не забывал, что когда-то для него был построен небольшой анатомический театр, в котором можно было проводить и сейчас анатомические, физиологические и эмбриологические исследования. Вместе с Галлером вернулись на родину некоторые его ученики, которые и стали работать практическими врачами в Берне и других городах Швейцарии. У Галлера выросли и сыновья, которые могли ему помогать в ботанических работах и в проведении анатомических исследований.

Перед своим отъездом из Геттингена Галлер закончил двухтомное сочинение «Методы Бургава по изучению медицины» и издал их в Амстердаме в 1751 г. (2 тома содержат 1112 страниц). Галлер обобщил положения Бургава о значении эксперимента для прогресса медицины, о важности использования химии и физики для клинических работ, о необходимости обучения будущих медиков не только в аудитории, лаборатории, но и у постели больного. Вместе с тем он развил тезис своего учителя о том, что медик должен хорошо знать историю медицины, чтобы быть критически мыслящим врачом и отвергать малообоснованные умозрительные теории происхождения болезней и терапевтические приемы, рекомендуемые авторами теорий. Он методически доказывал огромное значение экспериментального метода для прогресса медицины, ее союза с химией, физикой, биологией и анатомией. Иллюстрируя свои мысли сообщениями о важности эксперимента, Галлер вместе с тем попытался рассказать и о том, как легко экспериментатору впасть в ошибку и как вредно упорствовать в своих заблуждениях. Самокритичность Галлера, его стремление предостеречь медиков будущих поколений от ошибок, которые совершил сам автор, заставляет нас вспомнить знаменитую книгу Клода Бернара «Введение к изучению опытной медицины» [З].¹ Как же избежать экспериментатору ошибочных выводов и преодолеть свою предвзятость при наблюдении различных явлений, появляющихся в ходе опытов? Галлер советует и требует широкого и систематичного применения контрольных опытов, математической обработки полученных результатов и проведения опытов на большом количестве животных разных семейств и классов. Сравнительные анатомо-физиологические и эмбриологические исследования, по убеждению Галлера, и обеспечат для медицины будущего познание законов развития животного организма, структуры и функций его органов и частей.

В 1751 г. в Геттингене Галлер опубликовал на латинском языке книгу «О раздражимости и чувствительности частей тела животных». В ней были приведены результаты экспериментов самого Галлера и большой группы его учеников. В Берне он стал проводить опыты на животных, в первую очередь проверяя данные докторской диссертации И. Г. Цинна (1748 г.), доказавшего, что мнение Ланчизи о местонахождении «души» в мозолистом теле, соединяющем оба полушария мозга, ошибочно: перерезка и повреждения этого тела не вызывают мгновенной смерти животных.

Научные интересы Галлера в это время в основном касались проблем гемодинамики. Вспомним, что в 30—40-е годы XVIII в. проблемы гемодинамики ятрофизики трактовали упрощенно, исходя из анализа гидродинамических явлений и законов. Земляк Галлера математик-физиолог Даниил Бернулли, работая в Петербурге и в Базеле, проводил последовательно аналогию между движением крови и движением воды в сосудах. Между тем англичанин Стефан Гальс (1677—1761 гг.) впервые точно определил кровяное давление у лошади, ввязав в ее яремную вену и сонную артерию длинные стеклянные трубки, и наблюдал колебания кровяного давления. Этот скромный сельский священник проделал много интересных экспериментов по движению соков в теле растений и точно математически вычислил ту силу, с которой различные деревья извлекают почвенную влагу и поднимают ее по сосудам вверх к своим кронам. В книге «Статика растений» (1727 г.) Гальс обосновал экспериментальный подход к изучению различных сторон процессов обмена веществ в растениях и, по существу, стал пионером физиологии растений. Затем он перешел к определению давления крови, которое создает в артериях и венах работающее сердце млекопитающего животного. Стоя на балконе своего дома, он визуально, вглядываясь в огромную стеклянную трубку, ввязанную в сонную артерию лошади, мог сказать, какое у нее кровяное давление. Гальс определил объем камер сердца собаки с помощью воска, вычислил ширину артерий и вен. Он выяснил зависимость давления крови от объема вытолкнутой сердцем крови, измерил скорость течения ее в различных сосудах. Книга Гальса «Статические очерки» (1733 г.) содержала описание его опытов и математические расчеты. В ней автор убедительно доказывал, что геометрические схемы и приблизительные расчеты математиков, без их тщательной проверки в опытах, не откроют нам закона деятельности сердца и причин колебаний кровяного давления в сосудах животных.

Если Даниил Бернулли пытался определять работу сердца, исходя из законов гидродинамики, то после опытов Гальса позиции Бернулли изменились. В 1748 г. его ученик Даниил Пассаван защитил в Базеле докторскую диссертацию «Сила сердца», где на основании расчетов Гальса попытался определить силу правого и левого желудочков.

Выше мы писали, что Галлер занимался кровообращением еще в 1733—1735 гг. в Берне. Уже тогда он не был сторонником ятрофизических схем и приближенных расчетов, основанных на аналогии между течением крови и воды, без учета сопротивления сосудов и капилляров току крови. Выполнив несколько важных работ по анатомии сосудов сердца, внутренних органов и мозга, Галлер отлично понимал, что кровообращение гораздо более сложный процесс, нежели его рисовали себе врачи физического направления. Необычайное богатство кровеносными сосудами ткани мозга, печени и половых органов показывало, что сама регуляция притока крови к этим органам организована так, чтобы они снабжались кровью в большей мере, чем другие органы. Подсчитав суммарный объем всех крупных сосудов и приблизительный объем капилляров отдельных органов, он сделал вывод, что общая емкость сосудов и капилляров во много раз превосходит объем крови, которым располагает животный организм. Отсюда следовало, что для обеспечения кровоснабжения необходимо быстро и точно регулировать просвет сосудов и то расширять, то сужать массу капилляров. Открытие Галлером большого функционального резерва в системе кровообращения, к сожалению, осталось неизвестным для последующих поколений физиологов и клиницистов.

