берег света

* * *
Klumpu ant keistų akmenų —
ant savo svajonių klumpu.
Jau tartum negyvenu,
o vis senesnis tampu.

Visi pasaulio kraštai
lyg ir priartėjo, tačiau
kas buvo ir taip aukštai,
pakilo, deja, dar aukščiau.

Teliko gimtinės dangus,
nusigiedrijęs pagaliau.
Ir galvą užvertęs žmogus,
spėliojantis: kas toliau?

* * *
Опять запнусь о траву,
чуть отойду от дверей, —
как будто уже не живу,
а делаюсь все старей.

Четыре края земли
всё ближе, но как назло:
что виделось в ближней дали —
в незримую высь ушло.

Остались одни небеса,
укутавшие гнездо.
И поднявший глаза
гадает: а дальше кто?

BLAUSUS RYTAS

Visas sutelpu į vieną dieną,
kaip karste nakty užsidarau
ir į saulę — patį pirmą dievą —
vis kažko dar laukdamas, dairaus.

Ar prikelsi, klausiu, ar prikelsi,
ar dar leisi man save pratęst,
iš kokio metalo man iškalsi
dar kelias dienas ar minutes?

Gal ir aš išmoksiu geras būti,
kaip ugnis reikalingiausias būt,
sulaikyti šitą laiko griūtį —
visa, kas svarbu ir nesvarbu.

Krinta lietūs, lapai, dienos krinta.
Jau suprantamas kritimas šis.
Taip skausmingai, taip iš lėto švinta —
Viešpatie, nejaugi neprašvis?

ТУСКЛОЕ УТРО

Ночью стеснена душа живая.
Снова из беспамятства зову
и молюсь, чего-то ожидая,
солнцу — золотому божеству.

Всех, кого душа моя впитала,
оживи — не то во тьму уйдут!
Из какого отольешь металла
несколько часов или минут?

Может быть, я выйду из боренья,
как огонь, могучим и благим,
и сдержу нахлынувшее время —
ведь оно смертельней всех лавин.

Кажется, как будто воздух тает.
Листья, капли, дни летят с высот.
Медленно, мучительно светает —
Господи, а вдруг не рассветет?

MIŠKO EŽERAS

Tas vanduo,
tie rausvi atšvaitai ežere.
Tas ruduo,
ta spalvom pasiliejus giria.

Tyluma.
Nuogo kūno auksinė šviesa.
Toluma.
Vakarinė rugsėjo vėsa.

Toks skaudus
sidabrinio vandens virpesys.
Toks graudus
paskutinis rudens ilgesys.

Per vėlu.
Atsidūsta giria: per vėlu.
Taip tylu.
Tartum džiaugsmo griuvėsiuos tylu.

Vakare
gervių klyksmą kartojo miškai.
Ežere
ant vandens krito lapai minkštai.

ЛЕСНОЕ ОЗЕРО

Этот блеск,
этот воздух осенний, сырой.
Этот плеск,
этот лес, осененный зарей.

Тишина.
Нагота золотая — светла.
Вышина.
Голубая вечерняя мгла.

Как тепла
серебристая дрожь озерца.
Как игла
боль последняя входит в сердца.

Все ушло.
Выдыхают леса: все ушло.
Тяжело.
Как в руинах родных — тяжело.

Этот крик
журавлиный томительно-чист.
В этот миг
мягко на воду падает лист.

ATGAILA

Žvarbi žvaigždė pro juodą guobų guotą,
kur vėsta vaiskūs vakaro sparnai.
Minkštėja miško linija banguota,
linguoja lygumos lengvai, liūdnai.

Iš gilumos pakyla graudulys,
lyg vario varpas varpinėje gaudžia.
Lėtai atidarau sunkias duris
į sąžinę — į savo žaizdą skaudžią.

O tolimas vaitojimas! Iš kur?
Kieno tas rūsčiai perspėjantis pirštas?
Akimirkos šviesa — ir taip ryšku,
kad nežinai, ar gimsta kas, ar miršta.

Pilkai plevena pelenų spalva.
Žvarbi žvaigždė į begalybę baugią.
Nulinksta nusikaltusi galva,
ir atgaila ją grauduliu apgaubia.

