Мысли в день моего рождения

Ударил час – и мне уж сорок лет.

Прощай, прощай весь белый свет!

Пришло уже несносно время!

И самая мне жизнь тяжелое уж бремя.

Придется, знать, сказать: жениться не хочу.

Повсюду я грушу;

В беседах молодых уж лишним становлюся.

Смешу собой, когда в красавицу влюблюся;

Ах, знать, пришла пора мне сердце затворить

И о любви лишь говорить.

Несносно одному на свете сем крутиться!

Несносно, радостей не знавши, – их лишиться!

И ничего несносней нет –

Оставить не женату свет!

Зачем же живши я жениться не старался? –

Поверьте, шестьдесят семь раз и я влюблялся…

Но что ж, коли удачи не имел –

И с тем поустарел?

Повеса в двадцать с завитыми кудрями,

Лишь мастер шаркнуть и войтить

Или отборными стихами

Хотя не говорить – а только лишь томить,

С бумажным сердцем и со вздохом,

Летит повсюду скоморохом;

Не чувствуя любви, он скажет je vous aime

И без разбору всем, –

И все ему внимают:

Глядишь, и руку предлагают!

А истинна любовь – находит лишь отказ:

«Зачем пряма, зачем без слов и без прикрас?

Зачем, не шаркнув, изъяснился?

Он по-старинному, ma chère, fi donc! влюбился…»

Среди горячей я любви,

Бывало, коль такие слышу речи,

То и угаснет жар в крови,

И, положив любовь на плечи,

Иду я до другой.

Но я, к несчастию, искал вотще драгой:

Везде одне и те же песни;

Не идут, хоть тресни!

Фигурки лишь одни в богатых женихах

Их сердце занимают;

А сердце чтоб ценить в делах? –

Они не понимают!

Но добрая жена –

Не кудрями должна супруга заниматься;

Ей нужно, чтоб она

Умела с качеством душевным в нем спознаться, –

И вместо шарканья всего

Быть добрым мужа бы учила,

Не об одних шемизках говорила –

Но знала бы: что есть жена? и для чего?

Потужишь о такой ты странности невольно!

Но, право, грустно мне и больно:

Что я один на свете остаюсь –

И, не имев жены, крушусь!

Я с ней бы разделял и радость и печали;

Малютки… о, они б меня ласкали!

А если б мне пришлось и умереть,

Вкруг ложа моего с женою бы обстали

И было бы кому мне слезы отереть, –

Как руки мне б они слезами орошали;

Последний вздох бы мой к ним в сердце прилетел –

Я в них бы долго жил, хоть жизни б не имел.

Теперь же я один – несчастие прямое!

Один… о слово тяжкое и злое!

Жены – бог даст; без ней

Кому участие принять в судьбе моей?

Без ней – вся жизнь тоска, мученье;

Без ней и смерть – не есть уж утешенье.

Случится заболеть – и бросят все меня…

Вот я лежу стеня,

Вот я все ужасы мученья ощущаю;

От жажды мой засох язык,

И жажду утолить воды не обретаю!

Уснуть бы я хотел – слуга поднимет крик,

И барина не зря мучения – хохочет…

Вот в тишине ночной

Я богу отдаю последний вздох уж мой,

Он встать не хочет!

Уж умер я, застыл…

Тут только мой слуга глаза мне затворил –

И все-таки доспать ложится.

«Схоронят без меня, зачем же суетиться?»

А далее, – как меня и звали, – позабыл!

Холостяки! эй, поспешим жениться!

Примітки

Шемизка (шемизетка) – кофта, блузка або вставка у ліфі старовинного жіночого плаття.