Поэма огня

1

Лишь полдень наступил,
По небосводу,
Во весь необозримый горизонт,
Зловеще прокатился
Птичий голос.
Кричала птица,
Черная
Как смоль...
Стерню сухую скошенного луга
Тяжелыми копытами
Топча,
Безудержные вороные кони
Вдруг пронеслись
И скрылись вдалеке.
От яркого полуденного солнца
Стальные скрепы
По углам избы
Сверкали -
И немыслимого блеска
Не в силах были выдержать глаза.
Нигде
Не встретить
Даже малой тени.
Казалось,
Что они ушли туда,
В обугленную,
Треснувшую землю,
И затаились
Где-то в глубине.
Вокруг еще надеялись .на что-то,
Еще пытались
Что-то предпринять,
Куда-то собирались,
Но надежда
Неумолимо
Покидала всех.
Внезапно
Раскололся черный камень,
К которому ты шла по вечерам
И на котором ты сидеть любила.
На камне
С незапамятных времен
Остались примечательные знаки.
Был высечен на нем
Косматый круг -
Горящее полуденное солнце -
И древний символ плодородья -
Уж.
Увяли все цветы,
Что накануне
На этот камень положили мы.
И что виной -
Растения иль наши
Неверные,
Лукавые слова?
Уходит лето,
Мы же продолжаем
Все тот же бесконечный разговор.
Иль умолкаем,
Опуская взоры,
Погружены опять
В самих себя.
Мы вместе, рядом -
И, однако, порознь...

Однажды я склонился над рекой,
Но не было нигде
Блаженной влаги -
Передо мною
Простиралось дно,
Все в трещинах
От яростного зноя.
Я догадался:
Это мой двойник!..
Я был подобен высохшему руслу -
И я увидел,
Я узнал себя.
Ужели это все?
Ужели больше -
Нет ничего?
Не будет ничего?
Я продолжал смотреть
И вновь руками
Касался трещин
Высохшего дна.
Тебе я не сказал тогда ни слова
О том,
Что я смотрел на дно реки,
О том,
Что ощущал тогда,
Что думал...
Я слышал птиц тяжелое дыханье,
Трав увядающих
Ловил я запах.
Тьма -
Это тяжесть
Траурных покровов
И тщетные усилья
Сбросить их.
(Еще тебя не видел я нагою.)
Дышать нам становилось все труднее.
И с высоты
На нас
Ложился пепел.
Лесной пожар!
О, как походит он
На зарево
Рассвета иль заката!
И все же, все же -
Разница тут есть.
Не я ли признавался накануне,
Что не видал еще
Огня нагого?
Был знойный воздух
Полон пыльных слов
И пыльных взглядов.
Плавали повсюду
Они, что рыбы мертвые в реке,
И не было нигде
От них спасенья.
И ты
Сквозь эти взгляды и слова,
Себя превозмогая,
Пробиралась.
Казалось,
По вонючему болоту
Бредешь ты с отвращением,
Нагая.
Приблизиться к тебе,
Я долго после этого не мог
Тебя коснуться.

И это лето,
И огонь,
И ты...
Ужели все -
Лишь призраки, фантомы,
Рожденные фантазией моей?
Я мог, конечно, это все
Придумать,
Но это было.
Было наяву.
Воочию я видел древний камень
И символы,
Что выбиты на нем.
Я видел женщин,
Что касались знаков
С надеждой,
Верой,
Горестной мольбой
(Но оставалось лоно их пустынным),
Бесплодная земля!
Повсюду пыль -
На лицах,
На листве,
На сонной влаге.
Ни к чьей груди
Не припадет дитя -
И плоть
Обречена
На увяданье.
Здесь всем грозил огонь,
И мы должны
Со всеми заодно
Искать спасенья.
Но можно ли еще его найти?

И в полночь
Мы зарезали ягненка.
Произнеся заветные слова,
Мы кровью окропили
Древний камень.
Не веря,
Не надеясь ни на что,
Мы сделали последнюю попытку
Снискать благоволение судьбы.
(Злосчастное неверие!
Мы сами
Лишили силы страстную мольбу.)
Окончены обряды и молитвы.
Мы обнялись,
Поцеловались все
И, ощущая неизменный запах
Огня и крови
На своих устах,
Направились домой.
Уже светало...

