Павел Антокольский – переводчик
И. Мельникова
[…]
Почетное место в ряду русских поэтов-переводчиков по праву принадлежит Павлу Григорьевичу Антокольскому.
Уже на протяжении нескольких десятков лет он принимает непосредственное участие в проведении писательских съездов и симпозиумов, в декадах литератур и искусств республик, редактирует и рецензирует сборники переводов отдельных национальных поэтов, а также поэтические антологии, пишет к ним вступительные статьи, но главное — много и увлеченно переводит сам.
Именно в интенсивной переводческой деятельности, в пристальном внимании и искреннем интересе к культурам других народов более всего проявился интернационализм поэта, характерный для художника нового типа.
П. Г. Антокольский начал переводить еще в 20-е годы, в пору своего увлечения историей и культурой Запада, особенно Франции. Славному революционному прошлому этой страны и ее настоящему поэт посвятил десятки стихотворений и несколько драматических поэм. Тогда же появляются и первые переводы стихов французских поэтов, впоследствии вышедшие, отдельными изданиями.
Уже в этих переводах выявилась характерная для Антокольского-переводчика особенность: обязательная духовная близость с поэтами, которых он избрал. Переводчик работает только с теми авторами, чье творчество так или иначе созвучно его собственному. Эта особенность подмечена многими исследователями.
Одной из черт, которая привлекает его в творчестве всех переводимых поэтов, является историзм, свойственный поэзии самого Антокольского и понимаемый им как «...отношение к мигу истории, как к моменту встречи прошлого с будущим», как связь времен и поколений, преемственность революционных традиций.
Характерно, что в предисловии к книге переводов «Гражданская поэзия Франции» Антокольский объясняет свою привязанность к французской поэзии именно тем, «что в ней слышится голос Истории, шум ее широких крыльев». К тому же, поэту бурного темперамента и свободолюбивых страстей, каким был и остается Антокольский, революционная стихия поэтов-романтиков Франции особенно близка.
Неудивительно поэтому глубокое проникновение переводчика в существо французской поэзии, необыкновенно тонкая и верная передача духа ее русскому читателю.
По-настоящему бурный расцвет переводческой деятельности Антокольского происходит в 30-е годы. В этот период поэт очень много ездит по стране, посещает крупнейшие стройки, промышленные предприятия, встречается и близко знакомится с людьми разных национальностей.
Впервые входит в его стихи тема Востока: Армения, Грузия, Азербайджан. Поездки в эти республики, долгосрочное пребывание в них дали возможность поэту понять историческое прошлое народов Кавказа, проникнуть в кладовые их древней культуры и благодаря этому полнее оценить грандиозность происшедших перемен.
Впечатления от поездок вылились во вдохновенные циклы стихов об Армении, Грузии, Азербайджане, стихов, наполненных живейшим интересом к истории и сегодняшнему дню восточных республик, а также дружеским чувством к их людям.
Наряду с оригинальным творчеством Антокольский продолжает и расширяет работу в области художественного перевода. Поэт справедливо считает переводческое искусство фактором духовного единения людей. С этой мыслью он не раз обращается к друзьям-поэтам:
С новым годом, Бансан, Чиковани,
Зарьян и Вургун! Наша песня пройдет по республикам прежним и новым. Заполощется лозунгом, вплавится звоном в чугун. Перекликнется с миром сигналом коротковолновым. Кто бы ни был — араб, или мудрый индус, или грек, — Он услышит наш голос, хотя бы из века другого. Он услышит слиянье наречий, слияние рек, Наш единый, наш многоязыкий раскованный говор.
В результате многолетней деятельности Павла Антокольского по переводу на русский язык поэзии Украины, Литвы и особенно Грузии, Армении, Азербайджана миллионы читателей, как в нашей стране, так и за рубежом, познакомились с произведениями классической и современной литературы этих народов.
Начиная с середины 30-х годов и по нынешний день не ослабевает искренняя любовь Павла Антокольского к прекрасной Грузии. Основоположники грузинской литературы Шота Руставели, Д. Гурамишвили, И. Чавчавадзе, А. Церетели, а также современные грузинские поэты С. Чиковани, Г. Абашидзе, Т. Табидзе, К. Каладзе. И. Нонешвили — таков далеко не полные перечень грузинских имен в палитре художника-переводчика.
Дело, разумеется, не в количестве авторов, хотя и это немаловажный факт, а в том, что, по словам известного литературоведа, «П. Антокольский подошел ко всему богатству прошлой и современной грузинской поэзии не как соперник, а как друг ее, убежденный патриот и неутомимый пропагандист».
Это и обусловило, кроме всего прочего, высокий художественный уровень переводов Антокольского, из которых многие стали заметным явлением в нашей литературе.
Перед переводчиком стояла нелегкое задача: донести до читателя голоса грузинских поэтов самых разных эпох, дарований, не исказив при этом их творческой индивидуальности. И Антокольский великолепно справился с ней, сумев наделить каждого из поэтов особой, одному ему присущей образностью, лексикой, звукописью, ритмом.
Антокольского привлекает взволнованное повествование Д. Гурамишвили об исторических судьбах грузинского народа («Беды Грузии»). Ему близок гражданский пафос стихов А. Церетели с его революционными мотивами, призывом к свободе и братству («Назначение поэта», «Моя вера», «Одиннадцатое сентября»).
