Дороти Паркер (1893-1967)
М.О. Мендельсон
Среди многих юмористических произведений Дороти Паркер есть забавный рассказ «Жизненный уровень». Две обыкновенные американские девушки Мидж и Аннабел (конторские служащие с весьма невысоким заработком) изо дня в день посвящают большую часть свободного времени увлекательной игре. Основой ее служит фантастическое предположение, что кто-то оставил им в наследство миллион долларов, и задача играющих — представить себе, на что они истратят эту гигантскую сумму. Центр новеллы — история с ожерельем в витрине ювелирного магазина. Героини рассказа предполагали, что ожерелье стоит от силы десять тысяч долларов и потому вполне соответствует их миллионному «бюджету». Когда же оказалось, что стоимость роскошного ювелирного изделия — четверть миллиона, девушки просто изменили шкалу мечтаний. В самом конце рассказа Мидж говорит Аннабел: «...человек ложится спать и вдруг умирает и оставляет тебе десять миллионов долларов. Так вот, что же ты сделаешь прежде всего?»
Автор как будто добродушно подтрунивает, и мы смеемся вместе с ним. Мидж и Аннабел не вызывают у нас недоброго чувства. Но внимательный читатель, вероятно, обратит внимание на одно условие игры: «... оговорено, что всю эту сумму (то есть миллион долларов. — М. М.) до последнего цента вы должны истратить на себя... Если во время игры вы забывались и, предположим, причисляли к своим расходам плату за новую квартиру для своих родителей, вы проигрывали...». В этой как будто шутливой фразе (ведь речь идет только об игре) выражено нечто характерное для Америки и очень важное для всего творчества Паркер.
Если Льюис — создатель огромной галереи человеческих образов — не раз откровенно подчеркивал, что в его персонажах воплощены черты, присущие множеству сограждан, что изображенные им поселки и города типичны для всей Америки (вспомним Главную улицу в Гофер-Прери — этот символ главных улиц в тысячах городков США, вспомним Бэббита, живущего точно так же, как бессчетное число других американцев, или город Гранд-Рипаблик, где происходят события, описанные в «Кингсбладе, потомке королей»), то Паркер как будто замкнулась в кругу отдельных, очень конкретных людей, вернее людишек. Ее, можно подумать, целиком поглотил быт со всеми его мелочами. Ее сатирическая манера — при всем блеске юмора — отличается сдержанностью и даже как будто бы стремлением к бытописательству.
Но в одной новелле за другой Паркер живописует людей (чаще всего женщин), которые не только отличаются ограниченностью интересов, не только пошлы, но и заведомо подлы и делают мучительной жизнь окружающих.
Это мистер Дьюрант (в новелле, так и названной), который соблазняет невинную девушку, калеча ее жизнь, но умудряется сохранить довольство собой, проявляет изобретательное лицемерие. С гневной издевкой писательница рисует состояние Дьюранта, когда он узнает, что его тихая, покорная, нетребовательная любовница забеременела, в таких словах: «...он пришел в бешенство. Невинность — это приятно, это трогательно, это желанно, но все хорошо в свое время; если невинность заходит слишком далеко, это становится просто смешным». В нелепейших рассуждениях героя, в его ханжестве, доведенном до абсурда, зло запечатлена вся гнусность души этого человека.
В новелле «Изумительный Старик» — в несколько утрированной форме — рассказано о том, как некий богатый старик и его обеспеченная дочь делают другую, бедную дочь, жертвой своих эгоистических расчетов. Прозвище «Изумительный Старик», которого по искреннему убеждению обеих дочерей заслуживает отец, читатель, конечно, воспринимает как насмешку — так мало «изумительного» в этом себялюбце.
Целая плеяда сатирических образов, созданная Дороти Паркер, включает немало богачек. Тут и миссис Мартиндейл из новеллы, насмешливо озаглавленной, как и знаменитое стихотворение Томаса Гуда, «Песнь о рубашке». Это ханжа, жаждущая выглядеть в глазах окружающих подлинной патриоткой, самоотверженно работающей в годы войны для блага раненых. Тут и ее родная сестра из насквозь пронизанной тонкой иронией новеллы «Сердце, мягкое как воск». Миссис Лэнье — еще одна богатая дама, которая всю жизнь пытается казаться иной, чем она есть на самом деле. За позой «меланхолической задумчивости» кроются и распутство, и жестокость. Безразличие и брезгливость определяют отношение героини к нищим, голодным людям, но «сострадание светилось в ее глазах, а нежный полуоткрытый рот, казалось, шептал слова участия...».
