«Буддийский мир» в романе А. Дёблина «Три прыжка Ван Луня»
Г. А. Сорокина
Немецкий писатель А. Дёблин (1878-1957) вошел в историю литературы XX в. как один из представителей жанра «интеллектуального романа». Из всего огромного литературного наследия Дёблина в свете интересующей нас проблемы рассмотрим роман «Три прыжка Ван Луня», изданный в 1915 г. с подзаголовком «Китайский роман». Этот роман получил высокую оценку не только у интеллектуальной элиты, но и среди широкой общественности. Автор писал это произведение, сразу сделавшее его знаменитым, с лета 1912 по весну 1913 г. Интересны обстоятельства создания романа, имеющие непосредственное отношение к событиям российской истории. Первым побудительным импульсом к написанию этого произведения стала для Дёблина заметка в газете, посвященная восстанию китайских рабочих на Ленских золотых приисках. Как известно, восстание было жестоко подавлено царскими войсками. Это событие, произошедшее в апреле 1912 г. и ставшее известным как Ленский расстрел, вызвало огромную волну забастовок и протестов не только в России, но и за границей. Среди китайских рабочих на золотых приисках было много буддистов, а, как известно, канал иммиграции играл большую роль в распространении буддизма на Западе. Протест против бесчеловечного отношения к китайским рабочим вдохновил Дёблина на создание романа, первый том которого он задумал как исторический роман о Ван Луне - предводителе восстания 1774 г. в Китае. «Возникший интерес к Китаю увлек писателя от событий на Ленских приисках в глубину веков, к восстанию Ван Луня. И в конечном счете сама тема будущей книги переместилась из области актуальной критики в область историческую, от политических проблем к религиозным». Для Дёблина характерно то, что он всегда проявлял «интерес к самому материалу, к материальной поверхности жизни». Именно этот интерес связывает его роман со многими художественными явлениями того времени в различных странах, например, с волной документализма, когда основой художественного произведения становится документ, точно зафиксированный материал. Исторический документализм является специфической чертой романа «Три прыжка Ван Луня», романа, имеющего солидную научную базу. Это произведение посвящено религиозно-оппозиционному движению в Китае XVIII в. В нем отразилось увлечение Дёблина идеями буддизма. Источниковедческий анализ романа и подготовительных материалов к нему свидетельствует о глубоком погружении писателя в историю страны. Прежде всего, Дёблин пользовался работами В. Грубе «Религия и культ китайцев» и «Пекинские народные обычаи», книгой К. Ф. Кёппена о ламаистской иерархии, рядом трудов де Гроота, книгой Э. Бершмана «Путошан, священный остров Гуаньинь, богини милосердия» и другими работами этого автора, включая альбом с фотографиями археологических памятников из различных провинций Китая, что во многом определило выразительность художественного описания материальной культуры в романе. Кроме того, Дёблин обращался к различным работам по географии (географическим картам, востоковедческим и этнографическим журналам, описаниям императорского дворца, монастыря Трашилунпо - резиденции траши-ламы). Дёблин был также знаком с трудами Лао-цзы, Конфуция, Чжуан-цзы и других китайских классиков, стихами Ли Бо и т.д.
Проработав огромный массив исторического материала, Дёблин включает его в роман в виде скрытых цитат, этнографически достоверно описывает религиозные церемонии, обряды, праздники. Материальный и духовный мир Китая XVIII в. всесторонне представлен на страницах романа.
