Глупость не продадим

Как трудно быть искренним и думающим, когда вокруг одна пошлость. То сладко поющие купидоны, то узколобые женщины, то бездумные патриоты. А ты один, умеющий любить, борешься с загнивающим миром и, окровавленный, умираешь в кресле. На сцене Александринского театра пьеса Э.Ростана «Сирано де Бержерак» - спектакль режиссера Николая Рощина о борьбе добродетели с пошлостью.

Радуйтесь, господин Кардинал! Актер Монфлери(Степан Балакшин) покажет вам безвкусную постановку об «истинной» любви. Пока актеры-зрители садятся в первый ряд, под торжественную музыку опускаются декорации барочного театра: солнце, облака, уходящие вглубь сцены картины обнаженных женщин. На тросе летит фигура купидончика, рядом с ним, тряся телесами, пролетает настоящий Купидон-Монфлери. Как все мило и абсурдно: природные пейзажи, сладкие песенки и обаятельный Купидон, игриво снимающий с себя накидочку.

Монфлери только-только разделся, а «сказочная» феерия уже прерывается. Спасибо, что Сирано, вышедший из зрительного зала, крикнет «стоп» и вернет нас в реальность. Извини, жирный Купидон, у Сирано и его «банды», спецагентов в классических костюмах с гарнитурой в ушах, есть дела поважнее, чем твои песни-пляски. Пышные декорации исчезнут, и останется пустая черная сцена - внепространственная и вневременная. А на экране будет разворачиваться спецоперация, онлайн-трансляцию которой мы будем видеть. Режиссер расширяет пространство спектакля, не просто отделяя героев Ростана от временного контекста, но помещая их в современный мир. В черно-белом документальном фильме Сирано и Ко проходят по бесконечным лестницам Александринки, садятся в машину, припаркованную около театра. Сирано одновременно и ростановский герой, и современный человек: он говорит уже не поэтическим языком, а подстрочным переводом М.Зониной, но душевную глубину этого персонажа не искажают современные реалии. Сирано искренний – внезапно он делится с друзьями переживаниями о любви к Роксане. Сирано смелый – в одиночку борется с армией карликов (в нашем случае – толпой ОМОНовцев с резиновыми дубинками) на улице Зодчего Росси. А после боя, окровавленный, приползает на сцену. Его рубашка и лицо будут в крови весь первый акт – как символ его страдающей души. В Сирано течет кровь, он живой － в отличие от остальных персонажей.

Неживая, например, его возлюбленная Роксана. Любовь Сирано огромна и поэтична, а сам объект любви мелок и приземлен. Роксана(Олеся Соколова)– красивый образ, кукла, впоследствии становящаяся статуей. Она то романтично стоит на балконе в белом платье, то во время свидания с Кристианом+Сирано принимает различные позы. Роксана требует от возлюбленного только слов, и чтобы они звучали покрасивее. В этой поверхностности девушка не одинока. Графиня Линьер(Анна Селедец) – такая же красотка-простушка, полусумасшедшая гедонистка, которая носится по сцене, словно дикая птица, выкрикивая «Граф де Гиш!», и картинно падает в обмороки. Для Линьер жизнь - вечный праздник, куда ей до монологов Сирано об искусстве? Говори, что хочешь, де Бержерак, она тебя не услышит – слишком занята шампанским. И никто не услышит – вот уже друзья-агенты убежали на тот же балкон первого яруса к графине – продались влиятельному де Гишу(Тихон Жизневский).

Слова Сирано летят в пустоту, слышен только смех и звон бокалов. «Страдание и боль всегда обязательны для широкого сознания и глубокого сердца» - писал Достоевский. Именно поэтому Сирано несчастен. И его страдание мы чувствуем – Иван Волков великолепно передает и драматичность, и искренность, и муки любви. Его герой не пафосный романтик, а «лишний» человек, который все же пытается что-то сделать.

Только вот сделать ничего не удастся. Здесь опошляется все: от искусства до религии. Венчание Роксаны и Кристиана похоже не на священный обряд, а на клоунаду. Священник(Дмитрий Белов), по просьбе Сирано, проводит свадьбу за пять минуток, тараторя молитвы и пропуская то литургию, то хор, устраивает небольшую пирушку в честь праздника: вот вам «плоть Христова», вот вам «кровь Христова», поцелуй, и вы уже муж и жена.

На смену игрушечной свадьбы приходит игрушечная война. В этой вселенной нет понятий честь и долг, война – еще один маскарад. Как эстетично выглядит сцена подготовки: мужчины бесконечно долго надевают на себя военное обмундирование в духе 17 века - пояса, сапоги, панталоны - это происходит с особенным пафосом. Синхронно, шутливо – пока смотришь на самодовольных гвардейцев, уже забываешь, что дальше будет не проход по подиуму, а смерть. И наступает она мгновенно: надели шляпы и ружья, повернулись кругом, эффектно выстрелили и упали назад спиной в красно-черные гробы, которые еще недавно были шкафами с одеждой.

В начале Сирано вел себя как оппозиционер, обличитель глупости театральных директоров и влиятельных графов. Но по ходу спектакля все больше убеждаешься, что Сирано силен из-за глубины своих чувств. Он готов бороться с войском, готов идти на войну, готов отречься от физического «я» ради любимой. Точнее, ради образа любимой.

Последний монолог перед смертью окровавленный, как и в начале постановки, Сирано лишь несколько секунд говорит Роксане, выглядывающей из гигантского кокона-скульптуры монахини. Потом ее личико исчезает, и израненная душа поэта изливается в пустоту. Даже зрители не поймут его － прощальные слова, герой произносит их на французском, нам остается только читать субтитры.

Умер Сирано, вместе с ним умерли и искренность, и любовь, и протест. Купидон продолжит разыгрывать прерванный в начале спектакль. Снова пышные декорации, глупое пение пастушки(Алиса Шидловская) и пастушка(Максим Яковлев) и бросания обоих в пучину водопада. Эта искусственность так затянута, что ты с нетерпением ждешь Сирано, который остановит это яркое действо с вертящимися в мясорубке патриотами, не продавшими Родину, дьяволом в лице дядюшки Сэма и американским флагом-адом.

Спектакль комичен, режиссер все время будто смеется над миром. Толстенный Купидон, готовый раздеться на радость господам. Общество легкомысленных гедонистов, для которых все шутка - любовь, дружба, война. Жертвенные патриоты, которые не идут на сделку с Дьяволом и выбирают превращение в фарш. Подлинно сочувствует режиссер только главному герою. Его история - трагедия, потому что он один осознает абсурд происходящего в мире. Наверное, Николай Рощин сам ощущает себя Сирано, умеющим рефлексировать и чувствовать. И его спектакль － это «стоп» разворачивающемуся на сцене (и в жизни) королевству безвкусицы и пошлости.

Алёна Ходыкова