Педро Лопес де Айяла
И. М. Калитеевская
Педро Лопес де Айяла (1332-1407) известен, прежде всего, исследователям испанской литературы. Так, З. И. Плавскин в «Истории всемирной литературы» писал: «...по-настоящему суммировали достижения средневековой литературы Испании и вместе с тем перебрасывали мостик в будущее, в эпоху Возрождения, произведения трех крупнейших писателей XIV в. — Хуана Мануэля, Хуана Руиса и Педро Лопеса де Айалы».
Литературоведы говорят о нем как о последнем представителе испанской «ученой поэзии» (mester de clerecía), а его разнообразную и многоплановую «Рифмованную книгу о дворце» часто сопоставляют с самым ярким примером этого жанра «Книгой благой любви» (1330) архипресвитера из Иты Хуана Руиса.
Однако, Педро Лопес де Айяла был и выдающимся политиком и историком — не случайно в первой половине XX в. обсуждался вопрос о том, можно ли назвать его первым испанским гуманистом.
Испанский филолог и философ А. Кастро считал его первым современным испаноязычным прозаиком, поскольку, по мнению исследователя, язык четырех его хроник кастильских королей второй половины XIV в. больше отличается от языка «Первой Всеобщей Хроники», составленной в XIII в., чем от современного испанского языка, а Менендес-и-Пелайо, историк общественной мысли, назвал его величайшим историком всех времен. Четыре его хроники отличались не только от королевских хроник предшественников, но и от сочинений последователей: их уникальность заключается, в частности, в том, что он тщательнейшим образом описывал те события, в которых участвовал сам, и, возможно, поэтому гораздо подробнее, чем другие хронисты, сумел описать внутренние мотивации героев.
Помимо поэмы и хроник его перу принадлежат «Книга о соколиной охоте», «Цветы из “Моралий” на книгу Иова», а также переводы Книги Иова и комментариев на нее Григория Великого. Он сделал доступными для испанского читателя сочинения Исидора Севильского, Джованни Боккаччо, Тита Ливия, и, возможно, Боэция.
Тем не менее, у нас его имя известно в первую очередь литературоведам. Историки знают Педро Лопеса скорее как автора хроник, предоставивших информацию о событиях второй половины XIV века.
О происхождении и жизни Педро Лопеса де Айяла мы знаем из нескольких источников. Во-первых, это «Древо дома Айяла», в 1371 г. начатое отцом канцлера Фернаном Пересом де Айяла и после его смерти продолженное самим Педро Лопесом. Во-вторых, существует небольшое «Анонимное продолжение генеалогии рода Айяла», рассказывающее непосредственно о Педро Лопесе и написанное уже после его смерти. Оба эти текста были опубликованы в 1950 г. потомком канцлера маркизом де Лосойя, историком искусств, литературы и права, в приложениях к «Введению к биографии канцлера Айяла» вместе с подборкой документов, относящихся к владениям Лопеса де Айяла и его отца.
В-третьих, племянник Педро Лопеса, Фернан Перес де Гусман (1376-1460), сын его сестры Эльвиры, написал сочинение «Поколения и биографии». Текст этот, ориентированный на античные жизнеописания, представляет собой коллекцию из тридцати шести биографий важных государственных деятелей Кастилии, современных автору, в число которых вошел и его знаменитый дядя.
Наконец, в своих сочинениях сам канцлер то и дело упоминает о себе (всегда в третьем лице в хрониках и в первом — в других текстах). Кроме того, сохранились некоторые документы, связанные с родом Айяла (завещания, грамоты о покупке земель и т.д.), а также вышедшие из канцелярии королей Кастилии и Франции.
Составители позднейших генеалогий рода Айяла и хронисты земель, в которых находилась его сеньория (францисканец Диего де Айяла, автор трактата о родах Испании конца XV в., бенедектинец Педро де Мурга, автор «Генеалогической истории» XVII в. и др.), судя по всему, не располагали никакими дополнительными, неизвестными источниками.