Анатомические работы Галлера относительно структуры сердца и кровеносных сосудов тесно переплетались с его работами по физиологии кровообращения и с эмбриологическими наблюдениями по генезису функций сердца. И в этом отношении он имел большое преимущество перед ятрофизиками из Базеля — питомцами Даниила Бернулли. Ему были чужды такие рассуждения о силе сердца, какие встречались в диссертации Пассавана. «Сердце можно рассматривать как гидравлическую машину, — писал он. — Абсолютный эффект такой машины способен удержать на некоторой высоте вес вещества ... следовательно, абсолютный эффект сердца, который им развивается в момент систолы, может быть вычислен произведением количества вытолкнутой крови на высоту ее подъема. И если все препятствия будут устранены, то скорость течения крови будет убывать постепенно... Если мы предположим, — писал дальше Пассаван, — что с каждой систолой выброшено 1.5 унции крови, что стоит в согласии с многими экспериментами, то мы можем считать, что это количество крови выбрасывается сердцем с такой силой, что она может подняться на высоту 8 футов, если не встретит никакого сопротивления. Такая высота подъема крови была доказана многими превосходными опытами Галлера ... Если мы, наконец, допустим, что число сокращений сердца в один час равно 4000, то в конечном итоге абсолютную силу сердца можно считать равной подъему 375 фунтов на высоту 8 футов» [33, с. 122].

Как видно, ученик Даниила Бернулли использует данные Гальса, но не принимает во внимание сопротивление, трение и другие факторы, от которых зависит сила сердца, он не заботится о проверке опытов других ученых. Пассавана не интересовал также вопрос о значении видового различия для силы сердца. Естественно, его позиция не могла быть приемлемой для Галлера. Последний систематически использовал сравнительный анатомо-физиологический подход при исследовании структуры и функции аппарата кровообращения у птиц и различных млекопитающих. Закон движения воды в сосудах Д. Бернулли был первым приближением к решению вопросов гемодинамики, а мнение Галлера о необходимости учета трения для определения силы сердца было в те годы невозможно проверить. Только через десятки лет, в XIX в., в формуле Пуазеля трение учитывалось, и тогда более точно можно было вычислить и скорость течения крови в кровеносных сосудах, и силу сердца.

Изучая в эксперименте движение крови через сердце и картину кровоснабжения самого сердца, Галлер обосновал и представления о пульсовой волне, о скорости ее распространения по артериям и объяснил, что причиной этой волны является эластичность стенок артерий. Существенным моментом, отличавшим подход Галлера при анализе и собственно физических условий движения крови по сосудам (по сравнению со схемами гидродинамики у Бернулли и его учеников), было выяснение присасывающего действия грудной клетки при вдохе, помогающего движению крови в венах к сердцу. Он изучал в комплексе работу дыхательного аппарата и сердца: дыхание и кровообращение оказались связанными процессами. Кроме того, Галлер с учениками выяснил ошибку тех ученых, которые были склонны видеть в колебаниях оболочек головного мозга своеобразный пусковой механизм для сердца. Он показал, что твердая мозговая оболочка не имеет собственных пульсаций, что ее колебания повторяют ритм дыхательных движений. Совершенно новым методическим приемом изучения распределения кровоснабжения внутренних органов и возможности коллатерального потока крови было создание искусственных тромбов в артериях кишечника и других органов. Галлер сумел благодаря таким тромбам точно определить зону действия того или иного сосуда, а также анатомические особенности компенсаторных возможностей системы кровообращения. Разнообразные перевязки, зажимы или искусственные тромбы, которые широко применял Галлер в эксперименте, были дополнены им введением в вены различных химических веществ. При этом Галлер нацеливал своих учеников на тщательный контроль опытов, варьирование их условий и математическую обработку полученных результатов. Хотя сам Галлер редко применял микроскоп для изучения тканей и не был сторонником химических манипуляций с кровью, но он поручил своему ученику Г. Римусу изучать влияние химических веществ после их введения в вены на циркуляцию крови, а И. Раадесу исследовать содержание железа в крови и ее сыворотке. В 1753 г. Раадесом было сделано важное открытие: железо крови связано только с эритроцитами. Интересный замысел Галлера отразила диссертация голландца И. Дунтце. Он задался целью выяснить, какие изменения в крови вызывает перегрев животных, т. е. им была создана модель лихорадки. К сожалению, эта работа осталась совершенно незамеченной позднейшими историками медицины и патофизиологии.

В 1754 г. Галлер опубликовал VIII и последнюю анатомическую тетрадь, с таблицами и рисунками сосудов спинного, головного мозга и глаза, а также физиологическую работу о движении крови в сосудах мозга. В 1757 г. в I томе «Элементов физиологии человеческого тела» он дал обобщенное описание физиологии кровообращения. В отличие от ятрофизиков Галлер детально исследовал соотношение просвета магистральных сосудов и суммарного диаметра их ветвлений. С помощью метода инъекции он вводил в капилляры цветные вещества, благодаря чему они становились видимыми. Выборочный подсчет их показал, что падение кровяного давления от аорты до полых вен объясняется огромным увеличением просвета мельчайших сосудиков и капилляров.

Работы Галлера по анатомии и физиологии сердца позволили ему обосновать теорию о миогенном происхождении сердечных сокращений. При этом он ошибочно предполагал, что нервная система не участвует в регуляции просвета кровеносных сосудов и деятельности сердца. Позже под влиянием работ учеников он пересмотрел свое мнение, но сделал это недостаточно определенно, что помешало ему войти в историю физиологии как основоположнику миогенной теории сердечных сокращений.

Рассматривая сердце как самый раздражимый орган животных, Галлер доказывал, что причиной его сокращений является не пульсация твердой мозговой оболочки, а состав крови, поступающей в сердце. Существенным фактором, определяющим сопротивление потоку крови, он считал вязкость крови, которая определяется наличием множества эритроцитов и растворенных солей, кроме этого, существует сопротивление капилляров, венул и артериолей. Он открыл присасывающее действие грудной клетки в момент вдоха, благодаря чему венозная кровь легче поступает в сердце. Между тем влияние изменений объема грудной клетки не принималось во внимание в книгах ятрофизиков. Обнаружив, что ткань мозга наиболее обогащена кровью и по весу кровь равна 1/6 общего веса головного мозга собаки, Галлер производил зажатие сонных артерий и убедился, что эта манипуляция обескровливания мозга ведет к утрате чувствительности.

