Начало эпоса
Поднялось вдруг нежданно слово,
в горле встало слезою горькою.
Оплачем себя, оплачем.
Пора.
На камнях — огонь.
Над огнем —
вьются ястреб и голубь.
Над вечным огнем —
вечные
ястреб и голубь.
Не вечен один только камень —
железо и медь его заменили.
Не имели названий озера.
И все реки дунаями* звались.
А детишки с ужами играли,
как теперь, молоком пахли.
Вырубки мужики выжигали.
Вечерами думали трудно
обо всём, что увидели за день,
смысл пытаясь постичь и причину.
Этим летом курган раскопали
и всё то, что нашли,
вторично
погребли под стеклом музейным.
И когда я один остался,
по обычаю дедов наших
я оплакал вторично их.
[*] Предполагается, что в период переселения народов некоторые балтийские племена жили на берегах Дуная. С той поры в литовских народных песнях поется о реках, называемых дунаями (дуноеляй) — Прим. переводчика.