Но более всего дороги и созвучны его творческому настрою стихи современных грузинских поэтов, со многими из которых его связывает крепкая личная дружба. Чувство истории является, по мнению Антокольского, отличительной чертой грузинской поэзии: «Я нарочно остановился на чувстве истории и потому, что мне лично оно особенно близко, и потому, что считаю его характерным для грузинских поэтов, организующим их сознание и их работу над самой современной и животрепещущей темой». Это прежде всего относится к названным уже К. Каладзе, С. Чиковани и Г. Абашидзе.
Антокольского привлекает у Каладзе философская глубина размышлений об истории народа, о людских судьбах, о смене поколений, проникновение в день вчерашний и день сегодняшний, поиск связи времен. Как поэта Антокольского волнуют те же проблемы, и, видимо, перевод таких стихотворений Каладзе, как «Эпос гор», «Надпись на камне», «Папоротник», «Обломок лавы» и многих других, не случаен.
Переводы, сделанные Антокольским, отражают творческую эволюцию Каладзе: яростный ход стиха, смелые, «весомо, грубо, зримо» вылепленные образы, нарочито заземленную лексику молодого поэта и характерную для зрелого мастера метафоричность, разнообразие размеров, ритмов, композиций.
По-разному чувство истории проявляется в стихах С. Чиковани и Г. Абашидзе. У Чиковани оно связано более всего с темой искусства, его служением делу мира, а у Абашидзе поражает смелость человеческой мысли, которая дерзает проникнуть в тайны веков и переворошить запыленные фолианты истории. Однако в том и другом случае основной пафос их поэзии нашел верное и достойное выражение в переводе.
Давняя дружба, основанная на понимании и искренней симпатии к талантливому народу, связывает Павла Антокольского с поэзией Азербайджана.
Он дал вторую жизнь многим жемчужинам азербайджанской литературы, начиная с бессмертной поэмы Низами «Лейли и Меджнун» и кончая широко известными произведениями Самеда Вургуна.
Сам Антокольский признается, что ему «дорог в азербайджанской поэзии ее напряженный лиризм, который так явственно роднит ее с музыкой, с пением». Именно эту важную особенность ему удалось сохранить и в классической поэме Низами, и в поэмах Вургуна, и в лирике молодых азербайджанских поэтов.
Опытный мастер переводческого дела, Антокольский «прекрасно понял и тонко передал в своих переводах своеобразие стилей и почерков каждого из переводимых поэтов», будь то живший столетие назад Мирза Фатали Ахундов или наш современник Талет Эюбов.
В переводах произведений Низами, Физули, Вагифа, Мирза Фатали Ахундова переводчик сохраняет форму и размеры классического стиха, а также весь колорит восточной поэзии: нежную напевность ритма, свойственную Востоку гиперболизированную красочность образов, пышность сравнений и метафор, изысканность лексики.
П. Антокольский в течение многих лет был связан крепкими дружескими и творческими узами с выдающимся азербайджанским поэтом Самедом Вургуном. Поэзия этого революционного романтика явственно перекликается с собственным творчеством Антокольского, что можно проследить по сделанным им переводам.
В переводах поэм Вургуна, в цикле стихов о загранице переводчику удалось, учитывая особенности оригинала, передать идейную убежденность автора, страстное утверждение им идеологии, революционных традиций.
А в полном гражданского пафоса «Свободном вдохновении», в том же переводе, ощутим весь жар души поэта, светлая и взволнованная патетика:
Я чеканил слова не за хлеба кусок,
У народа их брал, чтоб народу отдать,
Я не Байроном рос, но могу быть высок.
В жарком сердце не всю исписал я тетрадь.
Будучи поэтом-интернационалистом, П. Антокольский и в творчестве других поэтов выделяет эту тему. Примером тому являются стихи азербайджанских поэтов М. Рагима, Р. Рзы, С. Рустама, посвященные всегда актуальным проблемам современного Запада («Полю Робсону», «Статуя свободы», «Два мира»).
Та же высокая поэтическая культура, отточенное мастерство, подлинно вдохновенная увлеченность материалом отличают переводы Антокольским газелей А. Навои, стихов Е. Чаренца и М, Бажана.
Павел Григорьевич Антокольский не только сам переводит, но и плодотворно работает в области теории художественного перевода. В ряде статей, посвященных тем или иным проблемам переводческого искусства, в предисловиях к собственным сборникам стихотворных переводов и работам других авторов поэт формулирует свои переводческие принципы, суть которых сводится к следующему: «Перевод — не слепок с оригинала, не калька, снятая с него, но художественный портрет... Переведенные стихи должны хорошо, убедительно звучать на русском языке. Они должны быть прочитаны с тем же волнением, какое предполагается необходимым при чтении оригинала».
Взгляды эти практически подтверждены переводческими работами самого Павла Антокольского, в которые он вкладывает всю любовь к избранному автору, силу поэтического вдохновения, весь блеск своего мастерства.
Поэт не устает утверждать и повторять мысль о важности работы переводчика, о необходимости подхода к ней с полным сознанием ответственности.
Л-ра: Звезда Востока. – 1973. – № 4. – С. 153-156.
Критика
