Мост дружбы для Достоевского

Международному фестивалю русских театров «Мост дружбы» исполняется 25 лет – 20 ноября 2018-го года в Йошкар-Оле открылся уже 15-й фестиваль.

Второй день фестиваля «Мост дружбы» открыл режиссер Национального драматического академического театра им. Горького (Минск) Владимир Матросов, представив моноспектакль по одному из величайших произведений мировой литературы. «Легенда о Великом инквизиторе» - вставная притча романа «Братья Карамазовы», венец творчества Достоевского. Полтора часа внимание зрителя (и даже подростков, потому что действие происходило в Йошкар-Олинском ТЮЗе) держал прекрасный артист Валерий Шушкевич.

Путь к истине непрост

Играть на такую аудиторию непросто, а читать текст Достоевского, который не многим-то взрослым легко воспринять - совсем непростая задача. С которой, однако, отлично справился артист, игравший Ивана. Поразительно, как органично слился текст молодого, младше 30 лет Ивана Карамазова - с опытным, взрослым мужчиной - Валерию Шушкевичу немного за 70. Однако его энергия в сочетании с мудрым, спокойным взглядом создают потрясающие коннотации. «Все победит моя молодость, все!» - говорит пожилой уже Иван, и мы видим давно побежденного человека, который до конца жизни так и не разгадает вопросов, которые себе задал, и которые свели его с ума.

Декорации спектакля лаконичны: крест из тех самых параллельных прямых, которые не пересекаются в евклидовой геометрии, но пересеклись здесь, в сознании Ивана Карамазова. На каждой из нитей яйцо - символ обновления жизни, символ начала и бесконечности.

- С одной стороны, это крест, с другой стороны, это две тонкие линии, которые в принципе никогда не пересеклись бы. Как сегодня сказали - это небесное и земное. И между этими линиями, под крестом, мечется человек. Вопросы его посланы туда, наверх. Мне показалось, что это слезы, застывшие слезы. Это соль, это боль, и вот эти маленькие слезинки образовали два камня, которые утяжеляют этот крест. Он такой хрупкий, он такой тонкий, он в любой момент может рухнуть, - отметила член жюри Армине Оганесян, театровед и театральный менеджер.

- И верно, бытовых декораций тут быть не может, это философский спектакль, - отвечает Шушкевич.

У пропасти отчаяния

Несмотря на большое мастерство актера, слова Великого инквизитора иногда звучали как назидание, в то время как сила самого текста в том, что инквизитор своим рационализмом и, казалось бы, здравой логикой, подпускает нас так близко к отречению, что мы почти встаем на его сторону. Здесь же поверить до конца в происходящее не получилось, то ли из-за количества «развлекающих» спецэффектов, то ли в силу отсутствия привычки у современной публики понимать такие тексты.

И тот крест, на котором с отсутствием веры все же распинает себя в конце герой моноспектакля – еще и крест борьбы с неверием, борьбы с той легкостью современной сцены, где порою больше ценится дивертисмент, чем серьезные пьесы. Взрослый, усталый, измученный своими поисками истины герой пытался донести до молодой аудитории свою боль и страдания…через привычку подростков жить в смартфоне, пролистывая одни за другими картинки и мемчики…в мире быстрых новостей и сменяющихся звезд мучительно подталкивая их хотя глянуть за край той пропасти, у которой может оказаться человек.

- До каких страшных мыслей может дойти человек, если сердце его не согрето христианской любовью к ближнему. Это страшно, - донес ли свои мысли Валерий Шушкевич.

Связь времен не рвется

- Говорят, что самое страшное, что сказано у Шекспира: «Порвалась связь времен». В спектакле Валерия Шушкевича мы видим, что связь времен не рвется, и это единственный утешительный момент, который мы можем вынести из его трагического монолога, - так откликнулась на моноспектакль театральный критик из Ганновера (Германия), эксперт жюри Нина Мазур.

Члены жюри на обсуждении и сами были в раздумьях – так отозвался моноспектакль «Достоевский вопрос» в их сердцах и умах.

- Я очень рада, что увидела этот спектакль, потому что это встреча с большим актером, интересным. Для себя я обозначила этот спектакль как ретро-спектакль. Ретро не в смысле устаревший, а ретро - по способу существования, по манере говорить. Это заламывание рук, то, как вы закрывали ладонями лицо, падали на колени, - как-то это было очень артистично и по-хорошему театрально, - откликнулась Армине Оганесян.

- Какой страшный был монолог о бессмысленности жертвы Христа. Что должен перестрадать верующий человек, чтобы написать такие строки? И как в душе своей актер должен пережить и прожить это чувствование? Актер, для которого это не пустой вопрос. Отдаю должное этой работе на сцене, это старая, мощная школа. Поскольку это все-таки текст Достоевского, он получается очень рассудочным. При всем темпераменте, при всей условности построения, которое само по себе задает особый темперамент, за текст не вырваться. А эта рассудочность убивает чувства. Вы же уже вышли «за» Достоевского, - делится своими мыслями с актером Валерий Бегунов (Москва), критик и театровед.