Петер Вайс. Эстетика сопротивления

Е. Зачевский

В течение последних десяти лет Петер Вайс (1916-1982), известный немецкий писатель-антифашист, живший в Швеции, напряженно работал над многоплановой трилогией «Эстетика сопротивления», в которой попытался воссоздать широкую панораму истории международного рабочего движения первой половины XX в. Основное внимание в романе уделяется немецкому рабочему движению, анализу его побед и поражений, детально и всесторонне рассматривается деятельность коммунистической партии Германии и немецких социал-демократов в период Веймарской республики, после прихода к власти Гитлера, во время гражданской войны в Испании и во Второй мировой войне.

Творческая история создания этого монументального произведения общим объемом около тысячи страниц нашла свое отражение в двух томах «Записных книжек 1971-1980», вышедших из печати в 1981 г. вместе с третьей книгой романа.

Обращение Вайса к истории международного рабочего движения было вызвано вполне конкретными социально-политическими явлениями нашего времени. Студенческие волнения и левацко-анархистские акции 60-70-х гг. показали несостоятельность нигилистических тенденций идеологии Франкфуртской школы «неомарксизма», их бесперспективность и политическую беспомощность. Идеологическая и тактическая неподготовленность, отсутствие четких и конкретных задач, мобильного руководства, упование на всеразрушающую силу спонтанного взрыва возмущения — все эти ошибки молодежного движения 60-70-х гг., а также война во Вьетнаме заставили Вайса взяться за перо, ибо некоторые аспекты современной общественно-политической действительности Запада, в чем-то повторяющие историю, живо напомнили ему о славных и трагических страницах борьбы рабочего класса за свои права, за единство всех демократических сил. «Идея поиска единства антифашистских сил пронизывает всю мою книгу», — заявил Вайс в одном из интервью.

К этой мысли автор пришел не сразу. Она выкристаллизовывалась и обретала осязаемые контуры в таких произведениях, как «Прощание с родителями» (1961), «Конечный пункт бегства» (1962), «Дознание» (1965), «Песня о лузитанском пугале» (1967), «Обсуждение предыстории и течения долголетней освободительной войны во Вьетнаме как примера, доказывающего необходимость вооруженной борьбы против своих угнетателей, и попытки США уничтожить основы революции» (1969). Постепенно и с разных концов писатель подходил к созданию романа «Эстетика сопротивления», который можно рассматривать как своего рода квинтэссенцию долгих и не всегда удачных поисков постижения сути сложной и противоречивой истории борьбы трудящихся Европы против нарастающего гнета империализма.

«Эстетика сопротивления» — произведение необычное во многих отношениях и, пожалуй, не имеющее аналогов в мировой литературной практике. Здесь мы имеем дело с новой разновидностью романа — с эссеистским романом, близким к той его разновидности, которая разрабатывалась еще М. Прустом и Р. Музилем. Не случайно, что «Эстетика сопротивления» возникла из одноименного эссе Вайса, написанного им в 1970 г. Проблемы, поставленные в нем, определили содержание и форму будущего романа, ибо именно в романе-эссе писатель может себе позволить отойти от детального анализа душевных переживаний своих героев, их жизненных перипетий со всеми бытовыми подробностями, и сконцентрировать усилия на идеологической стороне повествования, создав своего рода дискуссионный клуб, где сталкиваются различные мнения и соображения по поводу того или иного предмета; многократно обсуждаются, уточняются и исследуются те или иные мысли, важные для общей концепции романа и порой не всегда ясные самому автору.