Отец Педро Лопеса рассказывает в «Древе дома Айяла», очевидно, полулегендарную историю о том, что основателем их рода был некий дон Вела, младший сын короля Арагона Санчо I (1067-1094), ставший наследником престола. Обстоятельства вынудили его бежать из Арагона в Кастилию. Там дона Велу принял, воспитал и посвятил в рыцари король Альфонсо VI (1065-1109), знаменитый тем, что объединил Кастилию и Леон с Галисией, завоевал у арабов Толедо и изгнал из Кастилии Сида Кампеадора. Кроме того, король пожаловал своему воспитаннику землю в Стране басков и назвал эту землю Айяла.
Дед канцлера, тоже Педро Лопес, служил инфанту дону Хуану Мануэлю, племяннику короля Кастилии Альфонсо X Мудрого, аделантадо Мурсии. Дон Хуан Мануэль, подобно Педро Лопесу де Айяла, знаменит своими литературными трудами и активной борьбой за власть в той сложной ситуации, в которой Кастилия оказалась после смерти Санчо IV Храброго, сына Альфонсо X. До совершеннолетия Альфонсо XI дону Хуану Мануэлю удалось войти в регентский совет, а затем добиться брака короля со своей дочерью. Вскоре, однако, король убил союзника Хуана Мануэля и начал переговоры с Португалией по поводу своего брака с португальской принцессой. Хуан Мануэль был глубоко оскорблен и объявил войну своему королю. По мнению одного из биографов и исследователей сочинений канцлера Педро Лопеса де Айялы Мигеля Гарсии, после этого разрыва между инфантом и королем Педро Лопес старший принял сторону короля — и в конце концов сам стал старшим аделантадо Мурсии. В конце 1329 г. Хуан Мануэль подписал с королем мир и снова занял свою должность.
Женой Педро Лопеса и бабушкой нашего героя была Санча Фернандес Барросо, родная сестра Педро Гомеса Барросо, кардинала Испании, который всегда покровительствовал семье своей сестры и этой семьей почитался.
Отец будущего канцлера Фернан Перес, автор «Древа», был вторым сыном Педро Лопеса и Санчи Фернандес. Он стремился восстановить сеньорию Айяла в том виде, в каком она существовала в момент своего наибольшего расцвета, и, добившись этого, учредил майорат. Интересно, что в этот майорат вошли только земли Айяла — владения матери, а новые приобретения Фернана Переса остались за его пределами. После смерти своей жены он основал женский монастырь св. Иоанна в самом центре своей сеньории. Для этого монастыря он избрал устав Доминиканского ордена и сделал его своей родовой усыпальницей. В этом же монастыре был помещен волос Девы Марии, хранившийся в драгоценном реликварии с образом Девы Марии в центре. Таким образом Фернан Перес создавал историческое, территориальное и юридическое единство под властью своего рода.
Фернан Перес состоял на службе у королей Кастилии. Основным его достижением стало то, что при его участии в 1332 г. Алава была окончательно присоединена к Кастилии.
Женой Фернана Переса была Эльвира Альварес де Севальос, сестра и наследница магистра ордена Алькантара Диаса Гутьереса. Воспитывалась она в доме вдовствующей королевы Арагона, сестры кастильского короля Альфонсо XI Леоноры; там с ней и познакомился Фернан Перес, бывший некоторое время пажом королевы. После смерти жены он не только основал монастырь, но и сам вступил в орден св. Доминика, монахом которого оставался до конца своей жизни.
