Эдуардо Де Филиппо. Человек и джентльмен
(Отрывок)
Действующие лица:
Дженнаро де Сиа
Альберто де Стефано
Кавалер Лампетти
Винченцо Скитарелли
Аттилио
Сальваторе де Маттиа
Граф Карло Толентано
Биче
Нинетта
Виола
Флоранс
Матильда Боцци
Ассунта
Ди Дженнаро
Полицейский
Действие первое
Отель в небольшом курортном городке. 1921 г. Гостиная с террасой в глубине, затененной полосатым тентом. Лето. Небо и море, видимые сквозь балюстраду террасы, ярко-синего цвета.
Флоранс натягивает веревку из одного конца террасы в другой, пробует ее прочность, потом возвращается в комнату, подходит к двери справа и зовет.
ФЛОРАНС: Виола! Виолетта! Ты уже выстирала? Веревку я повесила, давай скорей. Солнце печет вовсю: белье высохнет моментально!
ВИОЛА(из глубины): Сейчас, сейчас. Я думала, белья мало, а оказалось — целый ворох! (Выходит из правой двери с тазом, полным выстиранного и отжатого белья) Вот. Повесьте сами. Я должна отдохнуть.
ФЛОРАНС: Давай сюда, я сама.
ВИОЛА(она беременна — это бросается в глаза — садится за стол слева, в то время как Флоранс идет развешивать белье на солнце): Ну и премьера была у нас вчера. О боже, я видела разнузданную публику, но такую, как эта. Эх, спаси нас господь и избавь от знатной публики!
ФЛОРАНС(весело, стараясь успокоить): Подумаешь, они корчили из себя остряков.
ВИОЛА(оскорбленно): Они свистели! Особенно один меня просто убил. Разве такое забудешь! Если б это случилось в балагане, ну ладно, люди не понимают. можно сделать вид, что я не видела… но в приличном театре!
ВИНЧЕНЦО(появляется из глубины, потрясенный, прижимая к носу платок): Чтоб я еще раз!
ФЛОРАНС: Что случилось?
ВИНЧЕНЦО: Вот уж в такие места я не стал бы приезжать, известно, чем это кончается. (Виоле) А все из-за того, что вас обсвитали. Помните, я сказал: «Кто свистнул, тот козел»? А сейчас, когда я шел по улице, меня остановил человек и сказал: «Свистнул я, а козел ты сам!» Потом он мне съездил по лицу и разбил его в кровь. Вот смотрите. (Показывает на нос) Ах да, потом он сказал: «Передайте вашей примадонне, что сегодня я буду свистеть снова». Смотри!
ВИОЛА: Правда? Тогда сегодня я не выступаю.
ФЛОРАНС: Вы не должны настраивать себя против публику. Свистят? Пускай свистят. Швыряют помидоры? Пускай помидоры. Вы должны только благодарить.
ВИНЧЕНЦО: Он съездил мне по лицу, а мне его благодарить?!
ФЛОРАНС: Это же публика!
НИНЕТТА(появляется слева, видит развешанное на террасе белье): Э-э-э! Только не хватала здесь белье развешивать! Снимите все немедленно: это гостиница, а не постоялый двор!
ВИОЛА: Девушка, зачем столько шума? Здесь же всего пара белья.
НИНЕТТА(энергично): Уберите все это! (Начинает срывать белье с веревки)
ВИОЛА(подбегая): Осторожно! Порвете!
ФЛОРАНС(пытаясь помешать Нинетте): Сейчас я заткну тебе глотку!
Вмешивается Винченцо, и все громко кричат.
АЛЬБЕРТО(слева): Что такое? Что случилось?
НИНЕТТА: Дон Альберто, как вы находите разве можно вешать белье здесь, на террасе?
АЛЬБЕРТО: Дорогой Винченцино, по-моему, горничная права.
ВИОЛА(с помощью Флоранс снимает белье с веревки): Но можно сказать ведь вежливо (подобающим образом).
НИНЕТТА: Даже веревку повесили.
ДЖЕННАРО(появляется из глубины): Что такое? В чем дело? (Беспорядочный галдеж, поскольку все обращаются к нему, затем Дженнаро удается всех утихомирить). Идите, идите. (Подталкивает женщин вправо). Дамы, прошу в комнату. (Обращаясь к Альберто). Извините, дон Альберто!
