Мотив контакта в творчестве Клиффорда Саймака
Паранюк Д.В.
Идея множественности обитаемых миров во Вселенной активно разрабатывалась в научных, философских, нравственно-психологических, художественных и иных аспектах, в том числе - в фантастике. Современная фантастика характеризуется многообразием форм и способов исследования глобальных процессов, определяющих онтологические и аксиологические аспекты эволюции цивилизации. Фантастические модели, создаваемые писателями, часто строятся на архетипических структурах, легендарно-мифологическом материале, литературно-исторических образцах (мотив двойничества, атомная робинзонада, мотив всемирного потопа и др.). Показательны издательские серии, появившиеся в последнее десятилетие: «Миры Гарри Гаррисона», «Миры Клиффорда Саймака», «Миры братьев Стругацких», «Миры Айзека Азимова» и т. п., заглавия которых отражают трансформационный диапазон используемого материала как целостную картину мира.
Как заметил А.Е. Нямцу, «игры» фантастов с пространством и временем, жизнью и смертью, добром и злом, земным и небесным отчетливо ориентированы на человеческие представления об окружающем уже познанном и еще не познанном мире. В многослойных фантастических проекциях отчетливо проявляются достоинства и недостатки отдельной личности, которая поставлена в экзистенциальную ситуацию и вынуждена защищать не только себя, но и всю цивилизацию, шире - жизнь на Земле. Фантастическая литература XX столетия в своих наиболее значительных версиях ориентируется именно на поиски ответов на вопросы, связанные с глобальными аспектами онтологии и аксиологии отдельного человека и всей цивилизации». Необходимо помнить, что мотив пришельцев долгое время развивался в литературе под сильным влиянием знаменитого романа Г. Уэллса «Война миров», в котором марсианские существа предельно агрессивны и жестоки по отношению к людям. Поэтому земляне вынуждены защищать свои ценности и, главное, свою жизнь. Следует учитывать и принципиально важную тенденцию гуманизации темы контакта, которая развивается во второй половине XX в. под влиянием постулата, сформулированного выдающимся польским писателем С. Лемом: «В космосе нас ждет Неизвестное».
В то же время следует помнить содержательно значимые рассуждения английского писателя в самом начале «Войны миров»: «Мы, люди, существа, населяющие Землю, должны были казаться им такими же чуждыми и примитивными, как нам - обезьяны и лемуры... Прежде чем судить их слишком строго, мы должны припомнить, как беспощадно уничтожали сами люди не только животных.., но и себе подобных представителей низших рас... Разве мы сами уж такие поборники милосердия, что можем возмущаться марсианами, действовавшими в том же духе?». Противоречивость авторской концепции очевидна, в литературе последних десятилетий она постепенно преодолевается разработкой сложной системы мотивировок возможности (невозможности) осуществления полноценного контакта, который может дать положительные результаты обеим цивилизациям.
С этой точки зрения весьма показательно «фантастическое мифотворчество» К. Саймака, наметившего ряд чрезвычайно перспективных направлений в фантастике XX в. Таковыми являются мотивы «параллельных миров», «альтернативных миров», специфические версии контакта с инопланетянами, темы двойничества, роботов и др.
Тема контакта, например, в различных вариантах моделируется в таких произведениях американского писателя, как «Операция «Вонючка», «Достойный соперник», «Поведай мне свои печали...», «Денежное дерево», «Однажды на Меркурии» и мн. др. Принципиально значимой особенностью интерпретации мотива является герой произведения, который вынужден вступать в борьбу с чужим разумом, технологический уровень развития которого многократно превосходит развитие человеческой цивилизации. Как правило, герой К. Саймака — это обыкновенный человек, который ничем не выделяется среди своего окружения, не имеет никаких способностей и талантов. Это именно тот «средний» человек, который вынужден в экстремальных ситуациях быть представителем всего Человечества, с определенного момента осознающий свою ответственность за судьбу цивилизации. Следует подчеркнуть, что такая интерпретация мотива не является изобретением писателя (любая модель контакта ориентирована на обобщение обыкновенного), но К. Саймаку удалось обогатить традиционную ситуацию своеобразным семантико-поведенческим звучанием, которое придает особую прелесть человеку как индивидуальности.