У Фернана Переса и Эльвиры Альварес было три сына и восемь дочерей. Педро Лопес де Айяла был старшим из них. Он родился в 1332 г., скорее всего, в Кехане. Единственное имеющееся свидетельство о его детстве подвергается некоторыми исследователями сомнению: в «Анонимном продолжении генеалогии» говорится, что в детстве он был «клириком и каноником в Толедо и Валенсии», воспитанным «своим дядей доном Перо Барросо, который был кардиналом Испании». Как замечает автор одного из вариантов критического издания «Рифмованной книги о дворце» Г. Ордуна, а вслед за ним и последний ее издатель Мартинес, скорее всего, анонимный автор перепутал Педро Лопеса с его отцом Фернаном Пересом. Во-первых, именно Фернану Пересу кардинал приходился родным дядей. Во-вторых, для духовного поприща в это время готовили не старших сыновей, наследников владений, а следующих за ними. Поэтому тот факт, что Педро Лопеса, старшего сына, сделали «клириком и каноником», кажется странным, в то время как в случае с Фернаном Пересом (к тому же, ушедшим в конце жизни в монастырь) это было бы совершенно естественным. В-третьих, с 1327 г. до своей смерти в 1348 г. Педро Гомес Барросо находился в Авиньоне. Следовательно, воспитывать Педро Лопеса, родившегося в 1332 г., он мог только там, но нет никаких данных о том, что Айяла в детстве жил при папском дворе. Впрочем, нет данных, доказывающих обратное, поэтому нельзя ни с уверенностью говорить о церковном образовании Педро Лопеса и о влиянии на него утонченного авиньонского двора, ни о том, что это не так.
Первые годы придворной карьеры будущего великого канцлера могут быть реконструированы исключительно с помощью его достаточно скупых упоминаний о самом себе в его первых двух хрониках, особенно в кратких их версиях.
Под 1353 г. краткая хроника называет его именем королевского пажа (doncel), выполняющего личное поручение короля Педро.
Здесь необходимо рассказать о той ситуации, которая сложилась в королевстве в это время. В 1350 г. Альфонсо XI, осаждая Гибралтар (вместе с примирившимся с ним инфантом Хуаном Мануэлем), умер, став жертвой «черной смерти» — чумы. У него остался один законный сын и наследник, инфант дон Педро, который в момент восхождения на трон был очень молод (ему не было еще семнадцати лет). Кроме Педро, у Альфонсо XI было пять сыновей, рожденных фавориткой, знатной севильской дамой Элеонорой де Гусман. Конфликт разгорелся сразу после похорон короля. По инициативе королевы-матери, дочери португальского короля доньи Марии, Элеонора была арестована. Братья короля выразили покорность новому королю, но, спустя некоторое время, король попытался арестовать старшего из них, графа дона Энрике де Трастамара. Тот бежал в Астурию. Знать разделилась на две партии: сторонников короля и сторонников бастардов. Король вызывал недовольство не только тем, что преследовал братьев. Во-первых, многим не нравилось, что он слишком приблизил к себе советника и фаворита Хуана Альфонсо де Альбукерке, во-вторых, король, позднее прозванный Жестоким, начал проявлять свою склонность к необдуманным, эмоциональным действиям и жестоким наказаниям, которыми чаще всего становились казни.
Ситуация обострилась, когда Педро I тяжело заболел, и при дворе начались споры о том, кто будет наследником престола в случае его смерти. Но король выздоровел, а спустя некоторое время по приказу королевы была убита Элеонора де Гусман. Это вызвало новый взрыв негодования, но закончилось временным примирением между королем и графом Энрике Трастамарским.
В 1353 г. по инициативе королевы-матери и Альбуркерке Педро I женился на Бланке Бурбонской, родственнице французского короля. Однако, спустя три дня после свадьбы, он бежал к своей фаворитке Марии де Падилье. При дворе началось смятение. Многие считали, что на Альбуркерке, устроившего свадьбу, обратится, наконец, гнев короля. Фаворит бежал к португальской границе. Король приказал заточить свою законную супругу в крепость Аревало и дал распоряжение об убийстве многих своих приближенных. После этого он объявил войну своему бывшему фавориту. Альбукерке заключил с бастардами союз, целью которого стало свержение короля. К ним присоединялись те, кто требовал освободить из-под стражи Бланку Бурбонскую, а также оставить фаворитку и перестать покровительствовать членам ее семьи.