Сюжет книги основан на реальных исторических событиях в период правления императора Цяньлуна (1736-1795). Писатель также включил в роман события VII и XIV вв. Дёблин объединил исторический материал, касающийся разных восстаний XVIII в., отделенных друг от друга примерно сорока годами. Восстание Ван Луня, закончившееся разгромом, было одним из событий многочисленных религиозно-оппозиционных движений. Дёблин описывает, в частности, учение «у-вэй», ставшее идеологической и духовной основой восстания Ван Луня. Это учение восходит к Лао-цзы, доктриной же определенной секты его сделал проповедник XVII в. Ло Хуэй. «В этом мистическом учении «чистого пути» даосские и буддийские элементы сочетались с древними представлениями народной мифологии, что делало его притягательным для самых широких масс. Нирвана воспринималась здесь не как место прекращения индивидуального бытия, а как потусторонняя обитель блаженства - «Западный Рай», «Вершина Царственного Великолепия». Правительство Китая преследовало все движения и секты такого рода, так как считалось, что «любая нетрадиционная форма благочестия представляет собой опасность для конфуцианской концепции божественной власти императора». Цинская династия, к которой принадлежал Цяньлун, в принципе оказывала покровительство буддизму, а цинские императоры считали себя воплощениями бодхисатвы Манджушри, «но, даже покровительствуя буддизму, правители империи с крайним пренебрежением относились к монашеской общине. Так, в 1738 г. при императоре Цяньлуне было завершено новое издание буддийского канона, а на следующий год появился эдикт, в котором утверждалось, что на сотню монахов лишь «один-двое» соблюдают монашескую аскезу, тогда как среди остальных «не счесть бродяг, бездельников и беглых преступников». Эта противоречивая ситуация нашла психологически убедительное изображение в романе Дёблина.
Особенностью китайского буддизма являлось и то, что «в целом положению буддийской общины была свойственна известная раздвоенность, восходившая к наличию двух уровней публичной и культовой жизни в императорском Китае. С одной стороны, институты и ценности буддизма оказались подчиненными административной практике и священной символике империи, а с другой — буддизм служил интересам и вкусам отдельных территориальных, профессиональных, сословных групп населения». Эта специфика китайского буддизма отразилась в эпизодах романа, посвященных, в частности, встречам и беседам императора Цяньлуна с траши-ламой Лобсангом Палдэн Еше (1737-1780), правителем Тибета, управлявшим страной от имени малолетнего далай-ламы.
В романе присутствует большое количество буддийских реалий: доктринальная терминология, описания буддийских ритуалов, имена различных буддийских божеств, упоминаются сутры. Дёблин подробно, этнографически точно и художественно выразительно описывает буддийские процессии, например, День Просветления Будды, праздник Ладьи Счастливой Переправы, связанный с богиней Гуаньинь. Представлено достаточно подробное описание храма и статуи Гуаньинь на остров Путо и церемонии, посвященной этой богине. В целом в романе адекватно отражен образ жизни китайского традиционного общества, в книге присутствуют многочисленные этнографические подробности, детали быта, поведения. Все эти моменты описательного характера, своеобразная характеристика внешней экзотики китайского общества, включая и внешнее описание буддийских реалий, являются несомненным достоинством произведения. Западное общество восприняло роман как оригинальное, представленное в художественной форме, открытие китайской цивилизации.
Что касается изображения духовной, идеологической и религиозной стороны жизни Китая и буддийской проблематики в контексте романа, следует особо подчеркнуть то обстоятельство, что Дёблин не был достаточно хорошо знаком с реальным буддизмом. Его представления о буддизме можно определить как в основном «книжное» знание, которое не соответствовало глубокому пониманию буддийского учения, несмотря на то, что писатель изучал определенный круг буддийских источников. Следует отметить, что Дёблин недостаточно хорошо знал аутентичное буддийское учение на понятийном уровне, он скорее описывает внешнюю сторону буддизма, рассматривая это учение через призму западного мировоззрения и обнаруживая при этом во многих случаях неотчетливое, расплывчатое представление о ряде положений буддийской доктрины, а также о некоторых традиционных китайских философемах. Например, одной из важнейших философских основ китайского мировоззрения является идея гармоничной взаимосвязи социума и Космоса. В этой системе «человек и мир в китайской мысли вовлечены в отношения взаимного соответствия». Это означает, что социум выступает как составная часть и структурный элемент мироздания. В романе же наблюдается деление явлений на природные и социальные, более того, их противопоставление. Это демонстрируется, например, в речах императора Цяньлуна и некоторых других героев, которые не могли бы рассуждать подобным образом: ведь поскольку традиция рассматривает социальное как одно из проявлений мироздания, то социальные законы не противопоставляются законам мироздания и правитель при этом является их воплощением и хранителем.