К тому же кругу принадлежит и миссис Мэдсон («Малыш Кэртис»), аккуратная, живущая расчетливо размеренной жизнью американка, тиранящая маленького приемыша Кэртиса, которого она выбрала «в самом лучшем заведении» с такой же бездушной точностью, «как и все прочие необходимые предметы». Неудивительно, что за свою «вольность» (он вздумал «играть с сыном истопника») Кэртис подвергается избиению. Отношения героини и ее мужа — отношения полуавтоматов. Это выражено, например, в таком диалоге супругов после возвращения мистера Мэдсона с работы домой: «— Ну как? — спросила миссис Мэдсон, обращаясь к своему супругу. Так она приветствовала его изо дня в день. — Ничего, — отвечал мистер Мэдсон. Так он неизменно изо дня в день отвечал на ее приветствие».
А разве не близка всем этим дамам по внутреннему своему облику и миссис Эвинг («Оденьте нагих») — еще одна «филантропка»? Яркий сатирический портрет богатой американки, воплощающей пороки породившего ее общества, возникает в рассказе Паркер «Черное и белое». В этом произведении запечатлен образ расистки, которая пытается выдать себя за «свободомыслящую», а потому вызывает еще большее отвращение. «Дама с венком из розовых бархатных маков на золотистых крашеных волосах» — зеркало воззрений своего мужа. А этот южанин придерживается такой «философии»: «Ничего не имею против чернокожих... пока они на своем месте», то есть ведут себя как полурабы. Представления героини о неграх полностью соответствуют тому стандарту, который был воспроизведен в романе Адюиса о Кингсбладе, — негры «ведь совсем как дети — такие же беспечные, вечно поют, смеются и все такое».
Новелла строится на сочетании едва прикрытой наглости этой дамы и лаконичных, но насыщенных подспудным сарказмом замечаний хозяина дома, где она находится в гостях. Даже большой художник, если он негр, для расистов — не человек. Перед встречей с певцом-негром дама не без тревоги спрашивает: «Следует мне подать ему руку или нет?» («Ну это, как хотите», — говорит хозяин.) И дальше следует полная скрытой авторской издевки декларация героини: «Пожалуй, я лучше пожму ему руку, как любому другому». Ведь дама исходит из убеждения, что «многим неграм только палец сунь в рот, они всю руку откусят», а главная причина ее готовности познакомиться с негром — желание немножко подразнить мужа («Вот увидите, что будет, когда я расскажу Бертону, что назвала этого негра «мистером»).
В лучших сатирических новеллах Дороти Паркер (несмотря на то, что они написаны в «негромкой» тональности) разлит яд, ибо писательнице трудно дышать в мире, где хозяйничают ее герои. Она ненавидит дельцов дьюрантов, а также их супруг, столь же бесчеловечных и, может быть, даже еще более лицемерных.
Незадолго до смерти Ринга Ларднера Паркер написала новеллу «Как досадно» — на типично ларднеровскую тему. Произведение это не назовешь удачным — писательница слишком часто объясняет читателям его смысл. Новелла, однако, интересна тем, что в ней возникает важный мотив — внутреннее ничтожество мещан, зажиточных обывателей. «Как досадно» — повествование о том, как распалась семья американцев Уелдонов. Никто не понимает причины их развода. А ведь все дело в том, что супругам просто скучно друг с другом — им не о чем говорить. После посещения дома Уелдонов гостями, когда следам за восклицаниями о том, какой «удивительно хороший вечер они провели», дверь за посетителями захлопывалась «и Уелдоны снова оставались одни, им нечего было сказать друг другу».
В новелле «Большая блондинка» как бы прослеживается дальнейшая судьба героини рассказа «Как досадно». Большая блондинка — миссис Морз тоже потеряла мужа, ибо во внутреннем ее мире не было ничего такого, что могло бы его удержать (впрочем, и Херби Морз не отличался духовными интересами). И женщина пошла по рукам, стала алкоголичкой. Объективно ее судьба трагична, но сознание собственной трагедии (хотя миссис Морз и пыталась покончить с собой) с трудом проникает в душу женщины.