АЛЬБЕРТО: Слава богу! Дон Дженнаро, я должен с вами поговорить, нужно условиться раз и навсегда. Я пригласил вас сюда выступать, потому что знаю Винченцо. я знаю импрессарио здешнего театра и хотел вам помочь. Но боже милостивый! Вы перевернули гостиницу вверх дном: даже вешаете белье на террасе.
ДЖЕННАРО: Э, какое там белье! Если бы это были пододеяльники, простыни, полотенца. Это же все интимное белье, синьор: рубашечки, трусики. все тонкое, шуршащее. Просто горничная нас не взлюбила с той самой минуты, как мы приехали. Вчера вечером мы слышали из своего номера, как она разговаривала с камердинером. «Паяцы. нищие комедианты.» Ты горничная, ты должна уважать постояльцев, а особенно нас артистов.
АЛЬБЕРТО: Кстати, насчет артистов: вчера в театре творилось черт знает что. Публика осталась очень недовольна, прямо сказать — разочарована.
ДЖЕННАРО: Да, принимали холодновато. Но мы не удивились, мы знали заранее. Это не обычная публика, какая бывает зимой в драматическом театре, в закрытом помещении.
ВИНЧЕНЦО: Это курортная публика.
ДЖЕННАРО: Вот именно! Театр открытый, люди приходят подышать свежим воздухом. Действительно, вчера зал был совершенно пустой. Все гуляли вокруг под навесом, ели конфеты, мороженое, разговаривали. Время от времени они заглядывали: «еще не кончилось?» и шли дальше. Однако публика изысканная, элегантная, очень тактичная: на сцену не бросили ничего.
АЛЬБЕРТО: Э нет, дон Дженнаро, дело не в этом. Вы привезли такую труппу! Примадонна беременная!
ДЖЕННАРО: Неужели заметно? Да — да, она беременна. немножко. Дело в том, что бедняжка устала с дороги и не смогла надеть корсет. Мы приехали из Апулии (Тары) в вагоне третьего класса. давка, тошнота, обмороки. Но больше ничего подобного не повторится: она отдохнула, и сегодня вечером у нее будет осиная талия.
АТТИЛИО (появляется справа с хозяйственной сумкой): Дон Дженнаро, пошли? Давайте скорей, а то закроют магазины.
ДЖЕННАРО: Простите, дон Альберто, мы вынуждены вас покинуть: мы идем за покупками.
АЛЬБЕРТО: Минутку! Насчет покупок. хозяин гостиницы жаловался мне. Говорит, мол, вчера вечером вы готовили в номере. в гостинице было полно дыму. Рядом с вами живет одна иностранная поданная, она страдает астмой. У нее начался приступ, который никак не проходил.
ДЖЕННАРО: Да что же это? Какой дым? Вы сами говорите: у этой иностранки астма. Стоит вам зажечь сигарету в соседней комнате, ей уже плохо. Опять горничная все раздула! Вчера вечером мы были усталые, еще бы мы стали готовить! Поджарили пару яиц на сковородке, так это можно приготовить даже на свечке. Что еще? Ах да! Поджарили полтора кило килек.
ВИНЧЕНЦО: Мы их купили здесь поблизости, едва вытянули сеть. Они были еще живыми!
ДЖЕННАРО: Живое серебро: поэзия!
АЛЬБЕРТО: Но, дон Дженнаро, нельзя этого делать в гостинице. Если бы все мы принялись готовить.
ДЖЕННАРО: Все — нет, согласен, но мы ведь актеры. Тут лучше раз и навсегда объясниться: на те гроши, которые мы зарабатываем, мы не можем питаться в ресторане. Мы должны экономить на черный день. Театр не дает постоянного дохода.
АЛЬБЕРТО: Но я договорился в соседнем ресторане: они будут кормить вас по твердой цене.
ДЖЕННАРО: Мы послали его (показывает на Аттилио) в разведку, чтобы узнать твердую цену: две с половиной лиры с человека.
АЛЬБЕРТО: А вы рассчитываете тратить меньше двух с половиной лир на человека? На курорте, в самый разгар сезона?
ДЖЕННАРО: Нас пять человек, мы должны есть два раза в день. подсчитайте: что получится? Но мы привезли с собой все необходимое. У меня есть буатта.
АЛЬБЕРТО: Что?
ДЖЕННАРО: У меня есть буатта.
АЛЬБЕРТО: А, понятно, это по — французски «банк».