Эссеистская манера не исключает применения обычного арсенала художественных средств современного романа, чем Вайс и пользуется с большим мастерством и тактом, хотя художественные реминисценции «Тени тела кучера» (1952), раннего «микроромана» писателя, созданного под большим влиянием идей и поэтики французского сюрреализма и «нового, романа», иногда и заметны на страницах «Эстетики сопротивления». Но теперь Вайса интересует не скрупулезный анализ душевных переживаний героев романа, не дотошная фиксация их действий и мыслей в безграничности повседневных человеческих проявлений, а их соотнесенность с общим мировым процессом развития человеческого общества, что находит свое выражение в пространных диспутах, диалогах в духе Платона, в обильном цитировании специальной литературы по вопросам истории, религии, социологии, философии, искусствоведения, психологии, медицины и т. п. Немногочисленные вымышленные (в отличие от исторических, которых множество) персонажи романа — рассказчик, его отец и мать, друзья рассказчика — в основном размышляют, а не действуют. Они как бы наблюдают ход истории, комментируют ее отдельные явления, высказывают свои сомнения в правильности того или иного поступка, обращаясь за помощью и разъяснениями к прошлому человечества, и только в третьей книге, где речь идет о конкретных действиях немецких коммунистов и патриотической организации Шульце — Бойзена и Арвида Харнака («Красная капелла») против нацистского режима, некоторые из этих в общем-то анонимных, статичных персонажей принимают активное участие в антифашистской борьбе. Вымышленные персонажи романа — это, в сущности, ожившие мысли автора, его материализованные раздумья и сомнения, его постоянные оппоненты в спорах о путях развития международного рабочего движения, о месте трудящегося человека на фронтах классовых боев. Отсюда нежизненность этих персонажей, некоторая искусственность, чрезмерная дидактичность. Однако эти недостатки отчасти изначально заложены в структуре романа-эссе, ибо заведомая ориентация на образы-символы, образы-схемы, могущие кочевать без особого труда из сюжета в сюжет, с учетом того, что и сам сюжет в подобного рода романе играет далеко не первую роль, позволяет автору обсуждать широкий круг проблем, просматривать заранее на сходном материале истории человечества возможные варианты разрешения той или иной ситуации как частного, так и общественного свойства. Роман-эссе, со всеми вытекающими из него конструктивными особенностями, можно рассматривать как своего рода прием, как канву, организующую идеи автора.

Собственно действующие персонажи романа — это исторические личности, наделенные писателем присущими им действительными чертами, характерами, индивидуальными особенностями. Это живые люди, а не осторожные резонеры, жизнь их полна опасностей, радостей, разочарований, ошибок и надежд. Здесь и руководители восстания матросов в Киле в 1918 г., участники Циммервальдской конференции 1915 г., и члены организации Шульце — Бойзена и Арвида Харнака, лидеры коммунистической партии Германии времен Ноябрьской революции 1918 г. и представители социал-демократической верхушки, государственные деятели средневековой и современной Швеции и деятели Коминтерна.

Вместе с тем нельзя полностью полагаться на историческую достоверность изображения этих личностей, ибо автор достаточно свободно распоряжается их биографиями. Правда и вымысел переплетаются в романе, и Вайс порой заставляет своих исторических героев совершать поступки, которые они не совершали, но в силу их душевной и творческой конституции могли бы совершить. В этом смысле показателен яркий эпизод из жизни Бертольта Брехта (совсем в духе самого Брехта, вольно обращавшегося с историческими фактами) во время его пребывания в Швеции в эмиграции в 1939 г. Вайс мастерски передал напряженную до предела атмосферу, царившую в доме Брехта, когда писатель собирал материалы для пьесы из истории народно-освободительной войны в Швеции в 1434 г. На самом деле дальше беглых заметок, обнаруженных Вайсом в архиве королевской библиотеки в Стокгольме, дело не пошло. Но и этого оказалось для Вайса достаточно, чтобы развить замысел Брехта. Заметим, что в этот период Брехт активно работает над пьесой «Матушка Кураж и ее дети», и хотя ее проблематика и проблематика псевдопьесы об Энгельбректе Энгельбректсоне, герое восстания крестьян и рудокопов в средневековой Швеции, значительно разнятся между собой, обращение к событиям столь отдаленных времен понятно и оправданно в обоих случаях. Вайсу хотелось лишний раз подчеркнуть и проиллюстрировать на конкретном примере наличие и необходимость классовой борьбы во все времена, а Брехту обращение к прошлому (в случае с «Матушкой Кураж») было нужно для создания своего рода негативного образца. При этом Вайс для воспроизведения ситуации, предельно приближенной к современности (описания стачечной борьбы шведских рабочих в 1938-1939 гг.), вводит в повествование без какого-либо предупреждения рассказ об Энгельбректе, подчеркивая тем самым, что суть борьбы остается неизменной, меняются лишь времена и герои. Своего рода «фантазия в духе Брехта» органично вошла в повествовательную ткань романа Вайса.

Сюжет в романе «Эстетика сопротивления» — не самое главное, хотя он являет собой достаточно прочное сооружение, чтобы не дать роману превратиться в нечто хаотическое и бесформенное при том обилии информационного материала, который обрушивается на читателя.