В 1354 г. Хуан Альфонсо де Альбуркерке умер. По мнению хрониста, он был отравлен своим врачом, подкупленным королем. Тогда восставшие договорились с Педро I о переговорах. Перечисляя участников этой встречи, одна из рукописей краткой версии хроники говорит, что пажом инфанта дона Фернандо, поддержавшего восставших, был Педро Лопес де Айяла. На этих переговорах король согласился признать свою жену и гарантировать безопасность восставшим, возвращавшимся под его власть. Сразу после этого восставших поддержали королева-мать и королева Арагона донья Элеонора. Король вынужден был принять их условия. Многие его соратники были тогда арестованы, а их должности распределены между восставшими. Тем не менее, вскоре король снова бежал, успев перед этим втайне заключить некоторые договоры, в том числе с королевой Арагона и ее сыновьями. Видимо, этим объясняется тот факт, что в следующих упоминаниях о Педро Лопесе де Айяла мы видим его на стороне Педро I. Бежав, молодой король собрал войско и разгромил своих противников.
Воцарившийся мир оказался недолгим. Вскоре началась война между Кастилией и Арагоном, в которой Энрике Трастамарский поддержал Арагон. В этой войне участвовал и Педро Лопес, уже не в качестве пажа, а как капитан флотилии («en aquella armada Capitan de la flota»), в 1359 г. осаждавшей Арагон с моря. Еще до окончания войны, в 1360 г., Педро Лопес снова появляется на страницах хроники, теперь как старший альгвасил Толедо, принимавший по приказанию короля участие в изгнании толедского архиепископа дона Васко, заподозренного королем в заговоре. Некоторые исследователи пишут о том, что ему должно было быть крайне тяжело выполнять это сомнительное поручение, которое свидетельствовало об очень высокой степени доверия к нему короля — но он выполнил его, несмотря ни на что. М. Гарсия же интерпретирует этот эпизод как пример того, как хронист пытался насколько возможно дистанцироваться от истории, особенно в тех случаях, когда его действия могли быть расценены как предосудительные, а там, где его участие было хорошо известно, старался оправдать свое поведение. Действительно, хронист подспудно, очень осторожно показывает, что решение короля было несправедливым, и сам он участвовал в этом деле только в силу своих должностных обязанностей. Так, слово «альгвасил» повторяется в этом тексте всякий раз рядом с именем Педро Лопеса. Кроме того, характерен эпизод, в котором королевский канцлер Матеос Фернандес, выполнявший это поручение вместе с Педро Лопесом, оскорбляет альгвасила и передает ему приказ короля не оставлять архиепископа до тех пор, пока он не выйдет за пределы Толедо; Педро Лопес же отвечает только, что он сделает все, что приказал ему король.
В 1361 г., при содействии папы, между Кастилией и Арагоном было заключено перемирие. Вскоре умерла Бланка Бурбонская, возможно, убитая по приказу своего мужа; вслед за ней скончалась Мария де Падилья.
В 1363 г. Энрике Трастамарский заключил соглашение с Арагоном. В этом соглашении он впервые фигурировал в качестве претендента на кастильский престол. Вскоре к ним присоединились «белые отряды» французского рыцаря Бертрана Дюгеклена, бездействовавшие из-за приостановившейся в 1360 г. Столетней войны. В 1366 г. Энрике занял Калаорру и провозгласил себя новым королем Кастилии. Узнав об этом, Педро I бежал из Бургоса в Толедо, бросив город на произвол судьбы. Среди немногих рыцарей, последовавших за своим королем, хроника называет Педро Лопеса и Фернана Переса де Айяла. Энрике занял Бургос и короновался там. Затем он отправился в Толедо, а оттуда — в Севилью. По дороге к нему присоединялись рыцари Кастилии и Леона. С Педро I остались «очень немногие». Король был вынужден бежать из страны и обратиться за помощью к англичанам. В результате Педро I заключил договор с сыном английского короля Эдуарда III, Эдуардом Черным принцем, по которому Англия предоставляла Педро Жестокому военную помощь в обмен на некоторые кастильские территории.
В какой именно момент сам хронист перешел на сторону новой династии, не известно, но в битве при Нахере, произошедшей 3 апреля 1367 г., в которой Педро I, при помощи отрядов принца Уэльского, одержал победу над братом, Педро Лопес де Айяла оказывается уже на стороне нового короля.