ДЖЕННАРО: Нет — нет, это по — неаполитански «банка». Банка из-под консервов. Мне их дает один торговец в Неаполе. Его лавка находится в Маньекавалло. Красавец мужчина с рыжими усами. Он сам из Сорренто. Как только банки у него освобождаются, он мне их дарит. Потом я иду к лудильщику, и тот мне делает печку.
АЛЬБЕРТО: Переносную печку.
ДЖЕННАРО: Очень удобная вещь. Она легкая и не такая опасная, как все эти керосиновые печки, не говоря уже о том, что во время переездов в нее можно класть пьесы. У нас есть все: тарелки, стаканы, вилки.
АТТИЛИО: Кастрюльки, сковородки…
ВИНЧЕНЦО: Терка, поварешка.
ДЖЕННАРО: Большой котел для макарон. У нас есть даже машинка для лапши.
АЛЬБЕРТО: Понял. Но только будьте благоразумны! И осторожнее!
ДЖЕННАРО: Не беспокойтесь. Сегодня мы будем готовить в номере. у него (показывает на Аттилио), он в конце коридора. Дым и запах уйдут в море, и никто ничего не заметит. С вашего разрешения!
Все три актера направляются к двери в глубине.
АЛЬБЕРТО: А сегодня вечером, после спектакля, я хочу вас пригласить на ужин, если вы свободны.
ДЖЕННАРО(возвращаясь назад, с плохо скрываемым восторгом): Да, мы свободны, верно? (остальные кивают) В котором часу?
АЛЬБЕРТО: После спектакля.
ДЖЕННАРО: До или после. Безразлично! И дамы приглашены тоже, не правда ли?
АЛЬБЕРТО: Да, вся труппа.
ДЖЕННАРО: Великолепно. Где мы встретимся?
АЛЬБЕРТО: После спектакля я приду за вами на сцену.
ДЖЕННАРО: А потом вы забудете. Друзья вас похитят: вчера вечером мы вас видели в окружении целой толпы хорошеньких девушек. Давайте сделаем так: сейчас я все организую. (К Винченцо). Как только кончится спектакль, ты вставай у входа на сцену в переулке и смотри, не идет ли дон Альберто. (К Аттилио) Ты вставай перед входом в кассу на главной улице. Я буду ждать на площади. Кто увидит первым, закричит: «Дон Альбе, дон Альбе!» И мы все вместе отправимся в путь. И заранее спасибо! (К Винченцо и Аттилио). Пошли, а то закроют магазины.
АЛЬБЕРТО: Прошу вас, постарайтесь, чтобы сегодня спектакль прошел хорошо.
ДЖЕННАРО(останавливается вместе с Винченцо и Аттилио у порога, оборачивается): Не будьте так строги, дон Альберто. Вчера мы были незнакомы с этим театром, не знали вкуса публики.
ВИНЧЕНЦО: Публика требовательная.
ДЖЕННАРО: Но сегодня они увидят серьезную пьесу хорошего драматурга Либеро Бовио «Дурная весть». Можно репетировать здесь?
АЛЬБЕРТО: Да, здесь вам никто не помешает. В это время все на море.
ДЖЕННАРО: Этот зал просторный. Мы как следует порепетируем пару часов. Сегодня вечером спектакль пойдет как по маслу, и увидите, какой будет успех. Настоящий триумф. Видели вчера вечером? Нерешительность, недовольство, несколько свистков… Сегодня публика будет реагировать серьезно. До встречи! (Уходит с двумя друзьями)
АЛЬБЕРТО: До свидания.
После короткой паузы появляется Биче. Альберто идет ей навстречу.
Молодец, что пришла, какой приятный сюрприз! (Пытается ее обнять)
БИЧЕ: Не надо, нас могут увидеть!
АЛЬБЕРТО: Все на пляже!
БИЧЕ: Да, но сейчас неподходящий момент. Если бы ты знал.
АЛЬБЕРТО: Что? Да говори же! Какая-нибудь новость?
БИЧЕ: Новость, которую я ожидала…(Опускает глаза)
АЛЬБЕРТО(радостно): О, не может быть!
БИЧЕ: Нет — нет, милый, именно так.
АЛЬБЕРТО: Какая радость! (Обнимает ее) Моя дорогая, любимая Биче!
БИЧЕ: Что ты делаешь?
АЛЬБЕРТО: Я сошел с ума, я спятил от радости!
БИЧЕ(раздосадованная): Ты рад?
АЛЬБЕРТО: Бесконечно! А мама в курсе дела?
