Джанни Родари. Приключения Тонино Невидимого
Е. Костюкович
Родари умер в 1980 году. Но список книг знаменитого детского писателя Италии растет до сих пор: непрерывно печатаются рукописи из его богатого архива, объединяются в циклы разрозненные журнальные публикации. Сборник «Приключения Тонино Невидимого» составлен из крошечных рассказиков, создававшихся в начале пятидесятых годов специально для еженедельной колонки в детской газете «Пионер» — приложении к «Унита», органу ЦК компартии Италии.
Встретившись под одной обложкой, украсившись превосходными иллюстрациями художника Эммануэле Луццати, давние миниатюры вполне органично сложились в цельную книгу из трех циклов, трех отдельных сюжетов. Кроме того, из сочетания трех циклов выстраивается и некий общий сюжет книжки: первый цикл при этом противопоставляется двум последующим, подготавливает и оттеняет их. Невидимый Тонино — герой первой части — страдает от отчуждения и одиночества. Второй же и третий циклы — подлинные гимны мальчишескому товариществу. Здесь воспевается дружба как наивысшая ценность детского и юношеского мира.
Тонино Невидимый стал невидимым на следующий день после собственных именин. Понятно, что имениннику некогда готовить уроки на завтра. Отпраздновав торжественное событие и налюбовавшись подарками, Тонино отправляется в школу, полный самых черных предчувствий. Всей душой жаждет он ускользнуть от пристального взора классного наставника; и вот перед самым началом занятий, сжалившись над бедным пятиклассником, приходит ему на помощь некая фантастическая сила, и... Учитель не вызывает Тонино к доске, не буравит его укоризненным взором, не трясет перед его носом назидательным перстом. Он вообще отныне лишен возможности воспитывать Тонино, так как тот, отчаянно возжелав стать невидимым, стал им на самом деле, к своему немалому удивлению и немалой радости.
На первых порах мальчишка не помнит себя от счастья. Мало того, что опасность миновала, что он застрахован от дурной оценки, от родительского и учительского нагоняя. Вдобавок можно куролесить в свое удовольствие. Тонино объедается сластями в кондитерской лавке, ссорит пожилых скандалистов в трамвае... Но проходит несколько часов, и постепенно очарование новой игры рассеивается, уступая место скуке, усталости, а затем страху.
В самом деле, если разобраться, положение маленького героя вполне незавидное. Оказывается, он не только невидим, но и «неслышим», то есть лишен всяческой возможности общаться с окружающим миром. Ни друзьям, ни родителям, до полусмерти напуганным его исчезновением, он не в состоянии даже сообщить, что с ним случилось. В этот-то тяжелый для героя миг автор и вкладывает в его уста «программный» монолог всей книги. Отметим кстати, что этот монолог не слишком-то натурален в устах героя-школьника, здесь писателю, преследующему открыто назидательные цели, изменяет повествовательный такт (подобные сбои повторятся и в последующих частях книги). «Ключевой» монолог определяет пафос всей мысли автора: Тонино клянется, что легче выдержать любое наказание, нежели терпеть одиночество и оказаться в ситуации «некоммуникабельности».
Засвидетельствовав таким образом раскаяние героя, писатель спешит вызволить его из ловушки. Сначала он посылает на помощь Тонино некую персонификацию Дружбы в лице маленькой девочки, которая мечтает найти товарищей и, встретив Тонино, столь же одинокого, как она сама, без всякого затруднения видит его и разговаривает с ним. Она помогает отчаявшемуся герою прийти в себя, а немного спустя, по мановению некоей новой волшебной палочки, Тонино снова становится видимым и возвращается к своим родителям.
Эта повесть-сказка написана забавно и остроумно, но самые придирчивые читатели, несомненно, отметят слабую мотивированность сюжетных переходов и некую вторичность образов, уже привычных нам по другим книгам Джанни Родари.
Две следующие повести цикла посвящены хронике жизни двух римских дворовых компаний, чрезвычайно дружных и сплоченных: в повести «Да здравствует Мылоляндия!» ребята выдумывают сказочную страну с особой географией и особым языком (еще один основательно «отработанный» в мировой детской литературе мотив!), а в завершающем сборник повествовании «Похождения тройки Отважных» троица друзей играет в «трех мушкетеров», вплоть до принятия в братство четвертого члена — как Атос, Портос и Арамис приняли д’Артаньяна.
Следя за проделками этих дружных компаний, читатель не раз рассмеется. Но не забудет и того, что эти циклы Родари писались в начале пятидесятых годов и специально для приложения к «Унита». Этим объясняется откровенная «политизированность» некоторых монологов и сюжетных ходов — в последующие десятилетия ангажированная детская литература стала действовать несколько иначе, подавая прогрессивные социально-политические идеи не «в лоб», а опосредованно. Здесь же девятилетние сорванцы, решив подарить копилку — государственную казну Мылоляндии — безработному подростку с юга Италии, приехавшему в Рим искать место, произносят слишком уж «взрослые», зрелые суждения о социальных предпосылках безработицы. Не вполне оправданным с психологической точки зрения выглядит и сюжетный поворот, поджидающий читателя в рассказах о «тройке отважных». Еще вчера они помышляли только о том, какую бы новую проделку посмешнее учинить над сердитым пенсионером с соседнего двора — зарыть у него в огороде «клад» (красивый ларец с дохлой крысой) или, может быть, напустить на соседа «марсианина» (для этого требуется только раздобыть настоящий водолазный костюм). А сегодня те же самые сорванцы основывают клуб интернациональной переписки, объединяющий пролетарских детей из двадцати четырех стран мира. Родари даже не объясняет читателю, каким чудом четверо «отважных» с римской окраины научились в один миг читать и писать на двадцати языках, в том числе на русском, китайском...
В то же время следует определенно оговорить, что некоторая сюжетная условность и прямолинейность идейного самовыражения автора ощутимы в первую очередь для современного читателя, с его иным слухом, иной повествовательной привычкой. Но и этот приученный к сегодняшней норме читатель вполне способен разобраться в материале, воскресив в памяти историко-культурную уникальность итальянской литературы, итальянского кинематографа начала пятидесятых годов.
Посмертный сборник Родари такой читатель воспримет как явление мемориальное. В то же время эта книга, впервые объединившая отдельные миниатюры, является вполне современным художественным явлением, актуальным и в наши дни, — и своей идейной направленностью, и многими сюжетными находками, и особой лирично-иронической интонацией она выделяется на фоне многих более поздних детских книг, снова укрепляя авторитет Джанни Родари как корифея и лидера итальянской литературы для детей.
Л-ра: Современная художественная литература за рубежом. – 1986. – № 5. – С. 96-98.
Критика