Следует заметить, что исследователей, начиная с эпохи Католических королей, занимал вопрос о том, был ли Педро Лопес де Айяла предателем и ловким царедворцем, в последний момент бросившим своего короля, чтобы не оставаться на стороне проигравших. Испанский историк Р. Альтамира-и-Кревеа в первой половине XX в. охарактеризовал Педро Лопеса следующим образом: «Человек огромной политической активности и всепоглощающей страстности, упорный, хитрый, осторожный и прозорливый, в чьей деятельности нашел отражение век смут и треволнений, к которому он принадлежал. Эти качества создали ему репутацию достойного и уважаемого рыцаря, несмотря на поразительную легкость, с которой он изменял своим покровителям, и темные приемы, посредством которых этот человек добивался материальных выгод... Ход его политической карьеры был столь успешен, и он достигал своих целей, так искусно скрывая свои намерения под маской ревнителя общественного блага, что сам Макиавелли считал его своим наиболее удачливым предшественником как в сфере теории, так и в области практики, воздавая ему должное за ту ловкость, с которой он лавировал на грани безнравственного, отнюдь не переступая опасных пределов». Маркиз де Лосойя, защищая своего великого предка, утверждал, что отец и сын Айяла имели право оставить Педро I не только по рыцарским законам своего времени, но и по вечным законам морали, позволяющим не повиноваться тиранам.
Если в хрониках Педро Лопес старается создать о себе впечатление максимально отстраненного, объективного рассказчика, то в поэме он прямо высказывает свое мнение. С одной стороны, Педро Лопес пишет, что дурной правитель есть наказание за наши грехи, а в более «практической» первой части он не только разъясняет, что значит «дурной правитель» (тот, кто не хорошо правит своим народом и не защищает его), но и прямо рекомендует изгонять такого монарха из страны. Поскольку король и его подданные обладают одной природой, они должны следовать одному закону, пишет поэт. Исключение из этого правила он видит только одно: подданные должны повиноваться королю.
Таким образом, точнее всех ситуацию описал современный исследователь и биограф Педро Лопеса Ф. Мерегалли, указавший на то, что обязанность вассала служить своему сеньору была напрямую связана с обязанностью сеньора защищать своего вассала, и тот факт, что король оставил Бургос, являлся достаточным оправданием оставивших его вассалов, в том числе самого хрониста.
В битве при Нахере Педро Лопес был взят англичанами в плен вместе с другими сторонниками Трастамара. Педро I потребовал выдать ему предателей, но английский принц предпочел отпустить их за выкуп. Вскоре отношения Педро I с Англией испортились, а Педро Лопес был выпущен на свободу. Из сообщения «краткой» версии хроники мы узнаем, что уже в сентябре 1367 г. он был в Бургосе вместе с доном Энрике, вновь возвратившимся из Франции.
В марте 1369 г. Энрике Трастамарский в личном поединке убил Педро I и стал единственным королем Кастилии и Леона Энрике II. В этот момент Педро Лопесу де Айяла было 37 лет. Его карьера с этого момента известна уже не только по его собственным упоминаниям, но и из архивных документов. Так, существует грамота Хуана I, сына и наследника Энрике II, в которой тот дословно переписывает и подтверждает грамоту своего отца, передающую Педро Лопесу де Айяла некоторые территории. В первоначальной грамоте Энрике II, подписанной 5 сентября 1371 г. В Торо, Педро Лопес де Айяла называется «нашим вассалом и старшим альфересом 37 знамени ордена Ленты».
Спустя год, в 1372 г., умерла мать Педро Лопеса, а его отец стал монахом-доминиканцем. С этого момента Педро Лопес — глава рода, который продолжил все начинания своего отца. Уже в 1374 г. он стал алькальдо и мерино Витории, а в конце 1375 г. — старшим алькальдо Толедо.
В 1376 г. Педро Лопес де Айяла впервые получил дипломатическое задание. Как сообщает краткая хроника Энрике II, некий дон Хуан Ремирес де Арельяно, вассал короля Наварры по праву рождения, а также вассал королей Кастилии и Арагона был обвинен при дворе последнего в сговоре с королем Неаполя, врагом арагонского короля. Король Арагона потребовал, чтобы Хуан Ремирес вызвал своего обидчика на поединок, пригрозив, что если этого не случится, он посчитает это обвинение справедливым. Узнав об этом, Энрике II отправил Педро Лопеса в Арагон, чтобы уговорить короля отказаться от этого поединка. Поскольку король Арагона настаивал, посланник короля Кастилии намекнул, что этот поединок может перерасти в войну между двумя королевствами, вынудив его таким образом поступить так, как этого хотела кастильская сторона.