Для своих современников Галлер являлся личностью удивительной: он мог в течение одного года успешно закончить большую ботаническую работу, произвести серию физиологических и эмбриологических экспериментов, подготовить скрупулезные описания новорожденных детей-уродов, опубликовать несколько десятков рецензий и рефератов о новых открытиях географов, новинках поэзии и драматургии или напечатать обзоры последних работ по пищеварению.

Несмотря на такую разносторонность и способность к «сквозному действию», можно заметить, что его естественнонаучные и медицинские интересы были подчинены одной цели — обосновать учение о раздражимости и чувствительности как основных свойствах живой материи. Естественно, что обоснование такого тезиса не могло быть словесным. Оно должно было опираться на множество экспериментов, быть в согласии с клиническими наблюдениями, причем одним из непременнейших условий опытов должна была быть их легкая воспроизводимость коллегами, учениками и противниками.

В 1751 г. в Геттингене Галлер опубликовал небольшую книгу — «О раздражимости и чувствительности частей человеческого тела», в которой были представлены многочисленные материалы из наблюдений хирурга П. Кастелла, самого Галлера и некоторых его учеников. Кастелл изучал раздражимость тканей и органов человека и их чувствительность после хирургических операций. Галлер никогда не оперировал людей, но он накопил огромный материал. Он проводил опыты на животных различных видов и классов, изучал уродливых детей (двухголовых, сросшихся двоен, детей с дефектами черепа, с недоразвившимся головным мозгом), проводил многолетние наблюдения в клинике над больными после операций. Теперь в Берне он мог широко использовать возможность публикации книг в типографии своего брата Эмануэля Галлера. Галлер был заинтересован в том, чтобы переделать выпущенную им книгу в Геттингене, перевести ее с латинского на французский язык. Он значительно дополнил ее как описанием старых опытов на животных, так и письмами своих последователей и сторонников — Марка Л. А. Кальдани (1725—1813 гг.) и Феликса Фонтана (1720— 1805 гг.), в которых итальянские физиологи сообщали о своих опытах по изучению раздражимости и чувствительности. Оставалось найти переводчика, который смог бы тщательно перевести латинский текст книги Галлера и письма к нему на французский язык и помочь издать. Таким помощником стал доктор медицины С. А. Д. Тиссо (1728—1797 гг.). В 1756—1760 гг. в Лозанне вышли в свет 4 тома «Мемуаров о чувствительных и раздражимых частях тела животных».

Первые два тома были изданы в 1756 г. и содержали два больших обзора («мемуара») самого Галлера, посвященных учению о раздражимости и чувствительности как основных атрибутах живого организма. Логически были связаны с этими обзорами краткие описания 567 опытов его учеников по анализу явлений раздражимости и чувствительности на лягушках, птицах, кроликах, кошках, свиньях, собаках и козлятах. Описание этих опытов и их результатов — наиболее существенный момент в полемике с противниками учения о раздражимости и чувствительности.

В этих томах Галлер вновь (первый раз — в учебнике 1747 г.) обосновывал первенствующее значение эксперимента, противопоставляя его умозрительным рассуждениям. При этом указанные эксперименты распределены были по темам: нечувствительность связок сухожилий, оболочек мозга, раздражимость сердца, кишечника, скелетных мышц, чувствительность органов чувств, разных участков кожи и т. д. Галлер подробно осветил опыты своих учеников: Циммермана (76 опытов), Одера (17), Цинна (16), кроме них в опытах Галлера участвовали Мекель, Родерер, Шпрогель, Тренделенбург, Детлеф, Брюнн, Римус, Кюлеман, Вальсдорф, Ноорен, Альбрехт и хирург Кастелл. Очень интересно, что уже в 1748 г. Галлер с Цинном поставили опыты по проверке утверждения Декарта о том, что «душа» имеет местопребывание в шишковидной железе (эпифизе), и они нашли, что уколы в эпифиз собаке вызывают лишь судороги. Они применили как наркоз опийную настойку, и все же уколы скальпелем в твердую оболочку мозга и в разные пункты больших полушарий вызывали крик и судороги животных. Галлер смог убедиться, что его мнение о нечувствительности твердой оболочки мозга — ошибочно. Из этих первых томов мы узнаем, что еще в 1745 г. Галлер поставил перед собой более обширную задачу, чем просто проверку умозрительной гипотезы Декарта о «душе», помещенной в эпифизе, а именно выяснить функцию больших полушарий, мозжечка и продолговатого мозга. Если просмотреть ход опытов только одного его ученика Брюнна и перечень объектов (угри, черные вороны, серая ворона, кролики и собаки), то становится очевидным, как широко задумал эксперименты Галлер в сравнительно-физиологическом плане. Не опасаясь упрека в преувеличении, мы склонны утверждать, что эмбриологические работы Галлера в сочетании с экспериментами его собственными и его учеников были направлены на исследование эволюции функций нервной системы и аппарата локомоции и по праву утверждают его как пионера сравнительной физиологии и анатомии. Сопоставление опытов на людях, которые провел Кастелл, и его же опытов на 60 животных разных семейств и классов отражали убеждение Галлера в том, что есть общность законов работы нервной и мышечной систем позвоночных животных. Галлер искал общее и специфическое в активности рыб, амфибий, птиц, млекопитающих и человека и видел особенное в усложнении конструкции мозга и возрастающей вариабельности использования им скелетной мускулатуры. Отсюда понятно его стремление к изучению мозжечка, продолговатого мозга, больших полушарий и связей последнего с органами зрения и слуха. Неслучайно он дает задание Цинну изучать анатомию глаза, аппарата слуха и нацеливает его на анализ симметрии обоих полушарий головного мозга. Позже, в 60-е годы, Галлер выполнил ценные исследования по анатомии глаза у рыб и у птиц. Он проницательно видел, что развитие учения о раздражимости и чувствительности будет успешным только благодаря сравнительным анатомо-физиологическим и эмбриологическим исследованиям.