БИЧЕ: Ты с ума сошел?
АЛЬБЕРТО: Хорошо, не бойся. Я джентльмен и знаю свой долг. Я приду к ней, все расскажу и попрошу твоей руки.
БИЧЕ: Э нет, дорогой! Это невозможно.
АЛЬБЕРТО: Но почему? Через несколько месяцев ты станешь матерью.
БИЧЕ: И что? Матерей много, могу и я стать матерью!
АЛЬБЕРТО: Боже ты мой, какая наивность! Другими словами, ты думаешь, что после того, что у нас было, я оставлю тебя с моим ребенком? Но ты ошибаешься, я настоящий джентльмен! (для этого я слишком джентельмен!)
БИЧЕ: А ты хочешь, чтобы я тебе позволила рассказать все матери? Ты хочешь, чтобы она умерла от горя? Мой брат тебя убьет.
АЛЬБЕРТО: У тебя есть брат?
БИЧЕ: Конечно. Разве я тебе никогда не говорила? У меня есть свирепый брат.
АЛЬБЕРТО: Прости, но твои родственники должны быть рассудительны. Мы согрешили, верно, но я хочу на тебе жениться!
БИЧЕ: О боже, какой ты странный! Подумаешь, тоже мне грех! Да что такого особенного между нами было?
АЛЬБЕРТО: Ничего себе. ничего особенного. Да что же еще могло быть?
БИЧЕ: Милый, ты воспринимаешь это чересчур всерьез!
АЛЬБЕРТО: Я хочу искупить свою вину.
БИЧЕ: Но ты тут при чем? Я знала, на что иду: ты мне понравился, мы полюбили друг друга. не о чем сожалеть. Я сама виновата. Ну и все.
АЛЬБЕРТО: Вы только послушайте, с ума можно сойти! Бедняжка, ты слишком наивна. Разве ты не понимаешь, что твоя мать все равно заметит рано или поздно.
БИЧЕ: Я так сделаю, что она ничего не заметит.
АЛЬБЕРТО: Значит, ты что-то уже придумала?
БИЧЕ: Садись.
садятся за плетеный стол.
У меня есть тетя: тетушка Маргарита, мамина мать.
АЛЬБЕРТО: Выходит, бабушка.
БИЧЕ: Почему?
АЛЬБЕРТО: Если она мать твоей мамы — выходит, тебе она бабушка.
БИЧЕ: Да, но я хотела сказать — мамина сестра.
АЛЬБЕРТО: Ах, тогда другое дело: мамина сестра тебе тетя. Не знаешь даже этого, прямо ребенок!
БИЧЕ: Значит. тетушка Маргарита, овдовев, уехала в свое именье в Калабрию. Она знает все.
АЛЬБЕРТО: А кто ей сообщил?
БИЧЕ: Я! Это святая женщина, поверь: воплощение доброты. Я написала ей письмо, в котором призналась во всем. Она мне ответила и посоветовала поступить так: вскоре я скажу своим дома, что мне хочется пожить пять — шесть месяцев у тетушки Марии.
АЛЬБЕРТО: У тетушки Маргариты? При чем тут тетушка Мария?
БИЧЕ: Да… Тетушка Мария это другая… Очень строгая! Однако я еду к тетушке Маргарите.
АЛЬБЕРТО: И когда же ты написала ей письмо?
БИЧЕ: Четыре дня назад, после беседы с врачом.
АЛЬБЕРТО: Ты была у врача?
БИЧЕ: Конечно. Я хотела удостовериться и потом написала тетушке Марианне.
АЛЬБЕРТО: Тетушке Марианне? Ты же сказала — тетушке Маргарите.
БИЧЕ: Да нет. Тетушка Марианна — это другая тетя!
АЛЬБЕРТО: Сколько же их у тебя?
БИЧЕ: Три… Три тети!
АЛЬБЕРТО: Биче, но все, что ты мне говоришь, правда?
БИЧЕ(обидевшись): То есть как это так?
АЛЬБЕРТО: Ты мне рассказываешь всякие небылицы: тетушка Маргарита, тетушка Мария, тетушка Марианна. Откуда я знаю, существуют ли на самом деле все эти люди?
БИЧЕ: Выходит, по — твоему, я лгунья? Спасибо! Благодарю! (Встает)
АЛЬБЕРТО(подбегает к ней): Прости: три месяца мы с тобой знакомы, а я не знаю, кто ты. Скоро я буду отцом и не знаю мать своего ребенка. Я не знаю твоей фамилии, я не знаю, что ты делаешь, где живешь. Не знаю твою мать, твоего отца. По крайней мере скажи мне, где ты живешь!