Видимо, эта удача в Арагоне была крайне важна для будущего хрониста: во-первых, рассказу об этом случае он уделил целую главу хроники, а во-вторых, вскоре после этого ему было поручено гораздо более ответственное посольство во Францию, на стороне которой Кастилия принимала участие в Столетней войне и победила в битве при Ла-Рошели в 1372 году. С этого момента Париж стал постоянной ареной дипломатической деятельности Педро Лопеса: с 1378 но 1396 г. он семь раз прибывал к французскому двору. Г. Ордуна утверждает, что в течение двадцати лет в его руках находилась вся внешняя политика Кастилии.
Первая дипломатическая поездка во Францию состоялась в 1378 году. В 1379 г. умер Энрике II, и Педро Лопес снова отправился к французскому королю, чтобы подтвердить от имени взошедшего на престол Хуана I достигнутые ранее договоренности. В 1380 г. имя Лопеса де Айяла снова возникает в хронике: он оказывается одним из тех, кому Хуан I поручил разобраться в имущественном споре, возникшем между монастырями и магнатами Кастилии и Леона.
К этому моменту умер французский король Карл V, и Педро Лопес снова отправился в Париж, чтобы подтвердить договор уже между Хуаном I и Карлом VI. В документах того времени Педро Лопес называется «рыцарем, королевским знаменосцем и мерино короля в Гипускоа». В 1382г. он выступил в качестве свидетеля оммажа, принесенного Карлу VI. В ноябре 1382 г. он принял участие в сражении Англии и Фламандии при Розебеке. Карлу VI было в этот момент всего тринадцать лет, и потому во время битвы его сопровождало одиннадцать рыцарей. Среди этих рыцарей был и Педро Лопес де Айяла, «которого король Франции сделал тогда своим камергером». За эту службу французскому королю Педро Лопес получил пенсию, которая выплачивалась ему и его сыну до смерти последнего.
Спустя год мы находим Педро Лопеса в Кастилии. Там одной из его забот оказалось предотвращение войны с Португалией: желая присоединить ее к своему королевству, Хуан I в 1383 г. женился на португальской инфанте Беатрисе, с тем, чтобы после смерти португальского короля его корона перешла к ней. Смерть эта не заставила себя ждать. Португальцы, однако, отказались признать его право на престол и провозгласили своим правителем Жуана, великого магистра духовно-рыцарского ордена Авиш, внебрачного сына Педро I Португальского.
Педро Лопес, отстаивающий мысль о том, что война всегда приносит государству вред, безуспешно пытался отговорить короля от осады Лиссабона. Тогда Педро Лопес получил право решать все дела и заключать любые договоры с королем Англии Ричардом II и герцогом Ланкастерским, женатым на дочери Педро I и потому претендовавшим на власть в Кастилии. В конце концов он сумел договориться о браке дочери герцога с сыном короля Кастилии инфантом доном Энрике, что объединяло ветвь Трастамара с законными наследниками Педро I и разрешало противоречия между Кастилией и Англией.
Тем временем в Европе уже давно разгорелась «Великая схизма», которая более всех других общеевропейских и внутренних кастильских проблем волновал Педро Лопеса де Айяла. Некоторое время Кастилии удавалось сохранять в этом вопросе нейтралитет. Для того, чтобы серьезно разобраться в этой ситуации, Хуан I отправил своих посланников в Авиньон, Рим и Неаполь. В 1380 г. его делегаты вернулись, привезя с собой огромное количество материалов, которые были представлены комиссии юристов и теологов в городе Медина дель Кампо. Окончательное решение было вынесено почти полгода спустя: 19 мая 1381 г. в Саламанке Хуан I признал легитимность авиньонского папы Клемента VII. Судя по хронике, Педро Лопес был против этого решения: он считал, что вмешательство европейских монархов может только продлить раскол, который церковь должна преодолеть сама. Уже в ноябре 1384 г. Педро Лопес отправился с посольством в Авиньон и оставался там до марта 1385 года.
