Психологический портрет, болезнь и трагическая гибель писателя Всеволода Гаршина

УДК [929:616.89-008]Гаршин В.

Кутько Игорь Иванович – доктор медицинских наук, профессор,
главный научный сотрудник ГУ «Институт неврологии,
психиатрии и наркологии НАМН Украины»
Адрес: 61145, Украина, г. Харьков, ул. Клочковская, д. 154а, кв. 141
Телефон: (10-380-57) 701-31-64

И.И. Кутько¹, Н.А. Пересадин², В.А. Терёшин²

Психологический портрет, болезнь и трагическая гибель писателя Всеволода Гаршина с позиции современной клинической психиатрии

I.I. Kutko, N.A. Peresadin, V.A. Teryoshin

A psychological profile, disease and tragic death of writer Vsevolod Garshin from a modern clinical psychiatry perspective.

¹ ГУ «Институт неврологии, психиатрии и наркологии НАМН Украины», Харьков, Украина
² ГУ «Луганский государственный медицинский университет», Украина
¹ Neurology, Psychiatry and Narcology Institute of UAMS, Kharkov, Ukraine
² Lugansk State Medical University, Ukraine

Подвижники нужны как солнце. Составляя самый поэтический и жизнерадостный элемент общества, они возбуждают, утешают и облагораживают. Их личности – это живые документы, указывающие обществу, что, кроме людей, ведущих спор об оптимизме и пессимизме, пишущих от скуки неважные повести, ненужные проекты и дешевые диссертации, развратничающих во имя отрицания жизни и лгущих ради куска хлеба, есть еще люди иного порядка, люди подвига, веры и ясно осознанной цели.
А.П. Чехов

Оборвавшаяся в 33 года в результате самоубийства жизнь талантливого русского прозаика Всеволода Михайловича Гаршина оставила немало загадок и тайн, подойти к расшифровке которых более-менее полно и адекватно можно лишь сегодня, спустя более 120 лет с момента его гибели.

Материалами для подготовки настоящего сообщения послужили литературные и мемуарные свидетельства современников писателя, его знакомых и родственников, коллег по печатному цеху [1], а также научно-медицинские руководства, увидевшие свет в самое последнее время [4, 5].

Творчество признанного классика отечественной литературы В.М. Гаршина складывалось, развивалось и совершенствовалось в непростых условиях 70–80 гг. ХІХ века (постреформенная эпоха, последовавшая вслед за отменой крепостного права в Российской империи).

На первый взгляд общественная жизнедеятельность в ту далекую от нас пору казалась относительно устойчивой и стабильной: тогда еще не было кровопролитных мировых вооруженных конфликтов и не наблюдалось никаких революционных восстаний масс и социальных потрясений). Но так казалось только на первый, поверхностный взгляд. Современники, болеющие сердцем за судьбы народа, с горечью отмечали, что эта эпоха была переполнена великим гнетом, большими мучениями и всяческими ужасами, которым, казалось, ни конца ни края не будет видно. После знаменитой реформы 1861 г. и повсеместной отмены крепостного права крестьянство стало быстро разоряться и голодать; труд заводских рабочих был неимоверно тяжел и крайне нищенски оплачивался. Интеллигентски-разночинское «хождение в народ» абсолютно не принесло ожидаемых реальных подвижек, а убийство царя Александра ІІ, совершенное народниками 1 марта 1881 г., спустя 2 десятилетия после отмены крепостного права, привело к установлению крутой и жесткой политической реакции в стране.

«Властительница дум» – великая русская литература активно противостояла гнетущей атмосфере тогдашнего удушающего общественного порядка, базировавшегося на финансовом доминировании и исключительном произволе власть предержащих.

Именно в 80-х гг. XIX в. Лев Толстой – совесть науки и великий знаток человеческих душ – подверг беспощадной критике непрекращающееся государственное насилие над неповторимой и уникальной человеческой личностью. Михаил Салтыков-Щедрин тонко вскрывал сущность общественно-политической реакции с помощью своей беспощадной сатиры. В произведениях Глеба Успенского в полный голос звучали скорбь и боль за современника, вставали образы людей тревожной мысли и «больной совести», живущих в удушающей обстановке «власти капитала». В конце 70-х – начале 80-х гг. ХІХ в. в русской литературе появились первые рассказы и повести А.П. Чехова и В.Г. Короленко.

К этой блестящей плеяде представителей литературы критического реализма по праву принадлежал и В.М. Гаршин.

