Пиндар. Олимпийская вторая

Ферону Агригентянину, одержавшему в дроме колесницею

Свидетели в свещенье лире
Вы, песни, ими же светим,
Какому днесь ирою в мире,
Какому богу возгласим;
Заступник Пизы Дий державный;
Начатками победы славной
В ней игры учредил Алкид;
Но победитель колесницей
Ферон прославлен зде сторицей
И предков честь и град хранит.

По многим подвигам явленью
Родоначальницы его,
Седоша на реце священной,
Красе владычества сего,
И быша славное селенье
Земли сиканской удобренье,
И мзда им счастье и любовь,
Вси доблести мужей святые,
Богатства, почести благие,
Иройскую блюдущи кровь.

О Хронов сыне, всех правитель,
Олимпа небодержец бог,
Ты, игрищ наших всехранитель,
Ему же в алтарях чертог
На брезех светлого Алфея,
Взыми молению, да спея
В твоей заступе, поживут
На отчине своей безбедны
Сыны ироев сих наследны,
И славу их себе блюдут.

Нам вещь рождающее время
Всесильное в нас сотворить,
Бессильно нам неправды бремя
На правду властно прелагать.
Но зол прошедших память в роды
Законами на нас природы
Веселием потреблена,
Егда по скорбям и язвленьям
Судами их в призор моленьям
Нам радость с выспрь преподана.

О сем свидетельствует жребий,
Сужденный Кадмовым сынам,
Сим играм учрежденным в требы,
Постигшим некогда их злам,
Но ныне санятся престолы,
И матерь Бакхова на долы
Перуном горним ниспаде,
Но ныне Дием и Палладой
И Гроздоносцевой отрадой
Честна в Олимпе по беде.

Предание о смертной Ине
И по сему же нам гласит,
И яко в славной той пучине
В бессмертны сонмы Нереид
Участница их благ включилась.
Егда твердь Фивом озарилась,
И ясный рано виде день,
О бурях к западам не знаем, —
Вся жизнь нам, ю же провождаем,
Лишь тишь и буря — свет и тень.

Се по сему от Имармены
Отцам твоим суды, Ферон,
Им благ судилися измены,
И вкупе нищета и фрон
Со дня, в кой в Кифероне Лая
Эдип идущий повстречая,
Отца в нем своего уби,
И тако совершил не знанно
Таинственные несказанно
Пророческие Дельф судьбы.

То зрящи фурия от гроба
На род сей язвы все простре;
Сыны отцеубийцы оба
Друг друга поразиша в пре;
Но Полиников сын Адрастов
Ферсандр, как ветвь от древних растов,
Воздвиг и поздним нам сий дом.
Енесидим сей дом пробавил;
А сын его Ферон прославил
Сему Ферону лирный гром.

В Олимпии един венчался;
В гиссопном месте славе брат
Его ристаяй причащался,
Когда двунадесять он крат
Вокруг столпа в конец ристаше.
Успех веселие нам наше.
Ей! доблестью плоды богатств;
Да их дарами люди спеют
И состязательны умеют
Стяжати славу всю изрядств.

Богатства с доблестьми от века
Соуз лучащих в мир светил
И истый свет для человека,
Его же свет сей просветил,
Грядущих тайны проницает,
И ведый их провидец знает.
По смерти души темны злых
Мучениям вданы всегдашним:
Плутоновым судьею страшным
Истязан всяк о злах своих.

Но праведные тамо скверны
И зол изъятые живут;
Их души семо благоверны,
И тамо их избегнет труд;
Там день не вечеряет мраком,
И солнце невечерне зраком
Дарит их кротким в век лучом;
И нуждам удовлят телесным
Не прорствуют движеньем песным
Ни ралом острым, ни веслом.

Обетам верные на роте
Беседуют к богам самим;
Там радость, сущая нам в льготе,
Не добыта трудом лихим;
Клятвопреступству же там кары.
Но иже душ светильник ярый
И в ад и в сени сей земли
Трикраты, не гасив, носили
И в Диевых путях ходили,
Вступают к Хрону разветли.

Селенье се богоблаженных,
Да внидут в радость и покой!
Зефиром с вод невозмущенных
Свежится вечною весной.
Там крины — цвет златосиянный;
Из струй с древес же и с поляны
Растут там дивные цветы,
И праведные их сплетают,
И их венцами прилагают
Главам и дланям лепоты.

Там Радамант, судья вселенны,
При Хроне праотце сидит,
И всяк престол там вознесенный
Земли престолу подлежит.
Там Кадм с Пелеем воцарился,
И Ахиллес туда вселился
Фетиды теплою мольбой —
Сей муж, Гектора в персть вселивший,
Мемнона ж черного сразивший,
Рожденного на свет Зарей.

Мой тул исполнен стрел глашащих,
И разум гласу слух сему,
Но звон их разумом летящим
Не внемлет темный муж ему.
Хвала природному пииту —
Но слову, худогом излиту,
От сердца ль полного хвала?
То слово — вранов крик бесчестных,
Теснящихся в зыбях небесных
Вкруг громовержцева орла.

Обаче время дух мой вещий
Напречь к стрелянью тетиву,
Куда лететь стреле до вещи,
Усердием светить молву:
Да в Агригенту долетает,
Да град хвалою постигает;
Сто лет ты, граде, славно спел,
Но в сонме сильных и вельможных
Ты лучшего в стезях возможных
Ферона нашего не зрел.

Но видим злобы посяганье
И подвиг бешеных мужей,
На счастие его восстанье
И темных оных полк затей,
Воюющих его доброты.
Но изочти его щедроты,
Сей вольный дар его руки —
Бесчисленны бо неисчетны
И нескончанны и несметны,
Как в море велием пески.