Во II томе Галлер напечатал сведения об опытах коллег Гейермана и Мюлемана, изучавших раздражимость связок, оболочки мозга и других тканей. Были напечатаны сведения об опытах учеников Галлера и письма Урбано Тесетти и других ученых.

Переписка между учеными была в XVIII в. важным средством общения и сбора информации. Галлер поместил в III томе «Мемуаров» 17 писем Марка Кальдани (300 страниц) и статью его ученика Фелиса Фонтана (87 страниц). Оба итальянских физиолога энергично разрабатывали проблемы раздражимости и чувствительности. В письмах Кальдани подробно сообщал о ходе работ по анализу чувствительности твердой оболочки мозга и его обнаженных частей. Кальдани и Фонтана открыли, что полушария большого мозга связаны перекрестно с мышцами противоположных сторон тела. Фонтана поддерживал в своей статье мнение С. Гальса о том, что «электричество является законом работы нервной системы». Он считал ошибочным суждение Галлера, что электрическая энергия встречает в тканях большое сопротивление и нервы не имеют изоляции. Кальдани и Фонтана часто применяли разряды лейденской банки для раздражения нервов, мышц конечностей и сердца овец, коз, быков, собак. Помещая их письма, Галлер популяризировал их данные, при этом он оценивал обоих физиологов как союзников в обосновании учения о раздражимости и чувствительности.

В 1763 г. Ф. Фонтана опубликовал книгу «О законах раздражимости», где, обобщая обширные опытные материалы, обосновал 5 законов раздражимости: 1) для любого сокращения мышцы необходим раздражитель; 2) раздражимость мышцы непостоянна, она то снижается, то повышается; 3) любая мышца, находясь в состоянии длительного сокращения, постепенно теряет свою раздражимость; 4) мышца утрачивает свою раздражимость и в том случае, если она долго работала или была сдавлена; 5) раздражимость мышцы исчезает, если она длительное время не работала или была расслаблена.

Фонтана впервые обосновал значение фактора времени для уровня раздражимости мышцы, и его данные заставили Галлера внести изменения в понятие раздражимости, которую он до того понимал как некое постоянное свойство ткани, независимое от времени и работы. Экспериментируя на быках, козах и овцах, Фонтана методически раздражал у них обнаженное сердце в разные фазы его работы. Он открыл, что в начале фазы расслабления сердца механическое раздражение не способно вызвать новое сокращение его. Необходим небольшой интервал времени, чтобы восстановился оптимальный уровень раздражимости сердца, и тогда механическое давление, легкий укол могут вызвать его сокращение.

Ф. Фонтана не заинтересовался своим открытием — отсутствием сокращения сердца быка или овцы в момент, когда его раздражимость была снижена. По-видимому, он оказался предтечей американца Боудича (лаборатория К. Людвига [33, с. 145—146]), обосновавшего на сердце лягушки закон «все или ничего». Пять законов раздражимости Фонтана внесли существенные изменения в представления Галлера (учет силы и длительности раздражения и состояния ткани).

Ф. Фонтана был членом монашеского ордена; этот аббат высказывал иногда еретические мысли и симпатию к Французской буржуазной революции. Правительство Австрии, которому были в то время подчинены города северной Италии, упрятало Фонтана в тюрьму, откуда он был освобожден войсками Наполеона в 1797 г. С 1798 г. он активно участвовал в полемике о природе животного электричества на стороне своего ученика Л. Гальвани против физика А. Вольта.

В IV томе «Мемуаров» Галлер опубликовал свои опыты на кошках, которые он производил в Берне после 1754 г., и пространный ответ английскому неврологу Р. Витту. Последний в книге «Очерк о жизненных и других непроизвольных движениях животных» (Эдинбург, 1751 г.) критиковал взгляды Галлера на причину сокращений сердца. Витт отверг мнение швейцарского физиолога о том, что состав крови является главным раздражителем для сердца, и доказывал, что и после перевязки аорты и легочной артерии, когда притока крови нет, сердце продолжает биться. Кроме того, он критиковал учение Галлера о раздражимости и чувствительности.

Основное место в IV томе отведено полемике Галлера с Виттом. Роберт Витт (1714—1766 гг.) был человеком незаурядным. Как и Галлер, он рано остался сиротой, но удивительные способности к языку и общая одаренность позволили ему в 14 лет поступить в Эдинбургский университет. За два года он сумел закончить факультет изящных искусств, что обогатило его хорошим знанием древних и новых иностранных языков. Сразу после этого он поступает на медицинский факультет, где учится четыре года. Окончив университет, Витт отправляется во Францию, в Реймс. В 1736 г. он защищает докторскую диссертацию и уезжает в Лейден слушать лекции Г. Бургава. С 1731 г. Витт работает в Эдинбурге, вначале врачом, затем он получает кафедру практической и теоретической медицины в Эдинбургском университете, при этом он совмещает деятельность профессора с большой врачебной практикой. Он производил немало опытов на животных и наблюдал восстановление работы мышц у больных после операций, травм или параличей. Особый интерес для него представлял переход от произвольных движений к автоматическим. Витт описал несколько рефлексов, которые вошли в арсенал медицины.

Р. Витт утверждал, что жизненно важными движениями сердца, легких и защитными реакциями управляет особая нематериальная сила — «чувствующий принцип». Сила эта сосуществует с разумом, помогает ему и тесно связана с нервной системой. Естественно, что Витту было чуждо материалистическое учение А. Галлера о чувствительности. В своей солидной книге «Очерк о жизненных и других непроизвольных движениях у животных» он подверг критике некоторые формулировки Галлера, считая, что его ошибочные суждения вызваны формально-логическим подходом к анализу процессов жизни.