В центре романа — фигура рассказчика, молодого немецкого рабочего, примкнувшего после прихода к власти Гитлера к небольшой группе коммунистов, которые в условиях жесточайшего террора, всеохватной слежки собирают силы для подпольной борьбы. Однако процесс консолидации антифашистских сил осложнен отсутствием единства по ряду важных вопросов рабочего и коммунистического движения среди самих участников борьбы против фашизма. Как в Германии, так и за ее пределами продолжают сказываться старые ошибки и предубеждения, левацкие настроения и консервативные суждения, мешающие коммунистам и социал-демократам объединиться для решительных действий против общего врага. Именно поэтому на протяжении всего романа рассказчик находится как бы в состоянии постоянной дискуссии о путях развития пролетарского движения со своим отцом, старым кадровым рабочим, членом германской социал-демократической партии. Все три тома романа — это описание медленного и мучительного процесса осознания необходимости и правильности перехода от реформистских, парламентских методов социал-демократов к революционным, активным действиям коммунистов на основе объединения всех демократических сил независимо от их социальной принадлежности.

Вайс настойчиво проводит в романе мысль о том, что революционная борьба строится не на ультрареволюционных лозунгах с их максималистскими претензиями и не на жонглировании общими фразами, а на конкретных знаниях, на умении анализировать постоянно меняющуюся ситуацию, на способности использовать любые противоречия в стане врага, на необходимости ведения боев местного значения, поддержки любых выступлений, направленных против сил реакции и фашизма. Все это требует времени и терпения, ибо путь к достижению цели — это не марширование с развернутыми знаменами по бетонированному шоссе, а чаще всего хождение по проселочным дорогам.

Достижения мировой культуры, знакомства с которыми рабочие были лишены в силу социальных причин, должны найти широкое применение в борьбе против фашизма, должны рассматриваться с точки зрения пригодности в политическом противоборстве пролетариата и капитализма: «Все, что имело отношение к культуре: стихи, романы, картины, скульптуру, музыкальные произведения, кинофильмы, — приходилось анализировать с политической точки зрения».

Многочисленны в романе лирические отступления с подробнейшими описаниями как самого произведения искусства, так и истории его создания. Здесь и огромный фриз Пергамского алтаря, и картина французского художника Теодора Жерико «Плот «Медузы», и полотно Пабло Пикассо «Разрушение Герники», и пьесы Бертольта Брехга, и романы Генриха Манна, и стихи Владимира Маяковского, и дискуссия о социалистическом реализме. Все эти, по сути дела, вставные главы, хотя и несколько замедляют повествовательный ход романа. Искусство не является привилегией избранных, оно должно и может служить интересам пролетариата, и Вайс доказывает эту мысль вполне убедительно на примере своих героев.

Эстетика сопротивления, однако, включает в себя не только обращение к культурному наследию прошлого, но и трезвое осмысление всего хода развития человечества, и поэтому автор постоянно прибегает к политическим параллелям. Хотя собственно повествовательное время романа охватывает 1937-1944 гг., исторические экскурсы простираются вплоть до античных времен. Будь то Пергамское царство в Малой Азии в III-II вв. до н. э., или средневековая Швеция в период народно-освободительных войн XV в., или Франция времен первой Реставрации, или предреволюционная Россия, или Ноябрьская революция 1918 г. в Германии, или Веймарская республика, или гражданская война в Испании — всюду и во все времена классовая борьба определяла темпы социального развития человечества. Борьба эта была нелегкой, ее история знала победы и поражения, и именно поражения, ошибки прошлого помогают рассказчику и его друзьям понять сложность и необходимость активных действий против конкретного врага — германского фашизма.

«Эстетика сопротивления» как итог сложного творческого пути Петера Вайса свидетельствует о том, что писателю удалось во многом, хотя далеко не полностью, преодолеть былой мировоззренческий пессимизм в оценке человека нашего времени, его будущих перспектив и формалистическое экспериментаторство, увлечение поэтикой сюрреализма, дадаизма и др. Трилогия Вайса обращена к простому человеку и проникнута пафосом борьбы за его политическую, культурную и человеческую эмансипацию, за утверждение личности, умеющей ценить свободу и готовой идти за нее на жертвы. Герои Вайса делают поразительное для себя открытие: что путь из рабства и бескультурья лежит через сопротивление угнетателям и политическую борьбу и одновременно через столь же трудную борьбу за освоение культурных богатств мира. Эстетика противодействия классовому врагу и эстетика приобщения к духовным ценностям для Вайса, автора этой трилогии, — две стороны одной медали.

Итог, надо сказать, весьма достойный.

Л-ра: Современная художественная литература за рубежом. – 1984. – № 2. – С. 97-100.

Биография

Произведения

Критика