ПОКАЯНИЕ

Томительная тающая тайна,
крылатый вечер и звезда над ним.
Волнистый лес, теряя очертанья,
сливается с дыханием равнин.

И, словно колокол над мраком храма,
восстала боль — и стонет глубина.
Как черная пугающая рана,
теперь моя душа отворена.

Откуда этот неутешный голос?
Чей это перст возносится, грозя?
И свет мгновенный — небо раскололось?
И жить нельзя? И умереть нельзя?

Над серым пеплом радостей и плачей
звезда мерцает в бездне голубой.
Печальный влажный сумрак — над горячей
поникнувшей, повинной головой.

* * *
Nuo girių dvelkia vėsa.
Nuo prisiminimų — šalčiu.
Rugsėjis. širdim visa
rudens didybę jaučiu.

Žydėjusiam — metas subręst.
Subrendusiam — metas nukrist.
Dienų aveles skubrias
po lauką vaiko šiaurys.

Ir tu, nugalėtas, lėtai
prieš vėją iries krūtine,
kartodamas lūpomis: taip,
o siela vis šaukdamas: ne.

* * *
В лесу прохлада и мгла,
в памяти — холода.
Сентябрь. В сердце вошла
осенняя немота.

Цветущему — время созреть.
Созревшему — время упасть.
Дней шелестящую медь
ветер относит вспять.

И ты, побежденный, туда
идешь сквозь ветер и свет,
а губы смиряются: да.
Душа разрывается: нет.

* * *
Aukštėjantis vakaro kalnas
jau matyt ir girdėt.
Kaip daigas pro debesį kalas
žvaigždė.

Virš girių šviesa paslaptinga
saulėlydžio palikta:
dangus su žeme susitinka ten,
eina greta.

Ir žmogų kaip vaiką vedas
kartu.
Namie tik pavargęs veidas.
Aš — kitur.

* * *
Вижу вечернюю кручу
с проседью льда.
Прошла, как росток, сквозь тучу
звезда.

Светло и холодно листьям,
над лесом — шелест и гуд.
Земля и небо сошлись там —
рядом идут.

Я с ними уже не расстанусь.
бегу, как дитя, легко.
Дoма — лицо и усталость.
А я — далеко.

EKSPROMTAS

visą liūdesį ir sielvartą gamtos
vienu krintančiu lapu išverkti:
jis tik vienas jis tik vienas
jis tik vienas toks
betgi numetu jį kaip bevertį

ЭКСПРОМТ

этот палый лист со всей земной тоской
опускающийся в душу, как в застенок:
он один такой
единственный такой
пусть бесценен — он и сгинет за бесценок

IŠVADA

Čia nieko mūsų nėra,
o viskas — mūsų vardu.
Bespalvė laiko skara
kaip kaukė ant mūs veidų.

Nuplėši — ir tik tamsa
lyg didelis grumstas užkris.
Neklauskit: kieno tiesa?
Ir nespėliokit: kuris?

Tamsa atsakytų: visų.
Tyla sušnibždėtų: visi.
O tavo nedrąsų: esu
patvirtintų mano: esi.

ВЫВОД
Кóротки наши дела —
а отвечаем сполна.
Времени липкая мгла,
как повязка, плотна.

Отбросишь ее — и мрак
наляжет, как вязкий ком.
Не требуй: зачем и как?
Не пытай ни о ком.

Чья правда в ночи? — Ничья.
Кто в тишине? — Следы.
Твое несмелое «я»
собой утверждаю: ты.

NAKTIS ANT EŽERO

šiurkščiai šiūruoja ežero švendrės
tolo nutolo vasaros šventės

sutemos laižo lapų geltonį
pirmosios žvaigždės eina per klonį

brenda be garso ežero gylin
galima šitaip galima tylint

kylant į gelmę krintant į aukštį
dangui prašvisti žemei išaušti

НОЧЬ НА ОЗЕРЕ

бледное время скудная лепта
были да сплыли праздники лета

сумерки лижут траву и глину
вот и звезда вплывает в долину

катится в губы как ягода волчья
можно словами а можно молча

взойти в глубину а ночь уже тает
упасть в вышину а земля светает

PASIVAIKŠČIOJIMAS

atsiklaupęs
prie šviežo kelmo
skaičiavau
nukirsto medžio amžių
pasirodo buvom vienmečiai
*
dvidešimtas amžius:
jis prarijo mane
bet įstrigo mano gerklėje
vis atsikrenkščiu
kraujais
*
užkalbinau akmenį
nedidelį tokį
sutiko po visko pastovėti
galvugalyje
*
palik pagaliau
mane ramybėje
sakau
pražydusiam šermukšniui