Вернувшись, он снова погрузился во внутренние дела. Педро Лопес сумел уговорить короля не убивать без суда своего восставшего брата. После этого он снова попытался отговорить Хуана I от очередного вторжения в Португалию, но опять безрезультатно. В 1385 г. Кастилия потерпела сокрушительное поражение при Алжубарроте. Участвовавший в битве Педро Лопес де Айяла вновь оказался в плену, на этот раз в Португалии, в Обидос.
Португальское заключение Педро Лопеса традиционно считалось очень длительным и тяжелым. О первом свидетельствует «Анонимное продолжение древа рода Айяла», в котором называется цифра 30 месяцев; о тяжести своего заключения говорит сам Педро Лопес в «Рифмованной книге о дворце». Однако, как замечают некоторые исследователи, он был достаточно высокопоставленным пленником, за которого требовали огромный выкуп: по свидетельству «Анонимного продолжения генеалогии рода Айяла», за него было заплачено тридцать тысяч дублонов золотом, которые его жена Леонора де Гусман не могла собрать, из-за чего в качестве заложника в Португалии оставался старший сын Педро Лопеса, до тех пор, пока им не помогли короли Кастилии и Франции, соответственно, и условия его содержания в плену должны были быть соответствующими. Кроме того, именно в плену им был написан «Трактат о соколиной охоте», о чем ясно свидетельствует его пролог, и по крайней мере некоторые части «Рифмованной книги о дворце». Судя по всему, в работе над трактатом он использовал находившиеся в его распоряжении книги. Существует версия о том, что пленение Педро Лопеса продолжалось не более пятнадцати месяцев.
Как бы то ни было, следующее упоминание о хронисте относится только к марту 1389 г., когда он вновь оказался в составе посольства к герцогу Ланкастерскому, где вопрос о будущем браке дочери герцога, внучки короля Педро I, и наследника Хуана I Энрике был решен окончательно.
В 1390 г. Хуан I придумал новый план покорения Португалии: он решил отказаться в пользу своего сына от короны Кастилии и Леона, оставив себе по трети от каждого королевства, а также Севилью, Кордову, Хаен, Мурсию и Страну басков. По мнению короля, это должно было сделать его кандидатуру более приемлемой для свободолюбивых португальцев. На Гвадалахарских кортесах Педро Лопес выступил против этого проекта с пламенной речью, полностью процитированной в хронике, и отговорил короля от его плана. Через два года после своего освобождения Педро Лопес был самым влиятельным членом королевского совета.
В том же году Хуан I упал с лошади и скончался. Его сыну, новому королю Энрике III, к моменту коронации едва исполнилось одиннадцать лет. В своей четвертой хронике Педро Лопес рассказывает о политическом кризисе, вызванном тем, что единственное оставленное покойным королем завещание было составлено прямо перед битвой при Алжубарроте на случай гибели короля. В числе свидетелей при этом присутствовал (и поставил свое имя и печать) и сам хронист. Теперь же, по мнению большинства, это завещание утратило легитимность, поскольку за прошедшие пять лет король выказывал желание изменить его, в первую очередь в связи с составом регентского совета, который более его не устраивал.
В этот период Педро Лопес активно участвовал в разрешении конфликта. Об этом свидетельствует не только скрупулезность, с которой он описал вес его перипетии, но и, к примеру, тот факт, что он был одним из людей, отдавших своих сыновей в заложники герцогу Бенавенте Фадрике в преддверии бургосских кортесов в конце 1391 года. Фадрике (имя которого не было названо в числе регентов в завещании Хуана I) претендовал на место в регентском совете, состав которого должен был быть подтвержден кортесами. На кортесах, однако, стало очевидно, что договориться о кандидатурах тех, кого следовало ввести в состав совета сверх воли покойного короля, невозможно. В результате остановились на том составе, который был указан в завещании.