Возражения и критические выпады в адрес Галлера Витт повторил в трех других своих книгах: «Осведомление о случаях, благодаря которым обосновывается циркуляция крови через очень мелкие сосуды животных», «Наблюдения над чувствительностью и раздражимостью частей тела человека и других животных» и «Отчет о некоторых опытах, проделанных с опиумом на живых и мертвых животных» (все книги изданы на английском языке в 1755 г.). Отметим, что Витт показал важную роль спинного мозга в реализации различных рефлексов. Он установил, что отсечение головы вызывало у лягушки спинальный шок (общее торможение рефлексов, которое медленно проходило). В больницах он проследил процесс восстановления движений у больных и переход произвольных движений в автоматические. Витт описал случай мочеиспускания или даже остановки сердца от испуга, сужение зрачка от сильного света, сокращение мышц внутренностей на сильный звук. Он проделал интересные опыты на животных по выяснению характера действия опийной настойки на сердце и внутренности (то же самое было сделано учениками Галлера в Геттингене, независимо от Витта).

На критику Витта Галлер ответил большим письмом и публикацией результатов опытов, как личных, так и своих учеников. Он отстаивал свою правоту с помощью экспериментов.

Витт убедился, что его «чувствующий принцип» не был воспринят современниками. Напротив, полемика Витта с Галлером привела к росту популярности Галлера в Англии, известные медики Англии У. Куллен (в том же Эдинбурге), Дж. Браун стали его последователями.

Как можно оценить влияние дискуссии между Виттом и Галлером на физиологию и медицину? Витт внес большой вклад в развитие рефлекторной теории конкретными описаниями рефлексов. Но его положение о том, что большинство рефлексов направлено на обеспечение безопасности животного и жизненно важные акты регулируются нематериальным началом — «чувствующим принципом», не оказало положительного влияния на теорию медицины и не было воспринято физиологами. В свою очередь Галлер признал неточность, расплывчатость своих определений, поставил новые опыты, дал более точные определения понятия чувствительности.

Издание «Мемуаров» не только содействовало популяризации работ Галлера и его учеников среди врачей и натуралистов Европы, но и заинтересовало философов, группировавшихся вокруг Дидро и Д’Аламбера.

Галлер не сумел обеспечить себя в Берне работой, удовлетворявшей бы его по масштабу. Руководители Бернской республики, зная, что их знаменитому гражданину постоянно присылают приглашения, не верили в его стойкость и предполагали, что рано или поздно его сманят. Король Пруссии Фридрих II предложил Галлеру принять кафедру анатомии, ботаники и хирургии университета в Галле, обещая ему 3000 талеров в год — очень большое жалование, при этом он давал ему разрешение покинуть университет в любое время.

В письме И. Гесснеру от 2 ноября 1755 г. Галлер писал: «Университет предоставит мне радость экспериментирования и возможность начать работы по изучению различных функций человеческого организма» [23, с. 269], — но, как ни заманчивы были обещания Фридриха II, Галлер не принял этого предложения и остался в Берне, начав подготовку к изданию восьмитомника «Элементы физиологии человеческого тела». В 1755 г. его земляк и ученик И. Г. Циммерман был утвержден главным врачом Ганновера — пост, который ранее, в 1739 г., занимал Галлер. Он опубликовал в Цюрихе большую книгу — «Жизнь господина А. Галлера» на немецком языке (420 страниц). Циммерман был 4 года квартирантом в доме профессора Галлера в Геттингене, потом работал у него не один год в лаборатории, помогал немного и в Берне. По-видимому, все это время он тщательно собирал материалы, фиксировал разговоры, события в жизни своего учителя, отмечая и избрание его в различные Академии наук, и конфликты с коллегами. Книга была написана хорошим литературным языком, автор показал себя образованным человеком и большим почитателем своего героя. В книге Циммермана много ценных сведений об условиях работы Галлера в Базеле, Берне и Геттингене, имеется список его научных трудов. Она представляет собой важный источник сведений о жизни и деятельности замечательного натуралиста и поэта. Галлер остался недоволен этой книгой и опубликовал в «Геттингенской газете научных событий» резкую рецензию, упрекая автора за излишние подробности, попытки представить себя очень близким другом своего учителя, за искажение некоторых эпизодов. Кроме того, ему не нравилось утверждение Циммермана, что его, Галлера, на родине не ценят и ему следует уехать за границу.

В 1746—1751 гг. Галлер выпустил семь томов «Анатомических диспутов» на латинском языке. Сюда были включены более 200 диссертаций на ученую степень доктора медицины, опубликованных за большой период времени (приблизительно с 1660 по 1746 г.). Семь томов содержат 5280 страниц большого формата. В последнем томе (VII) Галлер опубликовал докторские диссертации своих учеников: Цинна, Циммермана, Одера и некоторых других. Подбор тематики показывает, что само название «Анатомические диспуты» является условным, ибо здесь встречаются и медицинские темы, и естественно-научные и фармакологические, и даже историко-медицинские.

«Элементы физиологии человеческого тела» — создание новой эпохи в физиологии животных и человека

По мнению известного историка физиологии начала XX в. Майкла Фостера, А. Галлер, выполнив громадную работу по систематизации знаний в сфере физиологии и убедительно доказав важность широкого внедрения экспериментального метода в физиологии и биологии, создал предпосылки для возникновения в середине XVIII в. физиологии как самостоятельной научной дисциплины. В 1757—1766 гг. Галлер опубликовал восьмитомное сочинение «Элементы физиологии человеческого тела». В этих книгах большого формата, насчитывающих около 4000 страниц, были суммированы знания о строении и функциях отдельных органов, разработаны вопросы методологий экспериментирования, представлена история разработки отдельных областей анатомии и физиологии, прослежены пути возникновения различных гипотез и теорий, эволюция научной мысли. Если учесть, что Галлер не имел библиотекарей и референтов и всю работу по отбору и систематизации материала проделал самостоятельно, то следует признать, что он работал весьма продуктивно.