Родился Всеволод Гаршин 2 февраля 1855 г. в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии в имении бабушки по материнской линии в дворянской семье скромного достатка. Род Гаршиных был довольно древним. По семейному преданию, его родоначальник мурза Горша (Гарша) вышел из Золотой Орды и при Иване ІІІ был крещен, ему и затем его потомкам достались земли в Воронежской губернии, где Гаршины долгое время жили. Дед по отцу будущего писателя Егор Архипович был человеком крутого и властного нрава: круто порол мужиков, пользовался правом первой ночи, поливал кипятком фруктовые деревья непокорных однодворцев. Он судился всю жизнь с соседями, сильно расстроил свое крупное когда-то состояние, и отцу Всеволода досталось всего 70 душ в Старобельском уезде (ныне Старобельский р-н Луганщины).

Отец писателя Михаил Егорович Гаршин окончил 1-ю Московскую гимназию и 2 года проучился на юридическом факультете Московского университета, а затем «увлекся военной службой» (его собственные слова) и поступил в Кирасирскую дивизию.

В 1848 г., находясь с полком на Северском Донце и «ездя по помещикам с офицерами» [1, с. 317], он близко познакомился и сошелся с чудесной девушкой Екатериной Степановной Акимовой, на которой и женился. Дед будущего писателя по материнской линии был отставным морским офицером и слыл среди помещиков Бахмутского уезда опасным вольнодумцем и даже «помешанным». «Помешательство» его состояло в том, что в голод 1843 г. он заложил свое имение, занял денег и привез большое количество хлеба из России, который затем даром раздал голодавшим, своим и чужим. Умер Степан Акимов довольно рано, оставив пятерых детей, старшая из которых, мать будущего писателя, была весьма образованной для того времени девушкой. Всеволод родился третьим ребенком в семье. Вместе с воинским полком семья военнобязанного Михаила Гаршина часто переезжала с места на место, а в 1858 г. отец Всеволода, получив наследство от своего умершего отца, вышел в отставку, купил дом в Старобельске, находившийся всего в 12 верстах от их родового имения.

Юный Сева очень рано (в 3 года) научился читать. Выучил его читать по старой книжке журнала «Современник» домашний учитель П.В. Завадский. Для целей настоящей работы будет небезынтересно отметить, что в период от 4 до 8 лет маленький Сева пережил немало психоэмоциональных потрясений. В своей «Автобиографии» В.М. Гаршин так сказал об этом: «Пятый год моей жизни был очень бурный. Меня возили из Старобельска в Харьков, из Харькова в Одессу, оттуда в Харьков и назад, в Старобельск (все это на почтовых, зимою, летом и осенью); некоторые сцены оставляли во мне неизгладимое воспоминание и, быть может, следы на характере. Преобладающее на моей физиономии печальное выражение, вероятно, получило свое начало в эту эпоху» [1, с. 318].

Для целей нашего сообщения весьма важно это автопризнание писателя, опубликованное уже после смерти Гаршина С.А. Венгеровым. На хрупкую и чуткую душу юного Севы (и его братьев) повлияло и горькое расставание с родителями: увлекшись до беспамятства П.В. Завадским, мать Гаршина сопровождала их бывшего домашнего учителя в ссылку в Петрозаводск, а затем со старшими сыновьями стала жить вблизи от ссыльного – в Петербурге, а Сева остался с отцом в Старобельском уезде. Именно в эти годы мальчик перечитал горы книг, и никогда больше в его короткой жизни он так много и с таким упорством не читал. Кроме произведений детской литературы это были сложные для юного восприятия публицистически-злободневные статьи из журналов «Современник» и «Время»…

Сильно подействовали на Всеволода книги Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома» и «Жизнь негров», с упоением прочитал он и «Собор Парижской Богоматери» В. Гюго, а также «Что делать?» Н.Г. Чернышевского… Буквально проглатывал он сочинения Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Жуковского, отметив в «Автобиографии», что «…это раннее чтение было, без сомнения, очень вредно» [1, с. 319].

Летом 1863 г. мать увезла Всеволода в Петербург. Из уединенной, тихой и спокойной провинциальной обстановки восьмилетний мальчик попал в шумную, никогда не пустовавшую петербургскую квартиру Екатерины Степановны, которая страстно любила разнообразных людей и всегда умела собрать их вокруг себя в большом количестве, что не давало душевного покоя ее мальчикам.