БИЧЕ: Но зачем?
АЛЬБЕРТО: Чтобы я мог тебе писать!
БИЧЕ: Разве ты мне не пишешь до востребования?
АЛЬБЕРТО: Да, но. (умоляюще) Где ты живешь?
БИЧЕ(пренебрежительно): Не скажу. Так мы условились: ты не должен знать ни кто я, ни где я живу!
АЛЬБЕРТО: Но я тебя очень люблю. А вдруг ты захочешь меня бросить? Не придешь больше, и все. Где я тебя буду разыскивать? До востребования?
БИЧЕ(с любовью): Да нет. Я тебя никогда не брошу. Я тебя всегда буду любить.
АЛЬБЕРТО(обнимая ее): Правда?
БИЧЕ: Правда.
АЛЬБЕРТО: А где ты живешь?
БИЧЕ(вскакивает): Уфф, какой ты невыносимый!
АЛЬБЕРТО: Но почему ты не хочешь мне сказать?
БИЧЕ: Перестань, узнаешь, когда придет время.
АЛЬБЕРТО: Ну, ладно.
БИЧЕ: Я ухожу, уже поздно. Если мама вернется домой, а меня нет, она умрет от горя. АЛЬБЕРТО Неужели? Так сразу и умрет?
БИЧЕ: Легко тебе говорить! Бедная мамочка, у нее больное сердце.
АЛЬБЕРТО: Больное сердце?
БИЧЕ: Еще какое! Она приходит домой. «Где Биче? Где Биче?». Меня нет.
АЛЬБЕРТО: И сразу умирает.
БИЧЕ: Сразу. Чао, милый, мы увидимся послезавтра, в наш обычный день. Ты меня любишь?
АЛЬБЕРТО: Очень!
БИЧЕ: Я тоже!
АЛЬБЕРТО: Биче, ты меня никогда не бросишь?
БИЧЕ: Никогда, любовь моя.
АЛЬБЕРТО: А где ты живешь?
БИЧЕ: Уфф, этого ты никогда не узнаешь! (Уходит)
АЛЬБЕРТО(входящему Винченцо): Винченцо, сделай мне одолжение.
ВИНЧЕНЦО: К вашим услугам, дон Альберто.
АЛЬБЕРТО: Видишь синьорину, которая только что вышла? Проследи за ней, посмотри, где она живет, а потом мне расскажешь.
ВИНЧЕНЦО: Будет сделано. (Уходит в ту дверь, в которую вошел).
АЛЬБЕРТО: Большое спасибо. (Уходит налево)
ДЖЕННАРО(за сценой): Винченцино, ты куда?
ВИНЧЕНЦО(за сценой): Иду выполнять поручение дона Альберто.
АТТИЛИО(за сценой): Приходи скорей обедать.
ДЖЕННАРО(появляясь со множеством свертков в руках): И нужно репетировать пьесу, которую мы играем сегодня вечером. (В сопровождении Аттилио идет к столу слева, куда они кладут пакеты) Мамочки, какая здесь жарища! Прямо земля плавится! А мухи. Сколько их тут и какие. Сами маленькие — маленькие, а назойливые: одна летела за мной от гостиницы до рынка и обратно. Так и вертелась у меня под носом, у глаза и возле уха. Я ее прогонял, а она возвращалась. Видишь, что тебя не хотят, так и оставь в покое! До чего невоспитанные мухи. (Достает из кармана сверток свиного сала и замечает, что, растопившись от страшной жары, оно запачкало пиджак). Ай-ай-ай. Сало расплавилось в кармане!
АТТИЛИО: Ой! Что вы натворили? Вы испортили пиджак!
ДЖЕННАРО: Помолчи и без тебя тошно!.. Закон подлости. У меня только один этот пиджак. Как я буду выступать сегодня вечером? Посмотри, нельзя ли вывести бензином.
ДЖЕННАРО: Мыльным порошком.
АТТИЛИО: Еще хуже: не сойдет!
ДЖЕННАРО: Нашатырем. Вода с нашатырем прекрасно снимает пятно.
АТТИЛИО: Ничего не поможет. Останется затек. Не сойдет, не сойдет.