С позиций западного мировоззрения Дёблин трактует также понятие «сансара». Включая в высказывание императора Цяньлуна мысль о том, что он - император и потому не живет в сансаре, писатель трактует сансару в смысле западного понимания идеи свободы, которое не имеет ничего общего с идеей освобождения от сансары в буддийском смысле, ведь сансара - это мир как циклическое существование постоянно чередующихся рождений и смертей (одно из важнейших, базовых понятий многих восточных религиозно-философских систем). Идея сансары пронизывает в том числе и китайское миросозерцание, и поэтому такое отрицание сансары со стороны императора абсурдно с точки зрения китайского менталитета.
Аналогично с позиций западного мировоззрения Дёблин оценивает буддийскую идею перевоплощения души, вкладывая эмоциональное восприятие западного человека в описание ряда ситуаций, посвященных этой теме. Например, образ траши-ламы Лобсанга Еше, который, по буддийским представлениям, является перевоплощением предыдущего траши-ламы, его биография, воспитание, обучение, характеристика взглядов ламы у Дёблина более соответствуют западной литературной модели монаха, священнослужителя. В изображении Дёблина, этот человек, якобы лишенный детства, оторванный от мира, погруженный в себя, вызывает определенную жалость и сострадание читателей. В действительности же, в контексте реальной истории Тибета, траши-лама - это активно действующий духовный и политический лидер, играющий важную роль в буддийском мире. Распространенная традиция монашеского воспитания детей в буддийских монастырях имеет совершенно иной аксиологический смысл в рамках буддийской культуры в отличие от культуры Запада.
В романе проявляется непонимание автором ряда положений буддийской доктрины, так как в этом случае речь идет о более глубоких и сложных феноменах духовной жизни, которые не могут ограничиваться лишь описанием, фиксацией и классификацией явлений, принадлежащих иной культуре. В частности, это относится к одному из важнейших положений буддизма - понятию Срединного Пути, провозглашенного Буддой Шакьямуни. В принципе, буддизм действительно предписывает преодоление тревожащих эмоций, страстей, создающих завесы для ума. Однако в изображении Дёблина борьба со страстями у героев романа напоминает обуздание чувственности, принятое в христианской традиции.
Эти и другие факты являются доказательством того, что в романе духовная, идеологическая сторона буддийского учения отражена в меньшей степени, чем его внешняя экзотическая, ритуальная, этнографическая и историческая сторона. При этом следует подчеркнуть, что в данном произведении Дёблин проявляет уважение и принятие как ценностей буддийского учения, так и ценностей китайской культуры в целом, хотя, наряду с этим, автор и обнаруживает недостаточное понимание некоторых сторон как буддийской доктрины, так и китайской культуры.
Таким образом, в указанном романе Дёблина мы видим пример рецепции идей буддизма. Автор сознательно и творчески использовал ряд положений, идей буддийской доктрины, образов и фактов буддийской культуры, связанных с определенным событием китайской истории в контексте истории буддизма, на основе скрупулезного изучения научной литературы и источников. При этом совершенно очевидно, что сам автор рассматривал свой роман как произведение, предназначенное для широких слоев западного общества, т.е. определенным ориентиром для него было наличие довольно широкой информации о китайской культуре в целом и буддизме в частности в массовой культуре того времени. Вместе с тем этот роман стал важным событием в процессе углубления представлений о Китае и об идеях буддизма в массовой культуре Запада.
Л-ра: Университет Российской академии образования. Вестник. № 1(27). – Москва, 2005. – С. 63-68.
Произведения
Критика