В 1864 г. Гаршина отдали в гимназию № 7, располагавшуюся на 12-й линии Васильевского Острова. Учился Сева не очень хорошо, поскольку много времени тратил на постороннее чтение, да и болел подолгу, поэтому семилетний курс обучения у него превратился в десятилетний. В это время у Гаршина начали проявляться первые явные симптомы душевного расстройства: появились смутные стремления борьбы с неким «мировым злом». А.Н. Алимов (товарищ Гаршина по гимназии) в своих воспоминаниях так об этом писал: «Нередко бывало, что этот веселый на вид, беззаботный гимназист вдруг присмиреет, смолкнет, будто недоволен собой и окружающим, будто горько ему, что кругом недостаточно умного и хорошего. Иногда при этом с уст его срывались замечания о том, что необходимо бороться со злом, и высказывались подчас очень странные (выделено нами. – Прим. авт.) взгляды, как устроить счастье всего человечества» [1, с. 249].

Удручающие впечатления и постоянно случавшиеся катаклизмы тогдашней российской общественно-политической действительности не могли не обострять тягостное психоэмоциональное состояние, приводя к существенному истощению душевных сил юноши. Приступы болезни нельзя было бы назвать частыми, но они выбивали молодого человека из колеи и не позволяли продуктивно учиться и эффективно интеллектуально трудиться. Ситуация усугублялась генетическими механизмами душевного нездоровья: дед по отцовской линии был крайне неуравновешенным, неуживчивым и мстительным человеком, а отец страдал явным психическим заболеванием. Известно также, что один из старших братьев Всеволода (как впоследствии и он сам) покончил жизнь самоубийством в довольно молодом возрасте.

Эта статья не претендует на исчерпывающее объяснение причин ухода из жизни в 33 года очень популярного у интеллигенции русского прозаика В.М. Гаршина, однако мы попытаемся с позиции современной суицидологии проанализировать раннюю кончину любимого миллионами читателей и в ХХІ в. талантливого автора.

Биполярное депрессивное расстройство, имевшее место у Гаршина, с позиций современной психиатрической науки и практики представляет собой весьма тяжелую патологию. Это психическое расстройство протекает в виде чередующихся аффективных фаз (маниакальных и депрессивных), разделенных «светлыми» промежутками душевного здоровья.

У В.М. Гаршина документирована как маниакальная фаза (1872–1877 гг.), так и несколько депрессивных, по поводу чего он и лечился на Сабуровой даче в Харькове (ныне Харьковская областная клиническая психиатрическая больница № 3). Последнее депрессивное состояние закончилось весьма печально – суицидальной попыткой.

Следует отметить особо, что в один из эпизодов пребывания на Сабуровой даче Гаршиным было написано удивительно щемящее и берущее за душу читателей и ныне произведение – новелла «Красный цветок».

Как известно, суицидальное поведение является специфическим для человека поведением, включающим (согласно модели суицидального континуума) суицидальные мысли, тенденции, намерения, высказывания, суицидальные попытки и завершенный суицид (самоубийство) [6]. Многие современные авторы-суицидологи считают, что явление суицида должно быть изъято из перечисленного выше ряда в силу того, что люди, совершающие попытки, и лица, совершившие суицид, представляют собой два довольно дифференцированных контингента индивидуумов. И все же в психиатрической литературе преобладают воззрения на суицидальное поведение как на некий усиливающийся во времени (при злокачественном течении) процесс. Исследователи считают, что самоубийство как таковое представляет собой область междисциплинарных поисков и включает массу аспектов и нюансов: от философских, социокультурных, психологических до медицинских, нейробиологических и генетических. В данном разрезе личность и судьба Всеволода Гаршина представляет много интересных фактов, позволяющих вскрыть (хотя бы в первом приближении) механизмы раннего самоубийства талантливейшего писателя и совестливого человека.