ДЖЕННАРО: Тогда знаешь что? Вырезать этот кусок. И все. Пойдет? Вырезать! Какой ты зануда! Видишь, человек попал в беду. хотя бы из вежливости. скажи: да, может быть, сойдет. кто его знает! (Идет к первой двери справа). Виола, заберите продукты! (осматривает запачканный карман). Надо же какая жалость!
ВИОЛА(появляется справа в сопровождении Флоранс): Наконец-то вы пришли! Я уже думала, что вы там умерли!
ДЖЕННАРО(шепотом, Аттилио): Если она увидит пятно, она такое устроит.
Ничего не говори.
АТТИЛИО: Само собой.
ФЛОРАНС: Куда вы ходили?
АТТИЛИО: Мы ходили за покупками.
ВИОЛА: И что вы купили?
ДЖЕННАРО: Макароны. Мы их приготовим с помидорами. Кусочек мяса для тебя, для нас салат. Ах да, сегодня вечером мы приглашены.
ФЛОРАНС: А фруктов купили? Немного?
ДЖЕННАРО: Так точно, вот они. Две сливы.
ФЛОРАНС: А уголь?
ДЖЕННАРО: Вот он. Прошу вас, когда будете топить печку, не дымите. Если хозяин гостиницы заметит, что мы готовим в номере, он нас выгонит. Ему уже жаловались. Когда затопите печь, закройте окно и дверь и заткните все щели. Тогда вроде.
ФЛОРАНС: Задохнемся, как мыши! Чем же мы будем дышать, дон Дженна?
ДЖЕННАРО: Как вы все усложняете! Когда вам надо будет дышать, откроете окно. (показывает жестами). Ах, ах, подышали и снова закрыли!
ФЛОРАНС(разглядывает пятно на пиджаке Дженнаро): Э, дон Дженнаро! У вас пиджак весь мокрый!
АТТИЛИО: Какой там мокрый! Это сало растопилось в кармане.
ВИОЛА(кричит): Вы только посмотрите, вы только посмотрите! Ты всегда был неряхой, но не до такого же свинства. Ну, когда ты уж застрелишься, когда?
ДЖЕННАРО: Чего?! Застрелиться из-за сального пятна? Это уж чересчур. И потом, разве я виноват?
АТТИЛИО: А кто же еще?! Вы положили сало в карман.
ДЖЕННАРО: Да заткнись ты. А разве существует теория и практика того, как носить сало? Я рассеянный. артисты всегда рассеянные.
ВИОЛА: Еще бы! Как будто ты сам будешь отчищать его. Есть дурочка рядом. Готовь обед, репетируй пьесу, а потом принимайся чистить пиджак, чтобы он мог выступать. Ведь он должен выступать, артист рассеянный!
ДЖЕННАРО: Артист расстроенный!
ДЖЕННАРО: А у тебя что? Целый гардероб?
ВИОЛА: Знаешь, что я тебе скажу? Как закончим здесь выступления, я поеду к брату в Неаполь, а ты поезжай, куда хочешь, на все четыре стороны.
ФЛОРАНС: Ничего страшного, брось! Это пятно легко снять мыльной травой.
ВИОЛА: Он сам мыльный пузырь, с головы до ног!
ДЖЕННАРО: Мне лучше уйти. (Уходит в ярости)
ВИОЛА: Смотрите только, в кого я когда-то влюбилась!
ФЛОРАНС: Ладно, ладно. Идем готовить, а то уже поздно.
ВИОЛА: Мне уже ничего не хочется. Сами давайте.
АТТИЛИО: Идемте, я тоже вам помогу. (Вместе с Флоранс берет хозяйственную сумку и пакеты, и все трое уходят вправо)
НИНЕТТА(из глубины в сопровождении Сальваторе): Вот здесь живут комедианты, приехавшие вчера утром.
САЛЬВАТОРЕ: Девушка, я хочу поговорить с тем, кто все это устроит. Я там спросил, и меня прислали сюда.
НИНЕТТА: С синьором Альберто де Стефано? (Смотрит влево). Вот он идет.
САЛЬВАТОРЕ: Вот этот? (Показывает на Альберто, который появляется слева)
НИНЕТТА: Он самый. Дон Альберто, синьор хочет с вами поговорить. (уходит)
САЛЬВАТОРЕ: Это вы синьор Альберто де Стефано?
САЛЬВАТОРЕ(представляется): Сальваторе де Маттиа!
АЛЬБЕРТО: Присаживайтесь.
Садятся за плетеный стол.
Критика
