Ранняя лирика Веры Инбер
О. Н. Каленкова
Творческий путь Веры Инбер непрост, как непрост тот исторический период, в который жила и работала поэтесса. Ее поэтический голос впервые зазвучал и окреп в бурную трагическую эпоху революций, в голодные, жестокие годы гражданской войны. Ее стих приветствует взлет трудового энтузиазма, оплакивает страдания и воспевает мужество народа в годы фашистского нашествия. Творчество военных лет — значительный этап в жизни В. Инбер. Стихи о войне, о муках и страданиях ленинградцев в тяжкие блокадные дни и о великом противостоянии героического народа, пронизанные суровым реализмом и патриотическим пафосом (поэма «Пулковский меридиан») принесли поэтессе настоящее признание и славу.
Однако наряду с емким словом остросоциальной поэзии, в которой боевой задор и идейная определенность порой довлеют над поэтической формой, существует в творчестве Веры Инбер и несколько иная поэзия, поэзия «вполголоса», созерцательная, камерная.
К ней относятся прежде всего ранние стихотворения, вошедшие в сборники «Печальное вино» (1914), «Горькая услада» (1917), «Бренные слова» (1922) и т. п. Стихотворения, незаслуженно окрещенные тенденциозной критикой «упаднически чуждыми».
«Южная лирика» Веры Инбер примечательна тем, что ни в одном стихотворении не делается попытки описать юг вообще, юг во всей его пышной красе морских далей, яркой зелени и синевы небес. Напротив, воспоминания всплывают в памяти фрагментарно, как бы исподволь, не дают покоя, будоражат душу.
О душа, отравленная югом,
Замолчи, не вспоминай, не пой.
Южный ветер, «высокое море синей стеной», неуловимые запахи, жгучее солнце, как наваждение, преследует поэта. Это невозможно забыть, это невозможно не любить.
Но как меня томит и гложет
Мечта о небе, синего синей,
И северной весне в душе моей
Созвучья нет и быть не может.
Описывая прекрасные северные пейзажи, Вера Инбер не скупится на метафоры, отдавая должное благородной утонченности русского севера, необъяснимой прелести его неяркой красоты:
Здесь нежная заря робка,
Как девочка в дороге дальней.
Здесь лето кротче голубка,
Воркует с каждым днем печальней.
Но уже в следующей строке:
А там, у нас, оно поет,
Как упоенная цикада.
И вспоминать его полет
Какая горькая услада!
Какой язвительный восторг
В прохладе северной равнины
Припомнить синих волн узор
И скат крутой из красной глины.
Нет необходимости уточнять, где это «там, у нас», ведь это очевидно, это абсолютно ясно для человека, чья душа навсегда отдана югу. И не вызывает сомнения искренность, неподдельность чувства «язвительного восторга» от сладкого воспоминания, которое так остро, так пронзительно, что захватывает дух. «Там» прекрасно все:
...Шум толпы, расправленный асфальт, Ветер, пыль, мятущиеся зори И автомобиля нежный альт.
Но прекрасно и созвучно лишь сердцу, влюбленному в приморский берег, сердцу, плененному знойным краем. Юг для Веры Инбер — это не только удивительная природа, запахи, звуки, волнующие душу. Это еще и родной уголок, уютный, милый, где душа успокаивается и отдыхает, где, как в детстве, можно быть в ладу с миром, оставаясь самим собой («Я радуюсь тому, что я одна...»).
...Что перед сном смогу я тихо петь, Что сны не участят мое дыханье,
И поутру — простые одеянья Никто не помешает мне одеть.
Осень — любимое время года Веры Инбер, по крайней мере, этой поре посвящены самые нежные, самые мелодичные строки.
Большому солнцу выйти лень,
Хотя давно трубили зорю.
Как хорошо в осенний день
Собраться в путь к родному морю.
И мил мне даже дождь косой
Затем, что я безмерно рада:
Я возвращусь к себе домой
Как раз к началу листопада.
Здесь осенние мотивы и ностальгия по родному югу сливаются в музыку умиротворенного покоя и душевного согласия. Музыку, которая еще более отчетливо звучит в другом отрывке:
... и кровь ровней, уже не так, как летом,
Переливается во мне.
И, важные, текут неторопливо
Слова и мысли.
И душа строга,
Просторна и пустынна, точно нива,
Откуда вывезли стога.
Как поле, долго отдающее свои соки хлебам, истощенное и усталое, отдыхает после сбора урожая, так и человеческая душа, натруженная волнениями, эмоциями, источенная сомнениями, заботами и ожиданием, нуждается в покое. Пусть снизойдет на нее ясная легкая пустота. Краткая передышка, недолгая тишина, прежде чем с новой страстной силой вспыхнут чувства, зазвучат тревоги и проснутся надежды.
Мудрым гуманизмом проникнуты строки, посвященные описанию осеннего урожая. Это не просто радостное созерцание праздничного великолепия созревших плодов. Это напоминание об извечном добром начале человеческого бытия, созидании в гармонии и согласии с природой.
Тяжелознойные лучи легли На пышные фруктовые сады, Преобразуя горький сок земли В сладчайшие плоды.
Стремление слиться с природой, раствориться в ней звучит в строках:
Внимая пенью пчел, глаза закрыв,
Под старым деревом лежи и жди:
С порывом ветра хлынут спелых слив
Лиловые дожди.
С цветением плодовых деревьев, созреванием плодов сравнивает поэтесса и жизнь человека, постигшего свое предназначение. Это радостный естественный путь, и конец его не страшен, ибо природа, в которой творится этот круг,— бессмертна.
Как радостно, проживши жизнь счастливо,
Изведав труд и отдых, зной и тень,
Упасть во прах, как спелая олива
В осенний день.
Смешаться с листьями...
Навеки раствориться
В осенней ясности земель и вод...
И снова осень как итог, как завершение, отдых, может быть — вечный отдых.
В жизни Веры Инбер было много разлук. Судьба, характерная для того времени. Первые утраты постигли поэтессу в ранней молодости. Стихия революционных событий выхватывала людей из привычной жизни, отрывала от спокойного милого сердцу уклада, уносила из России, из жизни, из памяти. Рвались узы родства, любви, дружбы, оставалась боль.
Поцелуй же напоследок
Руки и уста.
Ты уедешь, я уеду —
В разные места.
Частые неизбежные расставания, длительные разлуки с дорогим сердцу краем рождают в душе поэтессы печальную покорность и немолодое, неюношеское смирение, которое пронизывает строки стихов мудрым знанием о невозвратном.
Потери и утраты в ранней поэзии Веры Инбер — это неотвратимый рок, который ни отвести рукой, ни унять мольбой.
Удивительны, непоследовательны и необъяснимы пути человеческих привязанностей. И чем запутаннее, сложнее эти путы, тем резче они обрываются. Боль утраты заглушает разум, и уже не объяснить и не понять, о чем тоскует душа.
Одно из самых лиричных и красивых стихотворений на эту тему — стихотворение «Уехал друг».
Уехал друг. Еще в окне закат,
Что нам пылал, не потускнел нимало,
А в воздухе пустом уже звенят
Воспоминаний медленные жала.
Уехавшего комната полна
Его движеньями и тишиною,
И кажется, когда взойдет луна,
Она найдет его со мною.
Л-ра: Русский язык в национальной школе. – 1990. – № 7. – С. 37-40.
Критика