По-видимому, Галлер давно готовился к составлению этого замечательного справочника по анатомии, физиологии и эмбриологии, но наиболее благоприятные условия для такой литературной работы возникли после его переезда с семьей в 1757 г. в местечко Роше, где он почти семь лет работал директором соляных копей Бернской республики. В Роше Галлер оказался чрезвычайно деятельным: он изучал минеральные источники, отыскивал полезные ископаемые и соль, сеял бобовые травы для улучшения пастбищ, исследовал причины заболачивания пастбищ нагорных плато, обследовал торфяные болота, анализировал способы борьбы с чумой овец и коров и пропагандировал прививку оспы среди швейцарцев. Кроме этих занятий, Галлер проводил обширные опыты по физиологии кровообращения, изучал развитие костей и других органов у эмбрионов птиц, проводил сравнительно-анатомические исследования развития органов зрения и слуха у рыб и птиц. Изучение слуха и пения птиц несколько позже стало стимулом для работ Галлера по физиологии пения человека и физиолого-фонетических исследований.

Порядок изложения разделов физиологии в 8 томах «Элементов» был таков:

I том — кровеносные сосуды, волокна, движение крови по большому и малому кругу, сердцу;

II том — материалы о составе крови, причинах ее движения, о других жидкостях тела;

III том — анатомия и физиология дыхания (химизм дыхания тогда не был известен);

IV том — большой мозг, его нервы и мышцы;

V том — внешние и внутренние чувства;

VI том — глотка, пищевод, желудок, селезенка, поджелудочная железа и печень;

VII том — строение кишечника и его функция, хилус, строение и работа моче-половых органов;

VIII том — половое размножение у животных и человека; значение и развитие плода в матке у млекопитающих и у человека.

Каждому тому было предпослано предисловие. Оно объясняло читателю задачу, которая диктовала автору расположение материала, определяло объем наличного знания и содержание существующих теорий и гипотез, кроме того, в предисловии Галлер пытался разъяснить причины споров, дискуссий по важнейшим проблемам физиологии.

В обширной литературе о научном творчестве Галлера и его месте в естествознании и медицине XVIII в. мы встречаем оценку его как натуралиста, который стремился познать функции тех или иных органов из их анатомической структуры, при этом обычно ссылаются на предисловие Галлера к первому изданию его учебника «Основы физиологии» (1747 г.), где он определял физиологию как «одушевленную анатомию». Но через десять лет в предисловии к I тому «Элементов» Галлер писал об этом несколько иначе: «Кто пишет учебник по физиологии, тот должен объяснить внутренние движения тела животного, отправления его внутренностей, изменения его соков, объяснить те силы, которые поддерживают саму жизнь, а также то, посредством каких образов вещей чувства сообщают о них душе, каковы силы мускулов, которыми управляет душа. Наконец, он должен объяснить те силы пищи, которые превращаются в разнообразные наши жизненные соки, как часть этих соков употребляется для поддержания нашего тела, а другая часть используется для обеспечения продолжения рода человеческого ...» [55, т. 1, с. 1].

Из этого высказывания можно заключить, что Галлер рассматривал физиологию человека как самостоятельную научную дисциплину. Человек как часть природы от рождения до смерти включался им в сферу экспериментальной науки. При этом функции его органов рассматривались им как проявления раздражимости и чувствительности, направленные на обеспечение жизни индивидуума, для продолжения рода; душа же, считал Галлер, контролирует работу мышц и устанавливает связи организма с внешней средой.

Изложение I тома «Элементов» Галлер начал с учения о фибре (волокне). Уже в те годы накопилось много анатомических и микроскопических данных о волокнистом строении костей, мышц, оболочек. Ятрофизики (Борелли и его ученики) показали, что кости скелета и мышцы, как рычаги, обеспечивают движение конечностей у млекопитающих, птиц, ящериц и амфибий. Волокно рассматривалось как некая единица локомоторного аппарата. Кроме движения скелета с его комбинациями рычагов и тяг, внимание врачей и натуралистов давно привлекало к себе движение крови по замкнутым сосудам. В I томе «Элементов» Галлер выступал не только как знаток литературы, но и как крупнейший физиолог, проделавший с учениками много интересных работ по изучению кровообращения, развития кровеносной системы у эмбрионов птиц и млекопитающих. Он критиковал упрощенный подход ятрофизиков, готовых вычислять скорость движения крови, силу сердца без тщательной проверки опытов, без учета видовых, возрастных особенностей, а также степени зрелости своих объектов. Галлер особо отмечал большой вклад в физиологию кровообращения, сделанный С. Гальсом в опытах на лошадях.

Первую главу I тома Галлер начал следующими словами: «Волокно — первоначальное вещество живого. Для физиолога волокно то же самое, что линия для геометра, из которой рождаются все остальные геометрические фигуры». По его мнению, волокно — строительный элемент всех живых тел. От наипростейшего растеньица до мозга человека — все состоит из волокон. Галлер пояснял, что во многом состав волокон наукой не установлен, и, по-видимому, тонкое строение волокон не скоро будет выяснено. Но и того, что мы знаем, достаточно, чтобы признать за волокном основной строительный материал живого существа. Уже в определении задач физиолога была отражена и модель построения всех 8 томов «Элементов физиологии человеческого тела».

Во II и III томах Галлер представил интересный исторический материал о развитии анатомии и физиологии кровообращения и дыхания. Известно, что он с учениками изучал состав крови. Ими было сделано важное открытие, что железо крови встречается только в эритроцитах. Изучались и другие «соки» животного организма: лимфа, амниотическая жидкость, пищеварительные соки и т. д.

Связывая сердечно-сосудистую и дыхательную системы в ходе своих экспериментов, Галлер сблизил содержание II и III томов. Однако в отношении сущности дыхательного процесса гипотезы были малоправдоподобными, ибо хотя и были получены ценные факты по физиологии дыхательных движений и их иннервации, не был еще известен кислород. Как выше уже упоминали, Цинн открыл центральные аппараты регуляции дыхания в продолговатом мозгу, но Галлер не смог оценить важность этого открытия. Все же этот том интересен для истории науки, так как здесь были систематизированы многовековые попытки ученых узнать механику и контроль дыхания. Кроме того, имелись сведения о заболеваниях аппарата дыхания и их симптомах.