2
Мне снилось это или наяву
Со мною это было -
Я не знаю.
Спасаясь от огня в речной воде,
Услышал я,
Как некий мощный голос
Провозгласил внезапно:
"Хиросима!"
Вначале я не понял
И решил,
Что люди пели
"Господи, помилуй"
Под исступленье пламенных бичей...
Я должен сделать здесь одно признанье,
Открыть свою вину,
Свой горький грех.
Хотелось скрыть мне горестную тайну.
Но тщетны все попытки.
Скрыть - нельзя.
Так тихо,
Что едва и сам расслышал,
Посмел произнести я слово:
"Жизнь!.."
Почти не слыша,
Я его увидел.
Другие тоже видели его.
По кратеру груди поднявшись,
Лавой
Оно изверглось
Из преступных уст.
И вот уже -
Нагой,
Свободный,
Дикий -
Над нашим миром бушевал огонь.
Он распускался пестрыми цветами,
Меняя очертания свои,
Все поглощая -
Землю,
Воздух.
Воду,
Преображая в собственную плоть
И яростный, безумный
Крик мужчины,
И горестный, покорный
Женский взгляд,
И проблеск мысли
В голове ребенка...

Иное было
В памяти у нас.
Узором звездным
Пламенеет небо,
Играет пламя мирного костра -
И этот свет,
Земной с небесным вместе,
Чуть освещает маленькую сцену:
На привязи у кедра
Дремлет ослик,
Лепешку ест с водой
Усталый муж,
Грудь женщины белеет,
И ребенок
Припал к груди.
В его больших глазах
Сверкает столько разума и света,
Таинственно-влекущего огня!
Огня, огня!..

Так вот она,
Разгадка!
О, сколько раз уже смотрели мы
На эту безмятежную картину,
Но так и не сумели разглядеть
В глазах ребенка
Вещую тревогу,
Предвиденье
Грядущих
Катастроф,
Довременный
И несказанный
Отблеск!..
Из Иудеи бегство.
Из огня.
Из Пирчюписа или Хиросимы.

Я произнес чуть слышно слово:
"Жизнь..."
Зачем касаться
Этого позора?
Зачем тревожить
Дремлющее зло?
О, только б усыпить,
Сокрыть,
Заставить
Развоплотиться,
Кануть без следа!
Но было поздно,
Было слишком поздно.
Из уст
Внезапно
Вырвался огонь -
И раскололся легендарный камень
Со знаками светила
И ужа...

Я вспоминаю детство,
Вижу снова
Едва горящий, тлеющий очаг.
Я вижу мать,
Что встала на колени
И крестит
Угасающий огонь
Пред тем,
Как до утра его оставить.
Из детства
Вновь
Является гроза.
Напомнив мне
О вербном воскресенье,
Трещат ракиты, вербовые рощи,
И молнии
Когтят
Ночное небо,
Раскалывая ночь,
Как древний камень.
Все рушится и увядает здесь -
Бесплодные цветы,
И плоть,
И души.

А утром снова -
Бегство от огня.

3
Огонь заколдовал я -
Он утих.
Заколдовал я сталь -
Послушной стала.
Кувшин с водой
Поставил я на стол,
Хлеб положил и,
Глядя в недра ночи,
Стал звать людей,
Затерянных во тьме:
- Сюда, ко мне,
Скорей идите,
Братья!
Вас ожидает здесь
Тепло и свет!
Садитесь,
Отдыхайте,
Грейтесь,
Ешьте!
По-братски меж собой делите хлеб! -
И вот,
Поочередно,
Друг за другом,
Угрюмы,
Подозрительны
И злы,
Они вошли,
Расселись врозь,
Ни словом
Не нарушая тяжкой тишины.
Лишь на огонь,
Покорный,
Мирный,
Добрый,
Что весело резвился в очаге,
С каким-то сладострастным вожделеньем
Смотрели все
Не отрывая глаз.
На лицах и вещах
Мерцали блики,
И длинный нож,
Лежавший на столе,
Поблескивал
В неверном этом свете.
Я только тут заметил,
Что в руке
У каждого -

Копье,
Праща,
Дубина
Иль первобытный каменный топор.
Я догадался:
Смысл огня и стали
Им всем известен
Слишком хорошо.
От пламени
Их кровь
Воспламенилась,
Бесстыдно,
Страстно,
Алчно
Все они
Возжаждали нагую огневицу,
Любимую танцовщицу богов,
Что пляшет ныне
Перед их глазами.
Я мог еще убить огонь.
Я мог
Вернуть ножу
Его извечный облик.
Опять
Преобразить его
В ужа...
Но я припомнил легендарный камень
И знаки,
Что оставлены на нем.
Я понял,
Что уже все это было,
Что это будет,
Вероятно,
Вновь,
Что ничего, увы,
Нельзя поделать,
Что здесь никто
Помочь уже не сможет.
Ах, боже мой,
Никто,
Никто,
Никто!

