«Четырёхпалубный корабль» в стоячих водах
И. Левидова
Ещё не так давно английский поэт, автор нескольких романов и книг путевых очерков Лоренс Дарелл (род. в
В канун второй мировой войны, рассказывает нам автор в романе «Жюстин», в Александрии и ее окрестностях обитала группа людей, связанных крайне сложными, неустойчивыми и подчас загадочными отношениями. Это богатая помещица, европейски образованная египтянка Лейла, ее сыновья — Наруз, хозяйничающий в имении, и банкир Нессим, жена Нессима — еврейка Жюстин, танцовщица из варьете — гречанка Мелисса, молодой учитель ирландец Дарли, врач египтянин Балтазар, египетский делец, богач Каподистриа; англичане: писатель Персуорден. дипломат Маунтолив, художница Кли, полицейский Скоби. Именно вокруг этой космополитической дюжина и сплетаются замысловатые интриги тетралогии.
Во второй и третьей книгах происходят те же события, что и в первой, но рассказаны они с точки зрения Балтазара и Маунтолива. Поступки героев получают иные мотивировки, характеры приоткрываются с новой стороны. И только в «Кли» действие происходит несколько лет спустя.
Персонажи ее словно ведут нескончаемый многофигурный танец, главное в котором — обмен партнерами. Во всех романах серии, кроме «Маунтолива», рассказчиком событий и лирическим героем является Дарли — начинающий писатель, бедняк, человек застенчивый, склонный к фантазиям. Случайно возникшая дружба с Нессимом и Жюстин, которая, к изумлению и восторгу Дарли становится его любовницей, вводит этого скромного маленького человека в мир блеска и теней — мир светских львиц, влиятельных дельцов, писателей, художников, дипломатов.
Исчезновения, загадочные убийства на охоте и балах, преследования, зловещие интриги, авантюрные политические заговоры, кровосмешение, сексуальные отклонения, черная магия. Выглядит это набором ингредиентов классического бульварного чтива. Дело тут, однако, обстоит сложнее, ибо Дарелл — человек несомненно очень одаренный.
Тетралогия стала бестселлером, и этому есть причины, помимо издательской рекламы. Умело разворачивает он не слишком правдоподобную фабулу.
Но все, что открывается пяти чувствам писателя, служит для него источником эстетического наслаждения, вплоть до самых непривлекательных и даже мерзостных подробностей. Эстетическая, чувственная всеядность — отличительная черта Дарелла, но именно она-то и не дает ему стать романтиком в подлинном понимании этого слова.
Под радужным павлиньим оперением, под увлекательным поначалу рассказом о великолепии и грязи, о красках, запахах, о притонах, базарах, кофейнях, особняках древней, знойной и откровенно порочной Александрии неумолимо проступает нечто мелкое, небогатое и, на поверку, просто скучное... Именно ощущение скуки, томительного однообразия возникает уже с первых страниц «Кли», когда после на редкость выразительного описания воздушной тревоги в александрийском порту автор переходит к заключительному туру обмена партнерами.
И все же многим английским читателям, привыкшим в последнее время к книгам, атмосфера которых подчас тусклее лондонского тумана, к писателям, вытряхивающим на всеобщее обозрение мельчайшие подробности повседневного, до тошноты знакомого быта, Дарелл показался какой-то яркой и экзотичной птицей, залетевшей из тропических краев в серую слякоть английской зимы.
В дружном хоре критических похвал Дареллу звучат, однако, голоса иного тембра. Памела Хэнсфорд-Джонсон в Англии и Ч. Ролло в США без обиняков заявляют, что романы тетралогии крайне претенциозны, насыщены дешевыми эффектами, что Александрия предвоенных лет, изображенная Дареллом, не имеет ничего общего с действительностью... Один из виднейших писателей Англии, будучи в Москве и рассказывая критикам о новинках, так выразился об этом произведении: «Когда прочтешь все эти книги, возникает ощущение, будто съел слишком много сладкого». Сам Дарелл, говоря о присущем ему как поэту и прозаику напряженном интересе к форме, делает такой самокритичный вывод: «Мой интерес к форме может означать — я не скромничаю, а говорю серьезно, — что у меня второразрядный талант». Слова эти не прошли незамеченными. Одна из статей о Дарелле в печати ФРГ так и называется: «Гений второго разряда».
Казалось бы, талантом Дарелл не обижен. Но есть глубокий изъян в духовном мире, интеллектуальном строе писателя, в его представлениях о человеке. В его книгах самым горестным манером контрастируют с удивительной человеческой неинтересностью его персонажей, несмотря на их сознательную психологическую усложненность.
[…]
Несостоятельность основной идеи Дарелла — идеи человеческого характера как серии масок, то есть, по сути, отрицания объективного существования характера, вряд ли требует доказательств. Человеческий характер может быть и «многослойным», и противоречивым, и неожиданным в своих проявлениях, но он всегда существует и существует в главном, под каким-то определенным, положительным или отрицательным знаком.
Тетралогия Дарелла получила ходовое название «четырехпалубного романа». Автор же считает его попыткой создания «словесного континуума (непрерывности), некоего стереоскопического целого, три стороны которого образуют пространство, а четвертая — время».
По словам самого Дарелла, в этих четырех романах (которые «в идеале» надо бы читать одновременно) он хотел использовать в художественном творчестве эйнштейновскую теорию относительности и положение Фрейда о расщепленности человеческого «я». Делясь с интервьюерами соображениями на этот счет, он, в частности, откровенно сообщает, что приятель-математик нашел его аналогию с Эйнштейном «сумасшедшей».
[…]
Правда, все, происходящее с его героями, все, что составляет их моральную подоплеку, существо их взаимоотношений, носит крайне относительный характер. Истинные мотивы поступков, новые стороны характеров выявляются не сразу и предстают в резко противоречивом освещении. Здесь уместно вспомнить Пристли с его «Опасным поворотом», но Альберт Эйнштейн тут, право же, ни при чем!
Эта игра с научными концепциями отнюдь не является украшением «Квартета».
Что же касается Фрейда, то его главными гипотезами, конечно, вульгаризированными, Дарелл оперирует с несколько большими основаниями. Но и это весьма не ново.
[…]
Л-ра: Иностранная литература. – 1961. – № 4. – С. 266-268.
Произведения
Критика