После окончания реального училища в 1874 г. Всеволод мечтал поступить в Медико-хирургическую академию (он очень интересовался естествознанием), однако выпускников реальных гимназий, согласно только что вышедшему постановлению Министерства просвещения, в академию не принимали. И хотя инженерная карьера Севу никак не привлекала, Гаршин был вынужден поступить и учиться в Горном институте. Это еще один удар по самолюбию и вынужденное занятие в общем-то далеко не самым любимым делом. Учение в Горном институте было прервано военными событиями. Начавшаяся в апреле 1877 г. война России с Турцией за освобождение балканских славян властно побудила Гаршина отправиться в качестве вольноопределяющегося в один из российских военных пехотных полков. Вместе с простыми солдатами, полюбившими 22-летнего студента-добровольца, он совершил тяжелый поход по Дунаю, а 11 августа, в сражении при Аясларе, Гаршин получил ранение в ногу. По окончании войны его произвели в офицеры, однако Всеволод вышел в отставку и целиком отдался литературному творчеству. Следует упомянуть, что первый свой очерк «Подлинная история энского земского собрания», основанный на материалах старобельских наблюдений Гаршина, был им опубликован еще в 1876 г., однако подлинная слава пришла к нему после выхода в свет в «Отечественных записках» рассказа «Четыре дня», – произведения, глубоко потрясшего тогдашнее российское общество. К этому рассказу тесно примыкают очерк «Аясларское дело» и маленькая новелла под названием «Очень короткий роман». Тему военных бедствий и страданий простого солдата всесторонне раскрывают все эти произведения. В конце 70-х гг. Гаршин задумал написать цикл рассказов «Люди и война», однако замыслу так и не удалось осуществиться. В произведениях, посвященных мирной жизни, Гаршин мастерски вскрывает многочисленные социальные противоречия в их будничном обличье, однако в его изображении эти противоречия выглядят особенно ужасными. Чтобы увидеть и ярко отобразить их в прозе, автору требовалось пережить настоящие душевные потрясения. Именно внезапно ужаснувшись, можно было попытаться вывести обывателя из пассивного участия в творимом повседневно и повсеместно зле. Герои Гаршина, сталкиваясь с фактами тотальной социальной несправедливости, мучительно задумываются над своим тягостным положением, у них пробуждаются мысль и совесть. Одна сторона социальной трагедии, по Гаршину, – физические и нравственные страдания безвинно обреченных человеческих существ, а другая сторона состоит в том, что эти страдания лишают душевного спокойствия, да и возможности полноценно жить мыслящих и остро чувствующих людей, пока еще сегодня не принадлежащих к числу обреченных, «униженных и оскорбленных».

Однако предмет нашего рассмотрения составляют не филологические и литературоведческие механизмы творческого таланта Гаршина. Нам интересны истоки его душевного недуга, столь рано оборвавшие жизнь большого мастера социальнопсихологического рассказа.

В 1888 г. здоровье Гаршина сильно пошатнулось. Глеб Успенский, близко знавший Всеволода Михайловича, говорил о том, что его болезнь «питали впечатления действительной жизни», оказавшиеся мучительными для нездорового психоэмоционального статуса Гаршина. Историк литературы, критик и лингвист Ф.Д. Батюшков в своих воспоминаниях [1, с. 375] писал: «…Гаршин представляется таким человеком, который, с одной стороны, стремясь быть выше и лучше других, с другой, тяготился своими преимуществами: ему всю жизнь было «стыдно быть хорошим», т.е. образованным, интеллектуально и эстетически развитым человеком…».

Писатель и библиограф Павел Васильевич Быков (1843–1930) в заметках «Писатель-мученик, человеколюбец (несколько слов о В.М. Гаршине)» приводит такие подлинные слова самого Гаршина: «Я должен соприкасаться с гнетущей действительностью, и потом меня еще как-то давят недобрые предчувствия… Точно около меня проходят разнообразные тяжелые сны и болезненно задевают меня. То я вижу себя утопающим, то яростно вызываю кого-то на поединок, то попадаю в зверинец, вижу, как тигр разламывает клетку и бросается на меня, я лежу окровавленным, привлекая толпу праздных зрителей, выражающих мне ненужное сочувствие и любопытство. Вы можете по этому судить, какой силой обладает мое воображение; меня лихорадит от этих кошмаров, от проходящих теней, снующих мимо меня. Это тени жизни, тени ее бремени, которые нести мне подчас не под силу (выделено нами. – Прим. авт.)» [1, с. 379].

Тоскливое чувство неудовлетворенности, никогда не угасавшая в душе печаль и не замиравшие «проклятые вопросы», на которые жизнь не давала ему адекватного ответа, создавали тот неблагоприятный фон, на котором болезнь прогрессировала. Антонина де-Лазари (урожденная Александрова) писала в воспоминаниях, что ее сестра Раиса была предметом любовного увлечения молодого Всеволода Гаршина, однако «…ввиду болезненной наследственности в семье Гаршиных как мать Всеволода Михайловича, так и мать моя старались, по возможности мягко, отвлечь молодых людей от мысли сочетаться браком…» [1, с. 353]. Она продолжает: «Зачатки грозной болезни, унесшей талант и душу Гаршина, уже начинали сиять в его жизни отдаленными зарницами. Порою он... делался мрачен, порою отстранялся от всех, и только мы, наш юный, беспечно и радостно настроен-ный кружок, еще отвлекал его от тяжелых мыслей и душевной тоски» [1, с. 353].