IV и V тома можно считать наиболее важными и содержательными в этой своеобразной физиологической энциклопедии. Анатомией большого мозга и его нервов занимались и сам Галлер, и многие его ученики, тем самым продолжая направление исследований Бургава. Ими были исследованы черепно-мозговые нервы, симпатическая цепочка и различные органы чувств. При этом Галлер и его ученики проводили и сравнительно-анатомо-физиологические работы, и эмбриологические исследования на животных различных классов и семейств. Органы зрения и слуха были изучены Галлером на млекопитающих, птицах и рыбах. При этом обращает на себя внимание читателя широта подхода его к анализу связи отдельных участков мозга с мышцами и внутренними органами. Поиски подобного рода направляли внимание исследователей на познание локализации функций в головном и спинном мозгу.

Повреждения, перерезки, локальные раздражения, методически применявшиеся Галлером, показали связи оптических бугров с аппаратом зрения, центров продолговатого мозга с дыхательной мускулатурой и т. д. Его опыты доказали, что мозолистое тело представляет собой мощный пучок проводников, соединяющий оба полушария. Утверждение Ланчизи, что именно здесь следует искать местопребывание «души», что эта спайка — особенно важная часть мозга, было признано ошибочным. В последующих работах он показал, что мозолистое тело отсутствует у птиц.

Все это — свидетельство того, что Галлер интересовался развитием головного мозга в животном мире по мере усложнения его анатомического устройства. Эту тенденцию можно отметить в его работах по изучению органа слуха у птиц и млекопитающих, пения птиц и человека. Его анатомо-физиологические работы в этом направлении дали очень интересные результаты, современниками же они воспринимались, как какие-то курьезы. Изучая слух и пение, он следил за особенностями произношения букв, слогов и слов подопытными лицами. В частности, он давал им задания произносить слова и буквы английского, древнегреческого, древнееврейского, испанского, китайского, латинского, мексиканского, немецкого, перуанского и французского языков. Эти эксперименты, в которых отразилось намерение Галлера искать физиологические основы сравнительной фонетики, долгое время были в забвении.

Инициатива физиолога и вместе с тем талантливого лингвиста не была оценена его современниками, равно как и другая сторона его анализа речи человека. Галлера давно занимал вопрос, какова скорость проведения импульсов по нервам. Технически поставить опыт с прямым определением в те годы было невозможно, и он применил косвенный способ определения скорости. Подопытные лица произносили с максимальной скоростью буквы, написанные на доске. Зная длину зрительного и подъязычного нерва и пренебрегая вероятным замедлением импульса при прохождении через промежуточные участки, Галлер вычислил скорость проведения импульсов по нервам. Она оказалась равной 50—60 м в секунду! В те годы медики и натуралисты были убеждены, что скорость нервных сигналов необычайно велика и измерена быть не может. Лишь через 100 лет Г. Гельмгольц и Н. И. Бакст определили скорость проведения импульса по нервам человека, подтвердив правильность вычислений Галлера [21, с. 71].

Обработав накопленный наукой обширный материал по структуре и функциям внешних и внутренних чувств, Галлер обсудил в предисловии к V тому «Элементов» процесс познания человеком окружающего мира. Он расчленил этот процесс на пять ступеней. Первая ступень характеризуется физическим воздействием объекта на орган чувств (зрение, слух, осязание, вкус, обоняние). Это воздействие следует, по его мнению, рассматривать на основе законов механики, оптики и акустики. Вторая ступень связана с преобразованием всех физических воздействий раздражителей в специфическое действие нервов (в «животную механику»). Третья ступень включает в себя сложный процесс возникновения структурных изменений в «общем чувствилище» — месте происхождения черепно-мозговых нервов в большом мозгу; он осуществляется благодаря активности этих нервов, преобразующих воздействие физических раздражителей.

Сам переход от третьей ступени к четвертой предполагался Галлером как некий скачок от движения материальных частиц внутри тела человека, которое приводит к изменению организации головного мозга, в сферу идеального, переход в сферу сознания. На этой фазе «в мозгу возникают следы, способные пробуждаться вновь под влиянием души в виде ощущений, неясных и неотчетливых. Душа в это время воспринимает и внешний объект, который воздействовал на органы чувств, нервы и мозг, но для нее лишь конечный телесный эффект становится исходным моментом для возникновения ощущений ... Но эти ощущения, появляющиеся в душе, на четвертой ступени смутно воспринимаются. Только на пятой и последней ступени познания благодаря высшей способности души эти неясные ощущения упорядочиваются и преобразуются в понятия, в сознание» [55, т. 5, цит. по нем. изд., с. XVI—XVIII].

Замечательные обобщения, сделанные Галлером в этом томе, были с интересом восприняты Дидро и его друзьями — философами-энциклопедистами. Можно утверждать, что Галлер первый из физиологов на уровне развития современных ему научных представлений сумел наметить путь к анализу сложнейших вопросов познания, минуя богословие, строя свои умозаключения лишь на экспериментальных данных.

Галлер оригинально наметил сближение физиологии органов чувств с проблемами антропологии и психологии: анализируя роль пения у птиц и человека, голоса у животных, человека, он тем самым отстаивал приложимость исторического метода для познания роли пения и голоса как средства связи, информации и общения между особями одного и того же вида.

Содержание V тома «Элементов» свидетельствует об удивительной широте взглядов Галлера. Так, он говорил здесь о возможности познания внутреннего мира человека, его характера по физиономии и внешнему виду черепа. Приведя мнения психологов, историков и поэтов, Галлер писал, что способностью проникать во внутренний мир человека обладают очень редкие люди. Но он не исключал вероятности появления новой ветви знания, которая окажется способной объединить учение о человеке — антропологию и психологию.