Педро Лопес де Айяла, согласно этому документу, должен был оставаться на той же должности, что в момент подписания завещания, а именно знаменосцем ордена ленты и альфересом короля.
Вскоре Педро Лопес (здесь названный как «старший алькальд Толедо») снова отправился в Португалию. Предыдущие посланники не смогли добиться заключения нового перемирия, которое было в этот момент необходимо: из-за малолетства короля, разногласий среди знати и финансовых проблем королевство было ослаблено, а герцог Бенавенте, не вошедший в состав регентского совета, тем временем договаривался в Португалии о своем браке с дочерью короля Жуана I — то есть, по сути, вел переговоры о военном союзе с Португалией против Кастилии. В результате усилий этого посольства с Португалией было заключено перемирие еще на пятнадцать лет, впрочем, на крайне невыгодных для Кастилии условиях.
В августе 1393 г., всего за два месяца до своего формального совершеннолетия, Энрике III объявил, что больше не нуждается в регентах и способен править королевством самостоятельно. Сразу после этого юный король отправился в Страну басков. В этой поездке короля сопровождал Педро Лопес.
В 1395 г. Педро Лопес де Айяла снова отправился во Францию.
К этому времени (16 сентября 1394 г.) умер авиньонский папа Клемент VII. Кардиналы избрали Педро де Луна, кардинала Арагона, в качестве папы Бенедикта XIII. Это вновь обострило кризис: в октябре 1389 г. в Риме умер второй папа Урбан VI, и его кардиналы, вместо того, чтобы завершить схизму и признать Авиньон, выбрали Бонифация IX. Теперь, после смерти папы в Авиньоне, снова возник реальный шанс преодолеть раскол — но этого опять не произошло. Ни один из предлагавшихся Парижским университетом способов завершения раскола не устраивал пап. Тогда Франция попыталась вынудить Бенедикта XIII отречься от папского престола, но папа отказался выполнить требование. Вскоре к Франции присоединились Кастилия и Англия.
Летом 1396 г. Педро Лопес снова был в Испании, на сей раз в своей сеньории. В конце лета он велел установить в своей семейной капелле в Кехане большой запрестольный образ, посвященный реликварию Волоса Девы Марии 60. В октябре 1396 г. он снова был во Франции, теперь на свадьбе Ричарда II и Изабеллы Французской, а весной 1397 г. состоялось так называемое «посольство трех королей» (Англии, Франции и Кастилии), снова безуспешно потребовавшее отречения обоих пап. В этом посольстве участвовал и Педро Лопес, с предыдущих посольств во Францию и Авиньон прекрасно разбиравшийся в этой проблеме и посвятившей ей два фрагмента своей поэмы.
После этого Педро Лопес вернулся в Кастилию и, судя по имеющимся у нас документам, более ее не покидал. В 1398 г. он стал великим канцлером Кастилии, но теперь уже все меньше участвовал в политической жизни страны. Ему было уже 76 лет, и он все больше времени проводил в своем домене. В 1399 г. он распорядился о строительстве для себя гробницы в Кехане и пожертвовал деньги на основание монастыря совсем недавно возникшего, но уже распространившегося, в первую очередь среди кастильской и португальской знати, ордена иеронимитов, св. Михаила в Горах.
1 декабря 1406 г. в Калаорре он продиктовал свое завещание, заверенное спустя 23 дня королевским писцом и нотариусом Хуаном Санчесом де Херес, когда «вышеназванный сеньор Перо Лопес лежал из-за болезни в постели».
«Анонимное продолжение древа рода Айяла» сообщает, что умер он в 75 лет (скорее всего, в начале 1407 г.) и похоронен в Кехане, где до сих пор сохранилась гробница его и его жены с одним из двух имеющихся у нас портретов канцлера. Второй портрет находится на заказанном им для монастыря св. Иоанна в Кехане запрестольном образе. На нем есть и портрет Педро Лопеса де Айяла, молящегося вместе с сыном святому Власию.
Л-ра: Вопросы истории. – 2009. – № 6. – С. 128-136.
Критика