ПРОГУЛКА

на коленях
перед свежим древесным срезом
считываю
отворенные годовые кольца
оказывается
мы были ровесники
*
двадцатый век:
он меня проглотил
но застрял в моем горле
пытаюсь прокашляться
кровь
*
я вступил в разговор
с небольшим придорожным камнем
и он согласился после всего
постоять у меня в изголовье
*
оставь наконец
в покое меня
говорю
расцветшей рябине

*
užmiesty
pasitinka ruduo
apstoja iš visų pusių
pokalbis rimtas
*
šešėli mano
su kuo kalbies
neatsilik
*
kažkas eina kartu
maniau jį namie palikęs
gerai kad bent tyli
*
sunkiai tramdomas noras
ką nors
nukirsti nulaužti išrauti
taip tai aš
*
aštrus
negirdėto paukščio
klyksmas peilis
į nugarą

*
в пригороде
настигает осень
обступает со всех сторон
разговор серьезный
*
тень моя
с кем ты беседуешь
не отставай
*
кто-то идет неотступно
казалось я запер его на ключ
хорошо еще что молчит
*
навязчивое желание
кого-нибудь
вырвать с корнем
переломить срубить
так это же я
*
острый крик
неслыханной птицы
нож
в спину

*
ak šalna po nakties
tako kaspinas juodas
pražilusioje žolėje
*
dar netikras sniegas
limpa prie kojų
kabinėjasi lyg bijotų
pasilikti vienas
*
rūkas šlapia žvarbu
lyg rytas lyg vakaras
lyg buvo lyg bus
*
vėjas perbėgo ežerą
pašiurpo vandens paviršius
bet greitai nurimo
skausmas praėjo
*
mane žada
pastatyti miesto aikštėje
kaip stiebą vėliavai
gyrėsi kreivas juodalksnis

*
после морозной ночи
черная лента тропинки
в поседевшей траве
*
снег еще слабый
липнет к ногам
ластится будто страшно
что все его бросят
*
влажно туманно зябко
утро ли вечер
было ли будет
*
ветер пробежался по озеру
дернулась водяная поверхность
но скоро застыла
боль прошла
*
меня обещают
поставить на главной площади
в виде флагштока
хвастал кривой осокорь

*
kažkokia sėklelė
įsikibo į mano rankovę
gerai jau gerai
panešėsiu
*
testamentas: žemę
kurios šiek tiek
man vis dėlto priklausys
dovanoju
pirmam pasitaikiusiam
medžiui
*
paukštis pro rūką
tavo šypsnys
ačiū
*
apgauna mane
savo vėstančia
žema saule
bet noriu būti
apgautas

*
незнакомое семечко
мне вцепилось в рукав
ладно ладно
как-нибудь вытерплю
*
завещание: землю
малая доля которой
мне все же достанется
дарю
первому встречному
дереву
*
птица улыбка твоя
сквозь туман
спасибо
*
обманывает меня
своим стынущим
низким солнцем
но хочу быть
обманут

* * *
Su šviesa, akių atvėrimu,
su nutolstančiu sapnu, gyvybe!
Su aušros upe viršum namų,
jos galingu įsiliejimu —
kaip į jūrą — į dienos platybę.

Plaukiam! Nežinau, ar tu matai,
kaip kažkas nei tolsta, nei artėja
mumyse. Gal tai šviesos krantai?
Vėjas mūsų burėse? Gal tai,
ko dar niekas nesame atspėję?

* * *
Свет живой, преодоленье сна, —
как люблю тебя и как ревную!
Над окном река зари видна,
мощная, вливается она —
словно в море — в синеву дневную.

Мы плывем! Ты видишь там, вдали,
близкий, отуманенный годами,
берег света? Или край земли?
То, что мы в себе уберегли —
то, чего мы все не разгадали?