Существует версия о том, что Гаршин покончил жизнь самоубийством после знакомства с картиной И.Е. Репина «Иван Грозный и сын его Иван», однако эта версия не выдерживает серьезной критики. Позировал Гаршин Репину для этюда по этой картине в 1883 г., т.е. за 5 лет до смерти. Сам Илья Ефимович видел Гаршина за неделю до катастрофы в Гостином Дворе. Вот как пишет Репин: «Мне захотелось побродить с ним. Он был особенно грустен, убит и расстроен. Чтобы отвлечь мой упорный взгляд, обращенный на него, Гаршин сначала попытался шутить, затем стал вздыхать, и страдание, глубокое страдание изобразилось на его красивом, но сильно потемневшем за это время лице… Бродили мы часа два, все больше молча. Потом Гаршин вспомнил, что ему очень необходимо спешить по делу, и мы расстались… навеки…» [1, с. 388].

Публицист и драматург Н.А. Демчинский, который совместно с Гаршиным работал над пьесой из современной жизни, оставшейся незаконченной, писал, что когда Гаршин увидел картину Репина «Иван Грозный», то по его словам, он не спал всю последующую ночь, а первым его впечатлением были слова, произнесенные дрожащим от волнения голосом: «Зачем, зачем столько крови?...» Любопытно, что, видимо, что-то особое «влекло его к этой крови, и он почти каждый день, идя на службу, заходил на несколько минут на выставку…» [1, с. 388].

Сам Гаршин в письме к своему товарищу по реальному училищу и горному институту Владимиру Латкину 20 февраля 1885 г. так писал: «В каком бы восторге был ты теперь, увидев «Ивана Грозного» Репина. Да, такой картины у нас еще не было, ни у Репина, ни у кого другого, – и я желал бы осмотреть все европейские галереи для того только, чтобы сказать то же и про Европу… Представь себе Грозного, с которого соскочил царь, соскочил Грозный, тиран, владыка, – ничего этого нет; перед тобой только выбитый из седла зверь, который под влиянием страшного удара на минуту стал человеком. Я рад, рад, что живу, когда живет Илья Ефимович Репин. У меня нет похвалы для этой картины, которая была бы ее достойна» [1, с. 335]. Поэт, публицист и переводчик Н. Минский (настоящее имя Виленкин Николай Максимович) на свежей могиле В.М. Гаршина сказал: «Без него нам стыдно жить!». Лучше не скажешь…

Сведения об авторах

Кутько Игорь Иванович – доктор медицинских наук, профессор, главный научный сотрудник ГУ «Институт неврологии, психиатрии и наркологии НАМН Украины» (Харьков, Украина)
Пересадин Николай Александрович – доктор медицинских наук, профессор кафедры инфекционных болезней с курсом эпидемиологии ГУ «Луганский государственный медицинский университет» (Украина) Терешин Вадим Александрович – доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой инфекционных болезней с курсом эпидемиологии ГУ «Луганский государственный медицинский университет» (Украина)

Литература

1. Безумные грани таланта. Энциклопедия патографий. – М.: Астрель, 2004. – С. 264–269.
2. Гаршин В.М. Избранное / Сост. и прим. И.И. Подольской; вступ. ст. Г.А. Бялого. – М.: Правда, 1985. – 416 с.
3. Краткая Литературная Энциклопедия / Гл. ред. А.А. Сурков. – Т. 2. – М.: Сов. энциклопедия, 1964. – С. 79–81.
4. Кто есть кто в мире / Гл. ред. Г.П. Шалаева. – М.: СЛОВО; Эксмо, 2006. – С. 316–318.
5. Пересадин Н.А., Фролов В.М. Трагическая гибель писателя Всеволода Гаршина с позиций современной суицидологии // Український медичний альманах. – 2010. – Т. 13, № 3. – С. 234–236.
6. Порудоминский В.И. Час выбора // Гаршин В.М. Сочинения: Рассказы. Очерки. Статьи. Письма / Сост. В.И. Порудоминский. – М.: Сов. Россия, 1984. – С. 3–20.
7. Русские писатели. Биобиблиогр. слов. [В 2 ч.] Ч. 1 А–Л / Редкол.: Б.Ф. Егоров и др.; Под ред. П.А. Николаева. – М.: Просвещение, 1990. – С. 164–169.