Макс Вальтер Шульц. Триптих с семью мостами
К. Дерябин
Первый роман Макса Вальтера Шульца «Мы не пыль на ветру», хорошо известный читателю, имел полемический подзаголовок — «Роман о непотерянном поколении», — и на последней его странице мелким курсивом было набрано: «Конец первой книги». Продолжения пришлось ждать двенадцать лет, и вот новый роман «Триптих с семью мостами» оправдывает и длительность ожиданий, и категоричность обещания рассказать о поколении не потерянном, а обретшем себя в новой жизни. Мы вновь встречаемся со знакомыми героями М. В. Шульца — Руди Хагедорном и Леей, которая стала его женой, с чешским коммунистом Хладеком и другими, встречаемся в 1968 году, т. е. в канун 20-летия ГДР, и воочию можем убедиться: и они, и их дети уверенно чувствуют себя в новой эпохе.
«Триптих с семью мостами» выдержан в тех же художественных принципах, что и «Мы не пыль на ветру». Он охватывает небольшой промежуток времени (еще меньший, чем в первой книге), который, однако, интенсивно насыщен событиями, а также воспоминаниями и размышлениями героев. Автора интересует прежде всего не развитие сюжетных линий (действия, как такового, в новом романе, по существу, нет), а сложный процесс человеческих взаимоотношений.
Как и в первом произведении, личная жизнь героев тесно связана с их общественной позицией. Но если в первой книге его герои действовали в обстановке краха «тысячелетней империи» (апрель-сентябрь 1945 года), в период, когда рушились все привычные представления, ломались, казалось бы, незыблемые устои старого, то во втором романе политическая ситуация не столь глобальна: это события августа 1968 года в Чехословакии, которые становятся как бы «пробным камнем», испытанием прочности идейных убеждений.
С точки зрения композиции роман Макса Вальтера Шульца выстроен не просто. Его архитектоника определяется проходящим через всю книгу стремлением соединить прошлое с настоящим и осмыслить это соединение; в сравнении судеб одних и тех же людей «тогда» (весной 1945) и «теперь» (в августе 1968) постичь суть движения истории, диалектику ее развития. Внутренний мир каждого из героев становится, таким образом, как бы мостом, соединяющим разные временные сферы, и вот эти мосты приводят нас в маленький немецкий городок Зибенхойзер на границе с Чехословакией в те самые дни, когда социалистические страны выполнили свой интернациональный долг перед народом братского государства.
Руди и Лея просыпаются на рассвете от грохота проходящих танков. «Еще вчера вечером он в споре с Леей отрицал возможность такого решения... И вот то, что вчера вечером казалось невозможным, теперь с грохотом опровергает его слова». С этой тревожной ноты начинается роман, и мы понимаем, что грозовая атмосфера тех дней не просто мимоходом затрагивает, но глубоко волнует героев книги. Руди и Лее предстоит еще немало осмыслить в собственной жизни, определяя свое отношение к историческим событиям, происходящим у них на глазах.
Многое изменилось за те двадцать лет, что они женаты. Они по-прежнему сильно и искренне любят друг друга, но не растворились в этой любви до неразличимости, а, напротив, во многом стали гораздо более несхожими и все еще ищут пути друг к другу, снова и снова устанавливая взаимопонимание. И эти изменения, происшедшие в их характерах, знаменательны и помогают лучше понять замысел автора.
Умный, порядочный и честный Руди, преподаватель истории, видимо, успокоился, так сказать, на достигнутом: он вполне удовлетворен и своей личной жизнью, и жизнью своей страны. Ему все кажется правильным, он без особой охоты говорит о недостатках, слишком самоуверен и слишком быстр на готовые решения. Так, по крайней мере, считает Лея, а Лея в их союзе — элемент беспокойный, вечно ищущий, остро чувствующий, хотя как раз она склонна к скоропалительным оценкам и необдуманным поступкам.
Их разногласиям М. В. Шульц придает расширительный смысл, ибо видит в них столкновение тенденций.
Лея и Руди, оказавшись в сложной исторической ситуации, должны доказать, что достигли гражданской зрелости, что они настоящие патриоты и интернационалисты. Они, и не только они — каждый член социалистического государства должен был задаться вопросом — шагают ли они в ногу со временем, постигают ли диалектику возникающих проблем.
Автор сумел показать, что противоречия между Леей и Руди разрешимы, и их разрешению помогают старые друзья, олицетворяющие в книге силу и твердость интернационалистских убеждений пролетариата: это и французский рабочий Венсан Саган, и чешский коммунист Хладек.
Писатель заостряет внимание на молодежи и ее отношении к событиям 1968 г., причем показывает нам молодежь не только вполне зрелую, но и молодежь неспокойную, мятущуюся, сомневающуюся и не застрахованную от ошибок. […] М. В. Шульц подчеркивает, что и эта молодежь не потеряна, что и в ней верх возьмет здоровое начало, если ей вовремя помочь, — ибо именно в требовательном доверии к своим гражданам сказывается гуманизм общества.
Так на примере изображения событий в Чехословакии и отношения к ним героев книги мы с очевидностью убеждаемся, что автор ратует за гуманизм никак не абстрактный, а за гуманизм действенный.
Необходимо еще раз оговориться: роман Макса Вальтера Шульца — нелегкое чтение. Повествование предельно усложнено — и не всегда, к сожалению, оправданно — многочисленными смещениями разных временных сфер, насыщено ассоциациями, воспоминаниями, избыточной, хотя подчас тонкой и интересной, психологической детализацией. Колоритные пейзажные зарисовки юго-восточного немецкого ландшафта, вплетение народных мотивов и сказаний в повествовательную ткань, воссоздание очень напряженных, интенсивных размышлений героев, частые обращения к классической немецкой поэзии (Гельдерлин) и философии, — все это вместе составляет безусловное — пусть не всегда органичное — единство самобытного, но, повторим, трудного стиля. Впрочем, преодолев эти трудности, читатель, безусловно, будет вознагражден радостью встречи с емким и многокрасочным художественным миром, радостью соучастия в серьезных, глубоких и смелых размышлениях автора о судьбах наших современников.
Л-ра: Современная художественная литература за рубежом. – 1976. – № 1. – С. 40-41.
Произведения
Критика