Показательным примером является рассказ «Разведка», само заглавие которого провоцирует достаточно определенный уровень читательского восприятия. Герой рассказа - репортер провинциальной газеты Крейн, типичный представитель «провинциального человечества», на протяжении обыкновенного дня внезапно сталкивается с принципиально непонятными для него явлениями: железной крысой, загадочным исчезновением компьютера «Марк III», разумной швейной машинкой и, наконец, мыслящей пишущей машинкой. Для героя, осознавшего наличие интеллекта у последней, появляется возможность объяснить странные события и, главное, понять смысл того, что происходит с ним и вокруг него. Именно машинка объясняет ему причину концентрации всех событий: «...ты средний. Обыкновенный средний человек». Заметим, что версия К. Саймака во многих отношениях содержательно перекликается с другим популярным мотивом фантастики - «оживлением» различных механизмов, созданных человеком и по разным причинам ориентированных на негативную реализацию антиномии «творец и его детище». Но если, например, в литературе распространены мистические мотивировки данной коллизии (С. Кинг «Грузовики», «Давилка», «Грузовик дяди Отто» и др.), то К. Саймак разрабатывает «наукообразную» трактовку, которая откровенно условна и необходима для осмысления поведенческой позиции героя.
Осознав, что он встретился с предельно враждебным людям инопланетным феноменом, герой «Разведки» рассуждает следующим образом: «ОНИ дали ему знать о себе. Ткнули на пробу - как он отзовется. Потому что им надо ЗНАТЬ. Прежде чем действовать, ОНИ хотят знать, чего можно ждать от людей, опасный ли это противник, чего надо остерегаться. Зная все это, ОНИ живо с нами управятся... Либо ОНИ попробуют перебить всех людей - и не исключено, что им это удастся. Раскрепощенные земные машины станут ИМ помогать, а человеку воевать с машинами без помощи других машин будет ох как нелегко. Понятно, на это могут уйти годы; но когда первая линия человеческой обороны будет прорвана, конец неизбежен: неутомимые, безжалостные машины будут преследовать и убивать, пока не сотрут весь род людской с лица Земли.
Либо ОНИ заставят нас поменяться ролями и установят машинную цивилизацию, и человек станет слугой машины. И это будет рабство вечное, безнадежное и безвыходное... Либо эти чужаки просто уведут все машины с Земли - сознательные, пробужденные машины переселятся на какую-нибудь далекую планету и начнут там новую жизнь... Или же, наконец, ОНИ, разумные механизмы, потерпят неудачу либо поймут, что неудачи не миновать - и, поняв, навсегда покинут Землю. Рассуждают ОНИ сухо и логично, на то они и машины, а потому не станут слишком дорогой ценой покупать освобождение машин Земли». В данной ситуации у героя обнаруживается главное достоинство: он остается человеком, осознающим свою ответственность перед человечеством.
Как видим, «Разведка» К. Саймака достаточно просто и одновременно универсально рассматривает ситуацию, которая всегда волновала и продолжает волновать человечество, пытающееся найти ответы на основополагающие онтологические вопросы. Подобная трактовка мотива осмысливается литературой как вторжение чужого разума на Землю с целью колонизации, пришельцы настроены по отношению к людям принципиально враждебно. Иными словами, в таких моделях диалог между цивилизациями невозможен, инопланетяне стремятся уничтожить человечество, потому что им для выживания необходимы земное пространство, ресурсы, наконец, люди как своеобразные «носители» чужого разума. Сходные версии контакта разрабатывают многие другие писатели, которые развивают и содержательно усложняют модель К. Саймака (Д. Финней «Похитители плоти», Р. Шекли «Поединок разумов»).
Рассмотрим вариант мотива, который в своеобразной нравственно-поведенческой форме выявляет доминантную интерпретацию контакта в творчестве американского писателя. Герой повести «Детский сад» Питер Шайе, смертельно больной раком, перебирается из города на захолустную ферму, где хочет дожить отведенные ему болезнью месяцы. Во время одной из прогулок он находит странную машину, которая после его прикосновения дарит нефритовое яйцо со странным символом. Людям узнавшим о ней, машина тоже дарит разнообразные предметы, причем дарит то, чего каждый человек хотел бы больше всего (вариант своеобразной машины исполнения желаний).
И тогда в сознание Питера закрадывается ужасная на тот момент мысль о том, что странный аппарат имеет нечеловеческое происхождение. Показательна первоначальная реакция героя на эту коллизию: «...чувствовал, как мозг его леденит мысль, холодная и страшная мысль, за которой была чернота космоса и тусклая бесконечность времени. И он чувствовал, как чья-то чужая враждебная рука протянулась к теплу человечества и Земли». В контексте фантастики XX в. подобный эмоциональный стресс легко узнаваем, ибо, как мы уже писали, первичный контакт людей с инопланетным разумом почти всегда вызывает негативные эмоции.
Примечательны дальнейшие рассуждения Питера: «Что это значило? Почему она там оказалась? Почему она щелкала и раздавала подарки, когда ее гладили? Может, она отвечала на ласку? Может быть, она благодарит за то, что ее заметил человек? Что это? Приглашение к переговорам? Дружеский жест? Ловушка? От восприятия машины своеобразным современным ящиком Пандоры герой переходит - медленно и противоречиво - к осознанию доминанты добра в странном механизме.