Они ушли,
Забрав с собой огонь,
Ушли,
Танцуя сладострастный танец.
Вились,
Как пламя,
Голые тела,
Глаза сверкали,
Словно головешки,
И волосы взметались в такт огню,
Как на ветру
Взметаются знамена.
Апофеоз огня.
Победный клич.
Бесцельное,
Бесплодное соитье...
Крест-накрест
На земле
Лежат две палки -
Безмолвный символ
Ярого огня.
Очаг остывший-
Брошенное ложе,
Свидетель оргий и ночных безумств.

Что было дальше -
Хорошо известно.
Огонь распространялся,
Как ледник.
Расколотые камни,
Копья.
Бомбы,
Лежащие в музеях под стеклом,
Свидетельствуют
О его успехах.
Приходят люди,
Задают вопрос-
Один и тот же,
Неизменный,
Вечный:
"А далеко ли тут до Хиросимы?"
(Вчера они,
Забрав с собой огонь,
Ушли,
Танцуя сладострастный танец.)
А далеко ли тут до Хиросимы?
Не говорите только:
Далеко!..

4
Я ночью слышал
Чей-то горький плач.
Тьма сыпалась
На нас
Подобно пеплу.
Молчали наши души и тела
И, словно угасающее пламя,
Стремиться перестали в высоту.
Мы ртом ловили воздух,
Словно рыбы,
Лежащие на берегу морском.
Их предала
Родимая стихия
И бросила
В чужой,
Враждебный мир.
И напоследок,
Гаснущим сознаньем,
Они еще пытаются понять
Случившееся с ними
Злое чудо
И с болью ощущают,
Как прибой
В них меркнет,
Умирает,
Исчезает.
Как мы похожи
На злосчастных рыб!
Все гибнет здесь,
Все пропадает даром.
Мы знали это раньше,
Но теперь
Смогли воочью
Убедиться в этом.
Не лгали нам,
Не обманули нас
Прозрения,
Предчувствия,
Догадки.
(Я никогда об этом не скажу.
Я голову свою посыплю пеплом
И обниму безропотно огонь.)

Держаться будем за руки,
Как прежде.
Вновь под ногами
Жесткая трава
И птицы,
Отягченные заботой,
Молчат угрюмо,
Не желают петь.
Простите мне,
Простите мне угрюмство!
Колодец ночи
Полон до краев
Слезами,
Сожалениями,
Болью.
Камнями надо завалить его -
И жажду утолять
Вдали отсюда.
Другой источник
Нужно нам найти...

(Так жили мы
Под огненною сенью,
Пока не улетели навсегда
Озера,
Голубые наши птицы.
В их гнездах
Мы построили дома,
Посеяли бесчисленные злаки.
Затем мы уничтожили леса,
Большие пущи,
Маленькие рощи -
Не пощадили ничего,
Нигде.)

Ну что ж, теперь
Подводим мы итоги...
В рассветном сером свете
Мне видны
Медлительные, скорбные фигурки.
По мере приближенья
Все ясней
Я различаю плачущие лица.
Три женщины бредут, обнявшись, вдаль
По бездорожью,
Через поле,
Сами
Не ведая,
Откуда и куда,
Не задавая никаких вопросов,
Не окликая, не идя на зов.
Завидев легендарный,
Древний камень
Со знаками светила и змеи,
Они как будто вспоминают что-то
И прямо направляются
К нему.
Так начался
Их долгий,
Странный танец.
Они кружились,
За руки держась,
Забыв себя,
Размеренно,
Неспешно,
Ничем
Не нарушая
Тишины.

В рассветном сером свете
Мы кружились
Вокруг все той же глыбы.
В голове
У нас звучали,
Ритму танца вторя,
Одни и те же
Вещие слова:
"Держаться будем за руки,
Как прежде!
Держаться будем за руки,
Как прежде!"

И мы держались,
Конвульсивно сжав,
До боли стиснув
Сцепленные руки,
Поддерживая бережно
Друг друга.
Не в силах
Друг от друга
Отделиться.

1970