Следует также остановиться и на любопытных сопоставлениях Галлером двух видов мышления в процессе познания мира: мышления ученого и мышления обыденного человека. Успех натуралиста в изучении явлений и законов природы, писал он, зависит от напряжения его внимания, последовательности поиска истины и остроты суждения. По его мнению, только гениальным ученым присущи необычайно обостренная впечатлительность, сила восприятия, логичность в обработке знаний и способность синтеза. Ученый, как и обыденный человек, наблюдает, накапливает наблюдения, сравнивает их, сортирует и пытается их по-своему классифицировать. Однако наряду с общими чертами существует и различие: эмпиризм обыденного человека не способен возвышаться до поиска закономерностей, это осуществляет «душа» ученого. Она погружается в сферу абстрактного мышления, где определяет порядок явлений, наблюдений и фактов и обобщает знания в форме понятий.

Восемь томов «Элементов» — это своеобразная для того времени энциклопедия анатомии, физиологии и эмбриологии в их связи с медициной. Разнообразный материал, факты, открытия и обобщения рассмотрены на основе оригинального учения о раздражимости и чувствительности как атрибутах живой материи. Начав изложение структуры и функций волокон — органов движения— в I томе, Галлер рассуждал в IV и V томах о том, как материальные частицы обеспечивают движения в органах чувств и головном мозгу. VIII, последний, том содержит материалы, которые показывают, как движение и трансформация «соков» организма обеспечивают сложнейшие и загадочные в те годы процессы наследственности, появление комбинаций признаков. Он обобщил здесь данные, свидетельствующие о том, что процесс размножения в мире животных и у человека имеет общие черты — доказательство связи человека с животным царством. Увязывая физиологию с медициной, Галлер ставит перед медиками, натуралистами и философами вопросы гигиены и санитарии в аспекте задач продления жизни человека, обсуждает проблемы антропологии в их связи с климатом, социальными условиями и призывает современников изучать и улучшать санитарию и гигиену жилищ. Оптимизм Галлера выражен в его убеждении, что человек способен перестроить свою жизнь, если он будет вооружен наукой. И он верил, что экспериментальная наука — могучая сила!

Выступая в своих книгах как историк науки, Галлер убеждал своих современников в том, что освоение опыта, накопленного человечеством, — важнейшее условие для прогресса умственной жизни человечества, оно расширяет кругозор людей, помогает им познать законы природы и общества. Но для этого необходимо основательное знакомство с описанием природы и людей далеких стран, которые встречаются в книгах путешественников и миссионеров. Галлер популяризировал среди своих современников знания о растениях, животных разных континентов, сведения о жизни их народов, об их истории, культуре, религии, устройстве государств. Он активно участвовал в подборе книг, в которых были даны описания путешествий, редактировал их перевод на немецкий язык и при нем в Геттингене были изданы 11 томов «Замечательных и интересных путешествий по суше и морям». В этих книгах были широко представлены сведения по географии, антропологии, истории, ботанике, зоологии, астрономии и физике, и их содержание оказало положительное влияние на распространение научных сведений среди читателей Германии.

Выдающийся физиолог Англии и историк науки Майкл Фостер (1836—1907 гг.) высоко оценил в своих лекциях по истории физиологии «Элементы физиологии человеческого тела» А. Галлера и рассматривал их как линию водораздела между положением физиологии как дисциплины, подчиненной анатомии и медицине, и обоснованием физиологии животных и человека как самостоятельной экспериментальной науки, имеющей свои задачи и тесно связанной с зоологией, сравнительной анатомией, эмбриологией и медициной. Основной заслугой Галлера, считает он, является то, что он с большой последовательностью внедрял экспериментальный метод в физиологию и реализуя обширный свой замысел — познание процессов развития структуры и функции отдельных органов, — внес в область эмбриологии исторический метод. Элементы сравнительно-физиологического подхода выявляются и в его исследованиях аппарата голоса у птиц и у людей; здесь его равно интересовали и физиологические основы фонетики, пения, и эстетическая сторона восприятия пения человеком.

М. Фостер писал: «... когда мы открываем страницы книг Галлера, то чувствуем, что перед нами весь XVIII век... Галлер знакомит нас с анатомией и функциями организма. В каждом разделе книги он сообщает сведения о наблюдениях и опытах, которые были сделаны, сообщает о тех теориях, которые предложены для объяснения явлений и критически их оценивает... И там, где он не может сделать вывода по недостатку знаний, то он поясняет читателю, что здесь нужны еще исследования для решения вопроса... Мы можем рассматривать любой том из этого огромного труда как правдивый очерк знаний того времени, с освещением всех проблем, которые там упомянуты» [20, с. 207]. Мимоходом Фостер отмечает прозорливость Галлера в суждениях о новых, возможных открытиях в физиологии. Так, тот писал: «... по-видимому, поджелудочная железа обладает еще какой-то функцией, которая нам неизвестна». И через 100 лет Клод Бернар, напоминает Фостер, «открыл важную роль панкреатического сока для переваривания жиров» [26, с. 209].

Недостаток знаний по химизму дыхания, пищеварения и обмена веществ отразился в содержании соответствующих томов «Элементов». По этому поводу Клод Бернар писал: «Великий Галлер, который завершил этот великий анатомический период физиологии своими многочисленными и превосходными сочинениями, пришел к основам физиологии, сведенной на раздражимое волокно и на чувствительное волокно. Вся гуморальная или физико-химическая часть физиологии, которая не рассматривалась им и которая составляет то, что мы называем нашей внутренней средой, не была принята им в соображение и была оставлена в тени» [3, с. 138].

Если судить по «Элементам», то упрек Бернара справедлив, но если принять во внимание изучение крови, лимфы, пищеварительных соков, которое было проведено учениками Галлера, то следует признать, что интересы швейцарца не были ограничены двумя видами волокон, а были ориентированы и на разработку роли жидкостей в «экономике организма». И даже его фармакологические опыты с учениками (роль опиума, солей тяжелых металлов для пищеварения), определение значения железа эритроцитов и другие работы учеников, о которых не знал Бернар, показывают широту подхода Галлера к анализу различных проблем физиологии.

Клод Бернар был прав в том отношении, что у Галлера еще не было понятия внутренней среды. Но им были сделаны опыты по анализу состава крови, амниотической жидкости, ликвора и пищеварительных соков, — естественно, на уровне развития химии XVIII в.