Новелла «Вот и все!» кажется откровенной вариацией на мотив «Золотого медового месяца», но Паркер, конечно, не подражает Ларднеру — она пишет на сходную тему, ибо ее подсказывает американская жизнь. Здесь идет речь не о людях, проживших вместе полвека, а о молодоженах. Однако герои столь же мелки душой, столь же лишены мыслей и настоящих человеческих чувств. Это выражено, в частности, в таком комическом и грустном диалоге:
«— Ну вот! — сказал молодой человек.
Ну вот, — сказала девушка.
Ну, вот, — сказал он, — вот и все!
Вот и все, — сказала она. — А разве нет?
Я и говорю, что все, — сказал он. — Раз, два — и готово!».
Характерно, что герой рассказа «Вот и все!» широко пользуется многими свойственными ларднеровским персонажам выражениями-«паразитами», например: «То есть я хочу сказать» и т. п.
Молодых людей, поженившихся несколько часов тому назад, ждет, конечно, в будущем только то, что уже стало реальностью для стариков из «Золотого медового месяца». И Паркер сатирически подчеркивает это. В заключительном диалоге новеллы муж говорит: «Послушай! Вот мы и женаты, вот и все!» И она откликается словами: «Да, вот и все!».
В сравнительно сложном рассказе «Слава при дневном свете» язва мещанства, иссушающая сердце, показана более оригинально и выпукло. Джим Мардек не интересуется искусством, хотя его жена с наивной восторженностью тянется к театру. По воле случая миссис Мардек видит знаменитую актрису в домашней обстановке — та оказывается алкоголичкой, человеком совершенно несчастным в личной жизни. Миссис Мардек потрясена, она начинает думать, что ее Джим прав — «... он понимает, как глупо искать где-то далеко славу, красоту и романтику, когда все это здесь под рукой, дома».
Героиня возвращается к мужу как будто «исцеленной». Когда «маленькая миссис Мардек» бросилась к Джиму, «глаза ее сияли». И здесь в новелле возникает новый сатирический поворот. Джим не разделяет счастливого чувства жены. Он груб и презрителен, не способен на какое-либо душевное движение. «И маленькая миссис Мардек устало побрела к себе в спальню». Мир мещанства грозен и непобедим.
Разумеется, от сатирика не следует ожидать, чтобы свои представления о более достойной жизни, исходя из которых он так гневно бичует status quo, он непременно воплощал в образах или декларациях о дорогом ему идеале. Сатирическая литература может вовсе не изображать в сколько-нибудь прямой форме утверждающего начала — сам характер обличения покажет вдумчивому читателю, во имя чего ведется саркастическая атака.
Мы только что видели, что в рассказе «Слава при дневном свете» наряду с образом Мардека, этого тупого человека, возникает образ его жены, которая при всей своей наивности и даже известной инфантильности — добрая, ласковая и любящая искусство женщина. В новелле «Мистер Дьюрант» законченному негодяю Дьюранту противопоставлен образ его жертвы — бедной девушки Розы, которая при всей своей безответности обладает чувством достоинства. Вот почему, разгадав, наконец, что представляет собою ее любовник, она «с удивительной для нее решительностью» говорит, что «не желает больше видеть ни завода», где работала под начальством Дьюранта, ни его самого.
Бесчеловечному миру светских дам противопоставлена негритянка-прачка, Большая Ленни, с ее удивительной, поистине самоотверженной добротой. «Голос ее был мягким, а руки теплыми». И в мире бедняков не одна Ленни обладает сердцем, которое «было всегда широко открыто для любви». Соседи охотно делятся последним, чтобы помочь Большой Ленни вырастить ее слепого внука. Живую симпатию вызывает несчастная героиня рассказа «Нью-Йорк - Детройт», которая напрасно пытается пробудить внимание к себе в душе возлюбленного, оставившего ее на произвол судьбы.
Писательница, умеющая выразить презрение и ненависть к сильным мира сего, к тем, кто делает жизнь в США нестерпимой, полна сочувствия к обыкновенным людям, на долю которых выпадает так много тяжелого.
Отсюда отсутствие в сатире Паркер того ощущения безысходности, которое так часто присуще сочинениям Ринга Ларднера и уж подавно Натаниела Уэста. И появление у писательницы рассказа «Солдаты республики», раскрывающего через бытовые зарисовки героизм и высокое благородство испанских борцов против фашизма, мы отнюдь не воспринимаем как случайность. Желание Паркер дать отпор фашистам органически вытекало из ее мировосприятия, ее творчества.
Л-ра: Мендельсон М.О. Американская сатирическая проза ХХ века. – Москва, 1972. – С. 214-221.
Произведения
Критика