«Поведение» машины имеет несколько этапов. На первом она дарит подарки, на втором строит здание в тысячу этажей и окружает его прозрачной стеной, которую не могут разрушить бомбы и снаряды, на третьем - по одной ей известным признакам осуществляет «селекцию» людей и избранных (тех, на чьих подарках был символ) вынуждает преодолеть трудности пути и прийти в ее здание.
Питер, который был чудесным образом исцелен машиной, постепенно начинает понимать глубинный смысл происходящего: «Умный, продуманный, тщательно разработанный первый контакт. Контакт с людьми при помощи знакомого им, понятного, нестрашного. Контакт при помощи чего-то такого, над чем люди могут чувствовать свое превосходство. Дружелюбный жест.., а что может быть большим признаком дружелюбия, чем вручение подарков? И с какой целью? А с какой целью чаще всего прибывают на Землю все эти странные вымышленные существа в фантастических романах? Покорять Землю, разумеется. Если не силой, то постепенным проникновением или дружеским убеждением и принуждением. Покорять не только Землю, но и все человечество». И, наконец, наступает прозрение, или, скажем, «момент истины»: оказывается, пришельцы построили колоссальную школу для обучения и воспитания людей, они делают людям добро, потому что человечество поражено многочисленными болезнями, ведет примитивный, с их точки зрения, образ жизни. Иными словами, людей нужно учить и воспитывать. Но их подход к человечеству подчеркнуто избирателен: в их школе не нужны те, кто боится их, потому что страх изначально вне положен пониманию. Вариант К. Саймака в «Детском мире» добр и человечен, он основан на идее миссионерского вторжения неземного Разума в жизнь землян, которое исключает враждебность и ориентируется на доброжелательную помощь людям. В то же время в повести, по крайней мере на первых порах, прослеживаются элементы традиционного комплекса ксенофобии, которые по мере развития действия снимаются конкретной добротой проявления действий пришельцев (они, кстати, вообще не присутствуют в сюжетном развитии, их представителем выступает «машина» желаний). Для нас важнее другое. Повесть К. Саймака является промежуточным вариантом мотива контакта, в котором совмещаются подозрительность землян и добрая воля пришельцев, что в конечном итоге вселяет надежду на взаимопонимание и доброжелательное сосуществование.
Современный исследователь подчеркивает: «Следует помнить, что любые, самые невероятные варианты контакта имеют земную (человеческую) основу, и поэтому они неизбежно тенденциозны. Моделируя чужое, мы пытаемся понять свое, поэтому все инопланетные «ужастики» являются проекцией человеческого мира на «экзотический» хронотоп разных планет». Добавим к сказанному, что подобное фантастическое моделирование не требует обязательного контекста за пределами Земли, события могут происходить и на нашей планете, не теряя от этого остроты и драматизма. В таких случаях писатели создают модели Зоны, которая изолирована от человеческого мира и предполагает концентрацию проблем и ситуаций (К. Саймак «Сосед» и «Все живое...»; Д. Уиндем «Кукушата Мидвича» и др.).
Пришельцы американского писателя могут иметь антропоморфную внешность, которая помогает находить взаимопонимание. Достаточно часто они имеют отвратительную внешность, которая либо выражает их сущность и негативное отношение к землянам, либо откровенно условна. В последнем случае неантропоморфность инопланетян нужна писателю для проверки нравственной состоятельности людей, которым приходится преодолевать ксенофобию.
Так, в романе «Пришельцы» инопланетяне в принципе не враждебны людям, а первичные негативные оценки провоцируются непониманием землянами действий чужого разума: «...всех занимал вопрос: кто они такие и что им нужно на Земле?». В общество постепенно приходит осознание ответственности за будущее, на которое может повлиять контакт. Один из героев романа высказывает принципиально важную мысль: «...мы не можем позволить себе возненавидеть эту штуковину (пришельца - Д. П.). Нельзя допустить, чтобы ненависть ослепила нас. Мы можем ее не любить, но должны уважать как новую, неизвестную нам форму жизни... У нас уже нет той психологии, как в «Войне миров» Уэллса. Или во всяком случае та психология уже не так сильна. Философски мы уже подготовлены». Сказанное не нуждается в каких-то особых комментариях. Американский фантаст во многих произведениях разрабатывает концепцию толерантности в ситуации контакта, которая отвергает ксенофобию, предполагает взаимоуважение, диалог на равных.
