Спектакль о чеченской войне. Артмиграция
6 сентября в Москве показали спектакль "Война, которой не было" режиссера Семена Серзина в рамках фестиваля "Артмиграция".
Остальное время спектакль идет на екатеринбургской театральной платформе "В центре", там он включен в программу с марта 2017 года.
В столице спектакль о чеченской войне не включен в репертуар театров.
В 2015 году «Новая газета» писала о том, что в московском театре Практика дирекция не позволила поставить спектакль на «чеченскую тему», где глазами мирных жителей зафиксирован настоящий ад.
Режиссер Семен Серзин дал название спектаклю «Война, которой не было». Война была. Но в российском обществе ее принято не замечать.
Текст чеченских дневников Полины Жеребцовой читают со сцены отрывками. Текст сопровождает музыкальное оформление, прерываемое радиоэфиром между солдатами на поле боя и новогодним поздравлением Бориса Ельцина.
Молодая талантливая актриса Екатерина Соколова играет юную Полину, которая мечется среди руин, пишет стихи и мечтает о том, чтобы война закончилась. Девушка в белом платье и черном платке.
Никакой политики, только простые свидетельства очевидцев. Рассказ о том как детям страшно умирать под бомбами.
Даже на репетиции, которая происходила за три часа до официального показа, случилась давка, люди пытались прорваться внутрь, зал был полон.
В 20:00 начался спектакль.
Комментарии тех, кто сумел попасть на этот показ.
Посмотрели сегодня с сыном спектакль.
Что сказать? Пронзительный и нежный текст Полины Жеребцовой будет когда-то в школьных хрестоматиях, я уверен, это должны знать все.
Андрей Десницкий – российский библеист, переводчик, публицист, доктор филологических наук, профессор РАН.
Сказать, что это успех, не сказать ничего - это феноменальный успех!
Со мной рядом сидели девочки-мальчики, которые и слыхом не слыхивали, что такое Первая Чеченская, Вторая Чеченская - т.к. еще не родились тогда, они утирали слёзы...
Я читала "Муравей в стеклянной банке" и, конечно, страшно переживала, но там был и юмор - свойственный Полине, и какие-то отступления... А когда сегодня Екатерина Соколова, хрупкая девочка-артистка Свердловской драмы, полтора часа в тёмном зале, подсвеченная скупым прожектором, концентрировала зрителей на жизнеописании Полины, начавшей вести дневник в свои 9 лет (с 1994 г.) и продолжавшей делать это на протяжении двух чеченских войн, то сердце моё остановилось.
Обычно я реву, но тут я просто окаменела:
ТАКОЙ неимоверной силы материал, такой пронзительности! Только сегодня в зале, слушая Катю-Полину, я ощутила весь трагизм и чудовищность той бесконечно долгой войны: ведь ЭТО РЕБЁНОК, Полиночка, чистая наивная девочка, реальная девочка, прошли с мамой через тот ад...
Нет прощения развязавшей чеченские войны российской власти...
Но ведь и теперь гибнут под бомбёжкой дети - пусть и далёкие сирийские, но ДЕТИ! Только вдумайтесь: НЕВИННЫЕ ДЕТИ ГИБНУТ из-за амбиций взрослых.
А власти тем временем надумали поставить в центре Москвы памятник Калашникову - с его "именным" автоматом наперевес... Да сколько же можно?!
Елена Васильева, театрал.
Первое, что надо сказать о спектакле: очень важно, что он есть. Он затрагивает неотрефлексированную тему, смело и без оценочности погружает зрителя в ад нашей с вами истории. Вот только мы тогда слушали ГО и Янку, а где-то падали снаряды.
Семён Серзин поставил спектакль по чеченским дневникам Полины Жеребцовой. Вместе с актрисой Екатериной Соколовой они отобрали материал для будущего спектакля: никакой политики, только простые свидетельства.
И эти свидетельства вполне убедительны, до мороза в жилах. На наших глазах, бесхитростно рассказывая о своей жизни, девочка Полина преображается в ожесточенную молодую женщину. Героиня чудом избежала смерти, и это чудо - как будто вопреки истории, и политике. Потому что на наших глазах происходит смерть отдельно взятого места и сообщества.
В пространство Боярских палат спектакль хорошо вписался: под кирпичными стенами органично смотрится помост, покрытый кусками угля (художник Александра Микляева) . С углем связана кульминация спектакля: вскоре после эпизода с попыткой изнасилования девочка в белом платье падает на уголь и катается по нему. Смерть детства, смерть беззаботности, смерть мирного прошлого.
Идиллическая картинка советского Грозного вначале (видеопроекция) рифмуется с конфетным Грозным современности, показанным в конце. А между ними - "всего лишь" тысячи загубленных, переломанных жизней. Ради чего? - вот главный вопрос спектакля.
Вера Сердечная, кандидат филологических наук, член Ассоциации театральных критиков
Стоп-кадр, оборвавший мирную кинохронику жизни южной республики, обозначает хрупкую девочку-подростка, от лица которой пойдёт повествование, этакий моноспектакль. Только вскоре напрочь забываешь о неудобных стульях Боярских палат, о духоте и тесноте в зале, начинаешь сопереживать, сопереживаешь детским ощущениям из реальных дневников Полины Жеребцовой.
Зловеще сменяют друг друга на заднике года войны и наверняка у каждого зрителя возникают свои параллели: а я-то где был в декабре 1994? Что предпринял марте 1995?
И хотя задокументированные события дневников П. Жеребцовой обрываются на 2004, спектакль прорастает в 2017, забирая в свидетели/заложники всех нас, зрителей. И помимо прочих художественных достоинств в этом значительность и сила этой постановки.
Ни на миг не покидавшей сцену главной исполнительнице каким-то чудом удаётся справляться с огромным массивом текста. Да вдобавок там совершенно разные по интонации эпизоды. Были блестящие пара моментов, когда казалось что у актрисы вот-вот собьётся дыхание, настолько эмоционально, почти скороговоркой они были выстроены. Это как планер, набравший высоту, вдруг резко делает вираж и входит в "мертвую петлю". Уже после спектакля, задержавшись, мы узнали - школа ЕГТИ.
Георгий Крылов, театрал.
"Война, которой не было" режиссёра Семена Серзина – атмосферный, камерный диалог девочки Полины (актриса Екатерина Соколова) со зрителем. Документальной почвой спектакля стали записи из дневника Полины Жеребцовой, детство которой растоптала война в Чечне. Мощный в эмоциональном посыле, откровенный и честный спектакль, в условиях минимального, но точного сценографического решения, - расширяет рамки проблемы вины, ответственности и "разрушения" в сознании людей, которые очутились (в той или иной роли) затянутыми в вихрь войны... подобно "муравью в стеклянной банке", не сумевшего построить безопасный дом для Полины, дети войны далеко не всегда могут строить свою взрослую жизнь, не оглядываясь в прошлое. А в 21 веке память об их прошлом может стать ключом к пониманию современных реалий...
Елена Жатько, театровед.
В. Гречкова
© md-eksperiment.org
