Смерть Кира

Царь Кир в ущелье горном
Был взят в кольцо врагом;
От скифских стрел проворных
Смятение кругом.
И персов уж немало
Здесь полегло зазря.
Лишь конница осталась
Прикрытием царя.
Тут старый перс из рати
Перед царем предстал,
От всей персидской знати
Он речь свою держал:
«Взгляни на раны наши:
На спинах — ни одной;
И как в бою, бесстрашно
Мы говорим с тобой.
Мы примем смерть за Кира,
Но даром не умрем,
Ты царь, ты нужен миру,
И мы тебя спасем.
Уж хитрость не поможет,
К победе нет пути,
И даже бегство сможет
Тебя, о царь, спасти,
Лишь если не узнает
Владыку взор ничей:
Враг одного желает —
Погибели твоей.
И может скиф стрелою
Любой тебя сразить,
Но мы хотим с тобою
Опасность разделить.
Ты пурпурное платье
Сними с себя сейчас,
Одеждою и статью
Похожим стань на нас,
А нам раздай порфиру,
Венец и пояс — так
Владыку персов Кира
Не распознает враг,
Обманут блеском ложным.
Тебя же уберечь
Должны твой щит надежный
Копье и верный меч.
Помчим на колесницах
От быстрых скифских стрел,
Пусть мы не сможем скрыться,
Лишь ты останься цел!»
Был царь таким советом
Немало возмущен,
Но выхода при этом
И сам не видел он.
Снял знаки царской власти,
Досаду поборов,
И, видя в бегстве счастье,
Рванулся в строй врагов.
И тут же окружили
Товарищи его,
И скифов храбро били...
Не вышло ничего —
Их было слишком мало,
Врагам же несть числа;
Двенадцать в плен попало,
А прочих смерть нашла.

Военачальник скифский
К царице прискакал:
«Возрадуйся, Томирис! —
Победно возвещал, —
Со всем персидским войском
Кир нами был разбит,
Теперь в ущелье горном,
Повержен, враг лежит».
Томирис, славя Зевса,
Что дал победу ей,
Главу владыки персов
Желает зреть скорей.
В ответ ей полководец:
«Средь наших пленных он».
«Так пусть де будет предан
Он пыткам и казнен!»
«Прости меня, царица, —
Тот молвил, побледнев, —
В плену двенадцать персов,
Которые, надев
Одежды их владыки
И клятву дав молчать,
Погибнуть все готовы,
Но Кира не предать.
Хоть знаем мы наверно,
Что Кир — из них один,
Но нам никто не скажет,
Кто падший властелин».
«Отбрось свои сомненья,
Им всем черед настал!» —
Но полководец славный
К ногам царицы пал:
«Мы, воины — не трусы,
Но тоже чтим богов,
И не в обычье пленных
У нас казнить врагов.
Не внове в рукопашной
Нам кровь чужую лить,
Но храбрый победитель
Привык врага щадить».
Тут старший сын царицы
Заслышал этот спор
И с тайною улыбкой
Вмешался в разговор.
«Не гневайся, Томирис,
Моя родная мать,
Доверься мне: сумею
Царя я распознать».
И вот с коварством скифским
Готовит пышный пир
В честь пленных полководцев,
Средь коих скрылся Кир.
Двенадцать дев прекрасных,
Двенадцать юных слуг
Им головы венчают
И носят чаши вкруг.
Всю ночь веселье длилось;
К рассвету ни следа
От злобы не осталось
И кончилась вражда.
А хитрый скиф коварство
До времени скрывал;
Вдруг связанного перса
Гостям он показал:
«Я в знак расположенья
И милости к гостям
Вот этого злодея
Судьбу вверяю вам.
Труслив он был в сраженье,
Но может ловко льстить
И гнусной клеветою
Меня решил купить:
Героя Кира имя,
Что даже скифы чтут,
Позорил мерзким словом!
Чего достоин плут?»
Все персы в возмущенье
Подъемлют громкий глас:
«Достоин только смерти!
Казнить его тотчас!»
Но был один, который
Спокойствие хранил
И молвил, усмехнувшись:
«А лучше б ты простил».
И до земли склонился
Пред ним царицы сын:
«Ты — Кир, герой великий,
Персидский властелин!
Уподобляться младшим
Владыке не дано,
Великодушье наше
Нас выдаст все равно.
О Кир, в живых остаться,
Нельзя тебе, увы,
Ведь женщины гневятся
Как раненые львы!
Тебя сгубила слава,
Но клятву я даю:
С почетом — и по праву —
Ты примешь смерть свою!»