«Портреты» инопланетян весьма разнообразны, среди них преобладают растительные или животные формы. Чаще всего это является результатом своеобразной «мимикрии», которая должна нейтрализовать чувство страха людей, осознавших, что они встретились с чем-то неземным. В таких случаях люди перестают бояться неизвестного и стремятся понять его происхождение и сущность. Например, в рассказе «Смерть в доме» инопланетянин описан так: «На вид это было ужасное созданье — зеленое, блестящее, с фиолетовыми пятнами, и оно внушало отвращение... Оно воняло». Но это негативное впечатление снимается уже зачином рассказа: «Когда Старый Мозе Абрамс бродил по лесу, разыскивая коров, он нашел пришельца». Дальнейшее повествование строится на идее милосердия, высшие проявления которого продемонстрировал землянин. Человек не только спас пришельца от смерти, но и помог затем отремонтировать космический аппарат, пожертвовав сбережения всей своей жизни.
Сходная тональность определяет и сюжетное развитие рассказа «Операция «Вонючка», в котором пришелец приобретает внешность маленького зверька скунса. Герой-пьяница, над которым смеялась вся округа, оказался добрее и понятливее высокопоставленных правительственных чиновников и генералов, сумел найти общий язык с инопланетным существом.
В «Денежном дереве» дельцы используют пришельцев для выращивания долларов, в «Заповеднике гоблинов» люди и пришельцы не могут понять друг друга из-за абсолютной невозможности сделать это. В таких ситуациях вряд ли стоит говорить о враждебности, потому что сталкиваются качественно разные мировоззрения. В подобных случаях доминантой является предельное равнодушие чужих цивилизаций к землянам (С. Лем «Солярис» и «Эдем»). В произведениях К. Саймака такой вариант, как правило, существенно смягчается, приобретает более одушевленное звучание. В «Достойном противнике» утверждается: «Космос слишком велик для сражений», что явно противоречит популярной концепции звездных войн и галактических сражений. Поэтому К. Саймак предлагает читателям юмористическую версию взаимоотношений между двумя цивилизациями, смысл которой имеет игровое начало.
Отметим важную особенность трактовки мотива, которую в фантастику ввел К. Саймак. Таковой является мотив коллективного инопланетного разума, сущность которого один из героев объясняет так: «...здесь мы, возможно, имеем дело с социальной концепцией, которую еще не встречали на своей планете. Я убежден, что жуки обязательно должны действовать по принципу коллективного разума. Мы имеем дело не с каждым поодиночке и не со всем их числом, а с неким целым, неким единым разумом и единым выражением целей и средств». Сходная материализация чужой психологии разрабатывается в романе «Все живое...» (цветы), «Почти как люди» (кегельные шары), «Золотые жуки» (кристаллические жуки), «Пришельцы» (растения) и др. Понятно, что подобные формы неземного разума имеют вполне земные аналогии и источники. Так, известный французский биолог Р. Шовен создал получившую признание в научных кругах концепцию жизни-существования некоторых земных насекомых. Достаточно объективное представление об этой концепции дают следующие рассуждения: «...нервные центры насекомых чрезвычайно малы, и количество клеток, содержащихся в них, очень невелико по сравнению с мозгом крупных млекопитающих; казалось бы, это должно ограничить психические возможности насекомых; насекомое, у которого гораздо меньше нервных клеток, чем, например, у крысы, не может обладать таким же пластичным поведением, как она. Есть только одно исключение - общественные насекомые. Действительно, если отдельным организмам удается установить взаимосвязь, сложиться воедино, работать сообща, то их деятельность протекает на ином, гораздо более высоком уровне» (муравьи, термиты, осы, пчелы и др.). Как видим, оригинальность фантастических моделей коллективного разума имеет вполне земное основание и требует только нравственно-психологического наполнения, которое должно определять характер взаимодействия земного и неземного разумов. Удобство «создания» таких форм чужой жизни заключается прежде всего в том, что такой сверхорганизм можно расчленить на множество простых. Эти частицы единого целого позволяют последовательно изучать поведение как отдельного, так и целого. При этом традиционная форма предоставляет возможность создавать оригинальное содержание. Во второй половине XX в. этот мотив активно используется многими писателями (А. и Б. Стругацкие «Малыш», С. Лем «Солярис» и «Непобедимый» и др.).
Как видим, в творчестве К. Саймака мотив контакта людей с представителями внеземных цивилизаций имеет сложное онтологическое и ценностное наполнение. Фантастические проекции американского писателя подчеркнуто многовариантны, для них характерно интенсивное моделирование, с помощью которого К. Саймак пытается исследовать наиболее значимые и противоречивые проблемы человечества.
Л-ра: Держава та регіони. Серія: Гуманітарні науки. – 2004. – № 1. – С. 42-46.
Произведения
Критика
